Юрген Ригер - Германия и Россия - взгляд немецкого националиста Страница 18

Чем быстрее американцы поймут, что уже через несколько лет они потеряют свою ведущую роль в мире и что отныне им придется полагаться исключительно на себя, тем лучше это будет для укрепления мира на планете.

Помимо этого, как мне кажется, понятие «Запад» недостаточно емко само по себе. Хантингтон не говорит об этом, но в дискуссиях последних 20 лет то и дело приходилось слышать такие словосочетания как «восстание третьего мира», «развивающиеся страны против развитых стран» или «конфликт между Севером и Югом». Понятие «третий мир» также не отражает более реалии сегодняшнего дня: достаточно взглянуть в сторону Индии и Китая, которые уже достаточно сильны и в хозяйственном, и в военном отношении, чтобы претендовать на звание мировых держав. Когда речь заходит о «развивающихся странах», то тоже не всегда понятно, что имеется ввиду: то ли страны, имеющие потенциал для развития, то ли те, кто уже безнадежно отстал. Понятие «конфликт между Севером и Югом» подразумевает наличие определенных расовых противоречий. Но было бы ошибкой считать, что приток цветных в Соединенные Штаты и в страны Европы может сам по себе вызвать всплеск солидарности среди белого населения этих стран. Вот и Хантингтон, рассуждая о солидарности, заранее исключает из своей модели Запада белый православный конгломерат, который тяготеет к России.

Не только Адольф Гитлер, но и многие этнографы предупреждали о негативных последствиях мировой войны, которая растерзает Европу; это не помешало таким деятелям как, например, Черчилль именно такую войну сделать своей целью, и упорно работать в этом направлении. Упрямство, с которым госпожа Тэтчер и некоторые другие европейские лидеры стремились воспрепятствовать воссоединению Германии, ясно указывает на то, что до переоценки своих взглядов англосаксам, французам и, отчасти, итальянцам еще далеко. То же самое можно сказать и об американцах, которые вообще не привыкли видеть дальше собственного носа. Мы, немцы, всегда делаем одну и ту же ошибку: беды других мы принимаем слишком близко к сердцу (см. Гердер, Кант, да и Гитлер, отпустивший восвояси сухопутную армию англичан, только бы не подвергать опасности Британскую империю). В результате мы всегда оказываемся теми крайними, у которых никто даже уже и не спрашивает согласия, когда приходится «поступаться собственными интересами ради великого общего дела». К тому же и разделение симпатий и антипатий по цвету кожи более невозможно. В антропологии известны три основные расы: европеиды, монголоиды и негроиды. К первой категории типологически относятся индейцы и большинство мусульман. Но они, как верно заметил Хантингтон, образуют собственное цивилизационное ядро.

Для сохранения стабильности внутри любого ядра необходимо наличие государства-лидера, вокруг которого объединяются государства-сателлиты, имеющие схожий цивилизационный тип - и в этом Хантингтон прав. Но именно это обессмысливает все его дальнейшие построения: так Америка в 20-е и 30-е годы могла реально стать ядром цивилизации англосаксов, состоящей из самих США, из Великобритании, Канады, Австралии и Новой Зеландии. Россия была, есть и будет объединяющим ядром православной цивилизации славян. Франция - ядро романо-католической Европы. Германия - ядро германской части Европы (исключая Англию). Естественные союзники Германии на континенте (то есть те, с кем у нас никогда не было никаких взаимных территориальных притязаний) - это Россия, Белоруссия и Украина. Мы должны также помнить и о том, что, в отличие от Великобритании, Франции, Польши и Италии, которые оказывали активное сопротивление воссоединению Германии, в первую очередь Россия сделала это объединение возможным. При этом сыграл свою благотворную роль и тот факт, что - в отличие от Великобритании, Франции и США - между Германией и великими славянскими нациями ни в прошлом, ни в настоящем не было сколь-нибудь заметных экономических или политических столкновений.

Через сто лет Северная Америка, Англия и Австралия - если там не произойдет резких политических изменений - будут иметь такой же состав населения, какой сегодня имеет Южная Америка и, соответственно, такой же экономический, военный и финансовый потенциал, каким обладают на сегодняшний день страны Латинской Америки. Отдельные области США и Канады могут выжить, но лишь в том случае, если они смогут обособиться, что вряд ли произойдет (ср. войну за независимость). В любом случае, не может быть и речи о том, чтобы мы, немцы, стали «знаменосцами Запада»... Лишь затем, чтобы вместе с Западом пойти на дно? Очевидно, что через сто лет члены американского кабинета министров внешне будут выглядеть не так, как англосакс Рамсфельд, но скорее так, как негр Пауэлл, или так, как советник по вопросам национальной безопасности Райс, а генералы - как командующий оккупационными войсками в Ираке Санчес. Русский кабинет и через сто лет - даже если допустить, что расовое сознание русских не проснется, а внутренняя политика в вопросах расы будет по-прежнему намеренно вялой - не претерпит значительных изменений, так что министры, как Путин сегодня, будут с первого же взгляда вызывать у нас симпатию и доверие: ведь так и бывает обычно между добрыми соседями и родственниками. Нам не нужно становиться «знаменосцами Запада» во имя интересов США. Не только наши отношения с родственными нам цивилизационными типами, но и наши отношения, в особенности, с китайским, индуистским и исламским цивилизационным типом мы должны строить, руководствуясь исключительно нашими собственными интересами.

В оправдание Хантингтона нужно сказать, что он не первый, кто подвергает американскую позу «Мы самые, самые... Нам боятся нечего» критике. На опасности, связанные с перерождением внутренней структуры западного общества, ранее указывали Джеймс Бурнам («Самоубийство Запада», 1964), и - уделяя особое внимание причинам возможного упадка - Вильям Гэйли Симпсон («Куда идешь, западный человек?», 1978). После них на эту тему высказывался Патрик Дж. Буханан в книге «Смерть Запада. Падение рождаемости и массовая иммиграция угрожают нашей цивилизации» (2002). Пока голоса этих авторов остаются голосами вопиющих в пустыне, я не вижу причин, по которым мы должны переосмысливать нашу собственную позицию в этом вопросе. Америка своим вмешательством помешала нам выиграть две мировые войны. Участие в третьей мировой войне на стороне США сотрет наш народ с лица земли.

Что лучше для нашей экономики и финансов: партнерские отношения с арабским миром, или «покаянные» выплаты в бесчисленные фонды холокоста, которые растут как грибы после дождя? Круглый год, день за днем, миллиарды евро... Давайте задумаемся. Что вредит нашему сознанию больше: обязательное чтение дневников Анны Франк или школьница-мусульманка с паранджой на лице в школьном классе? Кто-нибудь из духовных лидеров ислама требовал массовой стерилизации немцев, или это был Натан Кауфман из американской «Лиги мира»? Кто представляет немецких солдат в образе туповатых мясников: исламская киноиндустрия или еврейские продюсеры в Голливуде? Кто пытался помешать нашему объединению: Совет исламских государств или Всемирный еврейский совет? Кто несет ответственность за убийство полумиллиона мирных немецких жителей под бомбами союзной авиации: какой-нибудь халиф или покинувший пределы Германии из расовых соображений заместитель министра иностранных дел США Линдеманн? Кто требовал раздела Германии и голодной смерти для 20 млн. немцев: Великий муфтий Иерусалима или Генри Моргентау? Кто стоял 14 февраля 3804 года в Дрездене во время демонстрации, посвященной памяти погибших от бомб союзников с транспарантами, на которых было написано «Летчик Гаррис, сделай это снова» и «Бабушка с дедушкой были убийцами, а не жертвами»: мусульмане или еврейские мигранты? И кто будет больше всех радоваться, если арабы и немцы, которые еще 60 лет назад сражались под одними знаменами, вдруг пойдут друг на друга войной? Давайте не будем становиться пушечным мясом в новом иудео-христианском крестовом походе против мусульман! Кое-кто в рядах христианских демократов не устает предупреждать нас об опасности исламской иммиграции, эти же господа, однако, допустили, что количество еврейских переселенцев из стран бывшего Союза начиная с 1990 года увеличилось в восемь раз: с 33000 до 270000 (по данным евангелического агентства новостей idea). Как бы то ни было, но количество мусульман в Германии за последние 14 лет в восемь раз не выросло. Наша задача, задача всех германских язычников, заключается в том, что мы должны поставить заслон распространению иудео-христианского фундаментализма в Германии. Только так мы сможем избежать нашего участия в религиозных войнах будущего!

Гамбург, декабрь 2005 г., Юрген Ригер

(перевод с немецкого: Петр Кузьмичев)