Эксперт Эксперт - Эксперт № 33 (2014) Страница 18

Однако торгово-экономические круги Германии с ним не соглашались, а националистическо-патриотические круги страны утверждали, что великая держава просто по определению обязана иметь колонии. В итоге канцлеру пришлось модифицировать свою позицию: продолжая отказываться от государственной политики захвата территорий, он фактически переложил колонизацию на частных лиц. «Я против колоний. Я имею в виду ту систему, по которой большинство колоний создавалось в прошлом столетии, которую можно было бы теперь назвать французской системой; я против колоний, создание которых начинается с приобретения куска земли в качестве основания, за которым следует привлечение переселенцев, назначение чиновников и создание гарнизонов, — говорил Бисмарк. — Мое намерение, получившее одобрение кайзера, заключается в том, чтобы передать ответственность за организацию и материальное развитие колоний нашим занимающимся судоходством и торговлей поданным, их предприимчивости. Мы намерены идти вперед не столько путем присоединения заморских провинций к германскому государству, сколько путем предоставления им охранных грамот по образу английских “королевских патентов”, одновременно сохраняя за лицами, заинтересованными в колониях, управление и право пользоваться европейской юрисдикцией для европейцев и оказывать им защиту, которую могут осуществлять расположенные там гарнизоны».

Первым колониальным приобретением Германии стала небольшая область в Южной Африке, выкупленная бременским торговцем Адольфом Людерицем у местных вождей за 1070 английских фунтов и 260 винтовок. Купец, совершивший сделку по своей инициативе, официально попросил у Бисмарка включить эти земли в Германский рейх. «Я буду терпеть всякие неприятности от англичан и жителей Капа, пока не будет сообщено официально, что я и мое африканское владение поставлено под защиту Германской империи», — пояснил он. И канцлер ответил согласием: в 1884 году из этих земель была организована Германская Юго-Западная Африка (нынешняя Намибия). Великобритания не пошла на конфликт с Германией из-за этого куска земли и признала всю территорию Южной Африки к западу от 20-го меридиана сферой немецкого влияния.

Следующим объектом германской экспансии стал Западный берег Африки. «Чтобы предоставить подданным империи на Западном берегу Африки возможность дальнейшего развития и гарантию против вытеснений из завоеванных в отдельных областях позиций возможным территориальным захватом с чужой стороны, Его Императорское Величество принял решение непосредственно именем империи взять на себя защиту немцев и их торговых сношений на некоторых береговых участках», — говорится в инструкции Бисмарка генеральному консулу Германии Густаву Нахтигалю. Нахтигаль обозначил суверенитет Германии над Того и Камеруном, где германские компании взяли под протекторат племена эве и дуала.

Канцлер Отто фон Бисмарк был противником колониальной экспансии Германии. «Если бы Германская империя завела себе колонии, то уподобилась бы польской шляхте, у которой есть соболья шуба, но нет ночной рубашки», — иронизировал Бисмарк

Фото: ИТАР-ТАСС

Кроме того, братья Клеменс и Густав Денхардт получили под контроль область Виту на Восточном побережье Африки (ныне часть Кении) — в мае 1885 года территория стала германским протекторатом. Наконец, немецкие колониалисты проникли на территорию Восточной Гвинеи и взяли под контроль ряд мелких островов в акватории Тихого океана. Воспользовавшись поражением Испании в американо-испанской войне, Германия в 1889 году вынудила Мадрид продать Каролинские и Марианские острова.

Таким образом, умеренная и осторожная колониальная политика Бисмарка не создала Германии особых проблем. Более того, Германия за счет колоний даже смогла прирастить свои территории в Европе — 1 июля 1890 года Берлин подписал с Лондоном договор, согласно которому немцы отказалась от претензий на Уганду и Занзибар в обмен на получение острова Гельголанд (место, где была написана национальная «Песнь немцев»). Однако к тому времени Бисмарк с поста канцлера был смещен.

Гордость подавила прагматизм

Инициатором отставки «железного канцлера» стал новый император Вильгельм II. Отношения между ним и Бисмарком не заладились с самого прихода Вильгельма II к власти в 1888 году — молодому кайзеру не нравилась «провинциальная» и «мелочная» политика канцлера в Европе, он считал, что германская внешняя политика должна быть более глобальной и решительной. В итоге в начале 1890 года Бисмарк подал в отставку, а канцлер, назначая его преемниками послушных себе людей, получил возможность полностью контролировать внешнюю политику рейха. И эта политика привела к катастрофе и проигрышу в мировой войне до ее начала.

Одним неправильным шагом кайзер фактически разрушил два столпа политики Бисмарка: изоляцию Франции и рабочие отношения с Россией. Отказавшись продлить «договор о перестраховке», Берлин, как пишет Киссинджер, фактически «выдернул, возможно, самую крепкую нить из ткани бисмарковской системы взаимно переплетающихся союзов». В итоге Россия пошла на сближение с Францией, и уже в 1891 году было заключено соглашение о сотрудничестве и консультациях между странами в случае, если бы одна из них оказалась жертвой нападения третьей стороны. В 1899 году соглашение переросло в полноценный военный союз, который лег в основу всей российской внешней политики. Не желая подрывать основы этого союза (и вместе с тем желание Франции и дальше кредитовать российскую экономику), Николай II очень осторожно подходил к дальнейшему сотрудничеству с немцами. Так, в 1904 году Германия пыталась заключить соглашение с Россией, согласно которому «в случае, если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из европейских держав, союзница ее придет к ней на помощь всеми своими сухопутными и морскими силами». Поначалу российские власти благосклонно отнеслись к этому проекту, однако затем посчитали нужным перед подписанием показать его французам. «Его Величество начинает прошибать холодный пот из-за галлов, и он такая тряпка, что даже этот договор с нами не желает заключать без их разрешения, а значит, не желает его заключать также и против них… Такой оборот дела очень огорчает, но не удивляет меня: он по отношению к галлам — из-за займов — слишком бесхребетен», — писал кайзер Вильгельм II канцлеру Бернгарду фон Бюлову.

Второй ошибкой Вильгельма II стало стимулирование конфликта с Британией. Он сделал все, чтобы доказать англичанам правомерность их страхов, и фактически заставил пойти на соглашения с Россией и Францией.

В Лондоне с нескрываемым опасением следили за тем, как мощная Германская империя лишает британцев их экономического господства даже в собственных колониях (где действовал режим свободной торговли). Так, в Трансваале с 1871-го по 1889 год оборот немецкой торговли вырос на 300%, английской — на 125%; в Канаде немцы выиграли 300%, англичане потеряли 11%, в Австралии немцы увеличили торговлю на 400%, а британцы сократили на 20%. В целом же по миру за тот же период общий объем немецкой торговли увеличился на 1400%, в то время как английской — лишь на 25%. Еще больше англичан беспокоили наполеоновские планы кайзера относительно строительства немецкого флота. Ответственным за этот проект стал статс-секретарь военно-морского ведомства адмирал Альфред фон Тирпиц. При нем в 1898 году рейхстаг утвердил программу строительства 19 новых линкоров, 8 броненосцев береговой обороны, 12 тяжелых и легких крейсеров. В 1900 году план был увеличен почти вдвое.

При этом в отличие от осторожного Бисмарка его преемники делали, казалось, все возможное, чтобы британское общество верило в реальность немецкой угрозы. «Прошли те времена, когда немец уступал одному из своих соседей землю, другому — море, а себе оставлял небо, где господствует чистейшая теория. Мы никого не хотим отодвигать в тень, но требуем и себе место под солнцем», — говорил канцлер фон Бюлов. Не отличался дипломатичностью и сам кайзер. «Если германский орел залетел куда-нибудь и вонзил свои острые когти в землю, — говорил он в 1898 году, — то эта страна должна принадлежать Германии и навсегда останется германской».

Восточные сказки

Одним из последних гвоздей в гроб германо-российских и германо-английских отношений стала политика Вильгельма II в отношении Турции. Кайзер хотел в лице Османской империи приобрести влиятельного и перспективного союзника, однако приобрел лишь большие проблемы.

Сам Бисмарк пренебрежительно относился к перспективам Германии в турецких делах. «Восточный вопрос не стоит костей одного померанского мушкетера», — говорил он. Однако кайзер с такой точкой зрения не соглашался — он считал, что с географической точки зрения Турция представляла интерес для Германии. Она контролировала Босфор и Дарданеллы, а также часть коммуникаций в Средиземном море. Кроме того, в случае войны она могла отвлечь часть российских войск — крайне заманчивая перспектива для Берлина, учитывая необходимость для Германии вести войну на два фронта и план Шлиффена, предполагавший разгром Франции до окончания российской мобилизации. Наконец, в далекой перспективе Турция была плацдармом для проникновения немецких войск и капиталов к Суэцу, на Ближний Восток и в Индию. Именно поэтому Вильгельм II придавал Османской империи большое значение — возможно, даже слишком большое. «Или германское знамя скоро будет развеваться над крепостью Босфора, или меня ожидает судьба ссыльного на острове Святой Елены», — говорил он руководителю германской военной миссии в Турции генералу Лиману фон Сандерсу. Подобный поворот во внешней политике Германии окончательно поставил крест на ее отношениях с Россией.