Газета Завтра - Газета Завтра 262 (101 1998) Страница 18

С позором изгнанная с телеканалов пуританской Америки, использущая новейшие американские же технологии построения ток-шоу, передача пропитана древними концептами масонерии из руководств по разрушению государств: сперва расшатать общественное сознание, выбив из него нравственные идеалы и сдерживающие элементы, а затем пустить под откос — в пропасть забвения истории.

Чем и занято НТВ в целом.

Иван Ленцев

Группа «Горячий цех» - хлебопекарни, торговое оборудование.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

4 декабря с. г. должен был состояться суд по иску корреспондентки НТВ Е. Масюк к газете “Завтра”. Истица пытается опровергнуть обвинения в ее адрес в том, что своими телерепортажами помогала боевиками в ходе чеченской войны. Желание Е. Масюк понятно — ведь большинством русских, воевавших в Чечне, она воспринималась именно так. Вызванные в суд представители “Завтра” и свидетели, в течение полутора часов ожидали истицу и ее адвоката. Но никто из них, к сожалению, так и не появился. Вот таким странным образом борются Е. Масюк и ее хозяева с НТВ за свои “честь и достоинство”...

Николай Тряпкин “а в душе моей свет...”

Николай Иванович Тряпкин — живой классик ХХ века. Его поэзия уже расположена во всех хрестоматиях рядом со стихами Александра Блока и Сергея Есенина, Николая Клюева и Ивана Бунина, Павла Васильева и Александра Твардовского. Еще студентом Литературного института я познакомился с Николаем Ивановичем, более того, он бывал у нас в общежитии, пел свои стихи. Он никогда не чурался молодых. Он и сам нередко писал и пишет веселые, песенные, плясовые стихи. “Эй, раскидывай скатерть, хозяин! Слышишь песни, походку и свист?..” У Николая Ивановича за плечами тяжелая жизнь, но он всегда брал ее тяжесть на себя, на свою поэтическую удаль и нес в себе открытую радость, любовь и сострадание. Поэтому его любили все поэты — от Рубцова до Межирова — и не замечали чиновники. Помню, как яростный и могучий Юрий Кузнецов еще в самое застойное время отказался от участия в работе Всесоюзного писательского съезда только потому, что в число делегатов не попал Николай Тряпкин. Кузнецов всегда понимал значение Тряпкина в русской поэзии — и тогда, и сейчас.

5 декабря Николаю Ивановичу Тряпкину исполняется 80 лет. Он — один из знаковых поэтов газеты “День”-”Завтра”. Подобно Борису Примерову. Подобно Станиславу Куняеву. Многие свои новые стихи он нес в последние годы прямо в газету. Это он писал, обращаясь к Александру Проханову: “Горит в веках твой бесподобный “День”... Как ценит он нас, так мы любим и бережем его. Дай Бог вам, Николай Иванович, и сегодня творческих сил, дай Бог — преодолеть все невзгоды и болезни. А мы — всегда вам поможем.

Владимир БОНДАРЕНКО

и вся редакция “ЗАВТРА”, все авторы и читатели газеты

* * *

А жизнь прошла. Закончены ристанья.

Исправим печь. И встретим холода.

И только смутный гул воспоминанья

Проходит вдруг по жилам иногда.

Он пронесется там, как в шахтах воды,

Промчится гул — и снова забытье.

И перед древним сумраком природы

Горит свеча — окошечко мое.

* * *

В.А.Архипову

За синие своды, за вешние воды

Зовут меня детские сказки природы,

На белую гору, к метельному бору,

Отвесить поклон старику Зимогору.

И северный дед, убеленный снегами,

Кудлатый, как бор, залопочет губами,

Читая берложьи священные Веды,

Усевшись на пень для высокой беседы.

Сосновые своды, глухие проходы...

Я слушаю тайную флейту природы,

Иду через дремы, очнуться не смея,

К прогалинам детства,

в страну Берендея,

На красные горы, в певучие боры,

Где тучи с громами ведут разговоры,

Где сосны и ели вздыхают о Леле

И ждут заревой ворожейной свирели.

И старый медведь, умудренный годами,

Там ходит с клюкой,

оснащенной суками,

Храня заповедники звука и Слова

От страшного зверя и глаза лихого.

Проносятся тучи, проносятся годы,

Меняются земли, меняются воды.

А я эти тропы, и вздохи, и стуки

Держу на примете, беру на поруки,

А я эти песни, рожки и свирели

Хотел бы оставить

в родной колыбели,

Где красные горы, где шумные боры,

Где я на дулейке искал переборы

И слушал земли заповедные Веды,

Садясь на пенек для высокой беседы...

СКРИП МОЕЙ КОЛЫБЕЛИ...

Скрип моей колыбели!

Скрип моей колыбели!

Смутная греза жизни,

Зимний покой в избе.

Слышу тебя издалека,

Скрип моей колыбели,

Помню тебя изглубока,

Песню пою тебе.

Сколько прошло морозов!

Сколько снегов промчалось.

Сколько в полях сменилось

Пахарей и гонцов!

Скрип моей колыбыли!

Жизни моей начало.

Скрип моей колыбели!

Думка моих отцов.

То ли гудок пастуший,

То ли поход вчерашний,

То ли моих кормилиц

Голос в ушах стоит...

Скрип моей колыбели!

Вымах отцовской шашки,

Скрип моей колыбели!

Звук боевых копыт.

Сколько снегов промчалось!

Сколько дождей пролилось!

Сколько опять — в коренья,

Сколько опять — в зерно!

Грозы прошли над миром,

Древо отцов свалилось —

И на сыновние плечи

Прямо упало оно.

Пусть же на тех погостах

Грустно поют свирели,

Пусть говорят на струнах

Ветры со всех сторон.

Пусть же послышится в песне

Скрип моей колыбели —

Жизни моей человечьей

Благословенный сон.

Скрип моей колыбели!

Скрип моей колыбели!

Древняя сказка прялки,

Зимний покой в избе.

Слышу тебя издалека,

Скрип моей колыбели,

Помню тебя изглубока,

Песню пою тебе.

ПРИТЧА О ВАНЬКЕ-ВСТАНЬКЕ

“Все сумею. Все смогу. Все найду...”

А тележка — на железном ходу.

А на привязи — конек-игрунок.

А домишко — золотой шеломок.

Ходит Ванька, на колеса глядит,

Ухмыльнется — да приплясывает:

Звери-курицы! Даешь Совнарком!

Погарцуем перед красным крыльцом!

Что за нэп! Что за хлеб? Что за ВЦИК!..

Ходит Ванька — сам себе большевик.

Что ни слово — то рублев на пятьсот,