Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6541 ( № 6 2016) Страница 18

Классический сюжет, обаятельные герои, счастливый финал, правильные выводы… Для детского кино, каковым оно, собственно, и задумывалось, этого, по мнению продюсера, вполне достаточно.

ЧТО НУЖНО ЗРИТЕЛЯМ

В фильме есть несколько кадров, сильно выбивающихся из общего ряда и так же сильно «цепляющих», привлекающих внимание (по крайней мере моё). На экране вдруг возникают всадник в чёрных рыцарских доспехах, чёрный конь, скачущий вдоль берега, чёрная собака, бегущая рядом. Что это? Сны главных героев? Обычные мальчишеские фантазии или попытка психоанализа, этакая трансформация образа отца?

Вспомнилась повесть «Пегий пёс, бегущий краем моря» Чингиза Айтматова, опубликованная в 1977-м, и её экранизация 1990-го. Там тоже речь о мальчике.

Десятилетний Кириск вместе с дедом, отцом и дядей впервые выходит в море на промысел. Охотники удачно добираются до места лежбища нерп и добывают одну из них. Но на обратном пути их застаёт шторм. Несколько дней они скитаются в густом тумане. И когда запасы пресной воды подходят к концу, мужчины жертвуют собой ради спасения жизни ребёнка.

Для мальчика-нивха охота была обрядом инициации в мужчину. Для пацанов-ленинградцев золотая рыбка стала символом «во-человечения»: ведь им предстояло научиться находить общий язык с другими, непохожими на них людьми, поначалу даже врагами, решить, на что можно пойти ради достижения цели, все ли способы хороши и что в жизни главное, а что второстепенное.

Это ли имел ввиду режиссёр Александр Галибин? Или он хотел сказать что-то совсем иное? По двум-трём эпизодам понять это, увы, невозможно.

– Александр Владимирович собирался снять абсолютно авторское кино – такое тягучее, медленное. Но это сильно не совпало с нашим первоначальным замыслом и представлением того, что именно нужно сегодняшнему зрителю, – рассказал Борис Токарев.

Картина снята при поддержке Министерства культуры РФ и компании «Эталон-Инвест».

Зрители наши (в большинстве) сложному, философскому, неоднозначному авторскому кино действительно предпочитают внятные, бесхитростные, аксиоматичные и ещё желательно весёлые киноленты. Именно поэтому, как мне кажется, фильм ждёт неплохая прокатная судьба.

Сделано кино на совесть: правдоподобные декорации, аутентичные костюмы, живописные пейзажи, отличная операторская работа, интересный подбор актёров и явная кропотливая работа с ними (к примеру, дети перед съёмками по настоянию режиссёра проштудировали целый список литературы и кино о послевоенном времени).

Вероника МИЛОСЛАВСКАЯ

Музыка – всегда автопортрет…

Музыка – всегда автопортрет…

Колумнисты ЛГ / Семь нот

Данилин Юрий

Теги: искусство , музыка

Музыкальный сезон явно благоволит к фортепиано. В последние месяцы в Москве играли Михаил Плетнёв, Лейф Ове Андснес, Александр Гаврилюк, Фредерик Кемпф, Рудольф Бухбиндер. Прекрасное собрание. Редкий подарок от филармонии и консерватории.

Два вечера в Зале Чайковского подарил меломанам блестящий канадский пианист Марк-Андре Амлен. Из сыгранного им незабываемы «Образы» Дебюсси (II тетрадь, L. III № 1–3) и соната си-бемоль мажор Шуберта. Замечание Батлера, вынесенное в заголовок, справедливо и в отношении исполнителя. Амлен предстал философичным, проницательным и сочувствующим авторам. Созерцательность Дебюсси, отсутствие мелодии не обезоружили его, а, напротив, вооружили. Каждый звук и аккорд – как мазок кисти на импрессионистском полотне, а секундные паузы – поэтический фон, глубокий и впечатляющий. Созданная пианистом звуковая картина была естественной, как природа, и поражала богатством звучания.

Но подлинным потрясением стала вторая часть сонаты си-бемоль мажор. Всеобщая печаль, вселенская скорбь… «Музыка всея Земли», – отзывался о ней Владимир Владимирович Софроницкий. Очень верное ощущение. Удивляешься, как могут человеческие руки, пусть даже самые талантливые, прикоснуться к тому, что прикосновений не терпит. Нужны особые личностные качества пианиста, чтобы и понять, и передать настроение Шуберта, и сказать что-то важное своё. Большим мастерам это удавалось. У Марии Вениаминовны Юдиной вторая часть сонаты – молитва, у Святослава Теофиловича Рихтера – стон, а у Марка-Андре Амлена – неровное пламя свечи, ранящий голос одиночества… Интересно, что видел Шуберт, набрасывая эти бессмертные ноты? Наверное, вечность…

Зал, по-моему, не дышал. Но всё испортил сам Марк-Андре: согласился играть на бис. Есть произведения, после исполнения которых «бисирование» невозможно. Гениальная соната Шуберта – из их числа.

Надо заметить, что абонемент «Звезды европейского фортепианного искусства» – один из лучших в филармонии. Пора обнаружить только, кто «звездит» в коллективе. Оставьте звёзды астрономам. Представить, что на афише Рихтера, Соколова или Плетнёва появится слово «звезда», немыслимо! Слушатель сам разберётся, с кем имеет дело. Дурной вкус не делает чести старейшему музыкальному учреждению страны.

Обидным было выступление в Малом зале консерватории победителя недавнего конкурса Чайковского Дмитрия Маслеева. Концерт для глаз, а не ушей. Продемонстрировал бессмысленный пианизм. Невероятное проворство пальцев. Ради чего? А где музыка? Формальный, скучный Бах, безликий Чайковский, запальчивый, громозвучный Шуман… Надеюсь, случайность. Но досадная. Звания, награды – не индульгенция на всю оставшуюся жизнь, каждый концерт всё равно будет с чистого листа…

Московская филармония стала чаще приглашать в столицу пианистов из других городов страны. В Зале им. С.В. Рахманинова играл солист Новосибирской филармонии пианист Дмитрий Карпов. Он воспитанник заслуженного деятеля искусств РФ профессора Мери Лебензон. Со времён Веры Лотар-Шевченко новосибирские пианисты в столицах не играли. Дмитрий Карпов был очень тепло встречен и вполне этого заслуживал.

Очень важно, что продолжают звучать рояли в музеях-квартирах знаменитых музыкантов. В доме Сергея Ивановича Танеева играл Дмитрий Аблогин. Вольный мастер, не приписан ни к какой организации. Судьба многих выпускников Гнесинки и консерватории. Опыты выживания, как ни странно, лучшим образом сказываются на творчестве. Изысканный вкус, необыкновенная техническая лёгкость, захватывающее вдохновение. Играл Моцарта, Мендельсона и Шопена. Прекрасное зрелище: слушатели в тёплых зимних куртках и пианист в щегольском пиджаке! Шопен у пианиста великолепен. Филармонии, музыкальным чиновникам стоило бы поискать варианты и прекратить чудовищное расточительство. Талантливых людей надо беречь!

Театральное дело начала прошлого века

Театральное дело начала прошлого века

Книжный ряд / Искусство / Книжный ряд

Теги: Т. Сурина , Рудольф Штейнер и российская театральная культура

Т. Сурина. Рудольф Штейнер и российская театральная культура: Михаил Чехов, Всеволод Мейерхольд, Андрей Белый. – М.: Прогресс-Плеяда, 2014. – 308 с.

Эта книга уникальна! Она – если в двух словах – о космосе человека в космосе русской культуры ХХ и ХХI веков. Ее автору – известному театроведу и культурологу, профессору Т.М. Суриной – удалось соединить в книге элементы театроведения, философии и филологии, воплотить в общем пространстве и переплетении их и личный поиск в истории культуры, и общие тревоги современного мира.

Найденным и, без преувеличения, беспрецедентным ключом в решении этой задачи стало рассмотрение автором актёрского искусства Михаила Чехова, режиссёрских концепций Всеволода Мейерхольда и писательских позиций в неповторимом творчестве Андрея Белого в свете антропософии Рудольфа Штейнера как философского течения, ставящего превыше всего духовное предназначение человека. Взаимодействие на сцене собственно слова, движения и смысловой направленности, которые отнюдь не всегда выступают в сложном единстве, выявлено в книге Т.М. Суриной как «целевая установка» в творчестве этих замечательных художников. А Рудольф Штейнер (ещё недавно чуть ли не самое табуированное имя в «советской культуре») как раз и считал правильной интерпретацией понятия «антропософия» «осознание человеком своей человечности».

В книге Т.М. Суриной впервые – и это ещё одно достоинство её! – максимально расширены рамки театрального познания, заполнена, образно говоря, свободная клетка «таблицы Менделеева» в безграничном театральном поле.

Надо ли говорить, что автор свободно владеет анализом различных театральных течений, впервые сопоставляет так называемую эвритмию Р. Штейнера и биомеханику В. Мейерхольда, говорит об «авангардном реализме», вводя в обиход этот термин, уместно напоминает и цитирует в связи с постановкой спектаклей статью Н. Бердяева о романе Андрея Белого «Петербург» как об «астральном романе»…