Журнал Русская жизнь - Коммерция (август 2007) Страница 18

Так что вместо чего-то сказочно-таинственного, поросшего травой и деревьями, вместо всего этого поэтического романтизма, абсолютно не понятного нормальному менеджеру, будет ясно и понятно что? Многофункциональный бизнес-центр с досугово-развлекательной доминантой. У колонии нефтяных паразитов, каковой постепенно становится Россия, будет ведь очень много досуга.

На подходе очередной глобальный проект: выселение зоопарка. Еще не ясно куда, но ясно, что от Петропавловской крепости подальше. А что там будет?

Вам действительно не понятно, что там будет?

Подбираются к самому сердцу города.

Шерсть вся дыбом, осклабились, от азарта взмокли, зубы навострили. См. сказку «Щелкунчик» писателя Гофмана. Только Щелкунчика нет.

Пока еще ничего не построено. Все только снесено. Зияют пустоты. Но через два, три, четыре года… Да вы приезжайте! Да вы не узнаете ваш старый жалкий немодный Петербург!

Вместо живописных руин вы увидите настоящее царство мышиного короля, еще и покруче того, что рисовал Шемякин.

* ОБРАЗЫ *

Евгения Пищикова

Буровая установка позолоч.

Разговор по душам о торговле в Москве

Встречаются они редко. Раз, много два раза в год. На нейтральной территории, во время бизнес-ланча. А в начале девяностых, студентами, не могли прожить друг без друга и дня. В те годы, когда телевизоры еще были маленькими, а мобильные телефоны большими, они вместе начинали свое первое дело, и дело это было важное, взрослое - торгово-закупочный кооператив. Сначала их было пятеро, потом трое, наконец они остались вдвоем - и совместно владели элегантнейшим магазином дорогой итальянской мебели. Володя Шульгин и Миша Раппопорт, коммерсанты, которые потеряли всех своих друзей.

А потом и они поссорились. Были даже некоторые обвинения в предательстве, некоторые оскорбительные намеки. Никакого смертоубийства, просто пять интеллигентных мальчиков, блестящих бурсаков, вместе принялись зарабатывать деньги, и все переругались. Вегетарианский вариант «Бригады». И все же Шульгин и Раппопорт встречаются.

У Владимира осталась дорогая итальянская мебель, Михаил открыл магазин дорогой сантехники. Оба преуспели. Шульгин от магазина уже несколько устал, а Михаил - энтузиаст, торговля его увлекает. Он вообще способен увлекаться - пишет, например, фантастические романы. Поэтому производит впечатление человека, мыслящего бескорыстно, что редкость для людей его рода занятий, которые обыкновенно думают о предельно конкретном и за большие деньги.

Вот сидят они на веранде ресторации, приличествующей их положению, на крыше небольшого особнячка в самом сердце Москвы. Торговый город Москва! Москва-товарная. И днем и ночью желтым светом горят магазинные окна. Шульгин и Раппопорт сидят за белым столиком, на донышках безразмерных плутократических бокалов неподвижны лужицы коньяка; и навек они объединены общей тайной. Они знают, что живут в богатом, веселом, некрасивом, ломящемся от товаров городе, в котором невыгодно эти товары продавать и невыгодно их покупать.

Михаил с неудовольствием смотрит в свой бокал: слишком много коньяка по стенкам размазалось. У Владимира на прошлой неделе был праздник - день рождения. Надо, значит, отметить.

Раппопорт: Ну, с прошедшим. Чего тебе в магазине подарили? Архаровцы-то твои?

Шульгин: Ручку. Как обычно, начали звонить жене: мол-де, что подарить человеку, у которого все есть… Ленка в очередной раз разозлилась - причем на меня. «Почему, - говорит, - если у тебя все есть, я об этом ничего не знаю?» Потом присмотрели в магазине пресс-папье «Буровая установка позолоч.». Опять звонили, советовались.

- Зачем тебе «Буровая установка позолоч.»? Это ж этим, пиратам Каспийского моря. Или тем, у кого сторожевые северные олени по дачным участкам бегают.

- Во-во. Ленка решила, что сотруднички мои издеваются.

- Они у тебя без чувства юмора.

- Деньги и чувство юмора несовместимы.

- Слушай, а хорошо было бы открыть магазин «Для тех, у кого все есть». Так и назвать. Фасад отделать темным, благородных кровей мрамором; дверь - дубовую, с ручкой от «Брикар», тысяч за шесть евро…

- И что бы ты там продавал?

- Ничего! В том-то и дело. Это был бы очень красивый, совершенно пустой магазин.

- Ну-ну. А чего ты еще придумал? Ты ж без мыслей об идеальном храме торговли не живешь.

- Я «Ночной магазин» придумал. Чтоб он работал только по ночам, и там продавались вещи, которые ночью надобятся.

- Водка?

- Водка тоже. И еще вечерние платья, шмотки для ночных клубов, белье, пижамы, кровати, ночники, книжки, сигареты, телевизоры на потолок, чайники на спиртовках, всякая такая еда, за которой ночью в холодильник лезут. Набор молодого фраера для гламурного романтического свидания. Девичий набор «Внезапность» - в изящной сумочке. Главное, все самого лучшего качества. Очень дорого. И ночные книжные презентации устраивать. Премия от «Ночного магазина» за самую успокаивающую и самую возбуждающую книгу года. Нравится?

- Только в качестве утопии.

- Нет, почему, я уж своего менеджера послал инспектировать ночную торговлю. Он у меня провел ночь в «Крокус Cити», в гипермаркете «Твой дом». Я ему велел: ходи всю ночь, проникайся атмосферой. Он мне такой забавный отчет принес: «Ночь - время обладания. Эманация пустого магазина, полного красивых вещей, способствует выражению эмоций в виде покупок».

- Зачем же ты эдакого дурака держишь?

- Он не дурак, у него жизнь была тяжелая. Он в рекламной фирме работал, придумывал вопросы для фокус-групп. Ну, типа «Если бы «сникерс» был мужчиной, каким бы он был мужчиной?». Потом начал работать у меня продавцом-консультантом. Я его как приметил: он лучше всех самые дорогие ванны продавал. Он таким низким голосом говорил «Эта удивительная ванна на ножках, на львиных лапках…», что даже мне начинало казаться, что сейчас эта ванна будет красться за мной по всему магазину на своих лапках. Ну, перевел его в аналитический отдел. Поэт!

- Слушай, ты меня заинтересовал: а каким мужчиной был бы «сникерс»?

- Не знаю. Сладким. Липким. Навязчивым.

- То есть жиголо? Тогда получается, что «сникерсы» должны были бы покупать в основном женщины. А покупают мужчины - так фокус-группы показывают.

- С твоим опытом и покупаться на эту лабуду?

- А ты с твоим опытом? Весь в мечтах. Вот отчего ты не расширяешься - хотя бы с тем ассортиментом и той клиентской базой, что уже имеешь? Отчего не откроешь еще два, три магазина?

- Клиентская база у меня ровно на один магазин. Ты же знаешь, вещи нашей ценовой категории продаются только на личных контактах. Моя реклама - это молва, добрый отзыв, терка по vertuфону, смокинговое радио. И потом: я не расширяюсь ровно оттого же, отчего и ты. Вовремя не подсуетился, не купил помещения под магазины, пока еще по деньгам были. А аренда в Москве - это маленькая смерть.

- Да. Ты знаешь, я недавно думал, что бы я сделал по-другому, если бы мог вернуться на десять лет назад. Чего я не предугадал совершенно - клондайкового роста цен на недвижимость. И того, что местные ребята так быстро научатся делать хорошую отечественную мебель.

- Неужто хороша?

- По дизайну - еще нет. А технологически очень даже неплоха.

- То есть ты не предугадал самое плохое и самое хорошее. Логично. А ты, кстати, не боишься, что в торговлишке кризис случится? По моим ощущениям, уже давно пора.

- Нет, не боюсь. Мебель всегда покупать будут. Я девяносто восьмого года и не заметил. Продажи почти не снизились.

- Да? Я-то в девяносто восьмом еще магазин не открыл. Странны мне твои слова. Помнишь Аль-Обайди (он еще первым в Москве начал торговать «харлеями»)? Он мне рассказывал, что с августа девяносто восьмого по август девяносто девятого не продал ни одного мотоцикла. За целый год - ни колесика. Причем у него машины по двадцать тысяч долларов стояли, а у тебя иные гарнитурчики и кухоньки по пятьдесят, а то и семьдесят тысяч евро идут.

- Тогда евро еще не было.

- Какая разница? Не бесплатно же тебе Cappellini свою мебель отдавал. Может быть, объяснение в том, что мебель - это дом, а в доме можно спрятаться? А мотоцикл - антидом. Это побег.

- Ну, убежать-то ведь многие хотели. Но Harley Davidson - не побег, а каникулы.

- Погоди, все равно получается ерунда. Тогда получается, что в кризисные годы люди должны с охотой жениться, а в спокойные - заводить любовниц. А я всегда думал, что наоборот.

- Мне говорили, что во время кризиса увеличились продажи только в одной области - в ювелирной. Старая идея: драгоценности - переносное богатство. Между тем всякий разумный человек, хоть раз в жизни купивший дизайнерское кольцо, знает, что продать в России он его не сможет. А на Западе - за полцены. Генетическая память: золото, бриллианты, сокровища. Природа страха…