Газета Завтра Газета - Газета Завтра 414 (45 2001) Страница 18

Скоро медсестра Лобунец стала почти членом семьи.

Вот она, Любовь Андреевна Лобунец. Сорок девять лет. Лицо с выпирающими надбровными дугами, тонкими губами. Затейливо уложенные валики светло-русых волос. Сладкий голос.

— Я родилась в этом городе, вышла замуж за военного, сменила много городов. С мужем развелась, потому что жить на Западной Украине... непатриотично. Моему сыну двадцать семь, и у него нет личной жизни, потому что мы живем вдвоем в однокомнатной квартире, и я сплю на кухне на раскладушечке! Сын у меня золотой, он — машинист в метро. Ах, как же он красив в своей синей рубашке в стеклянной кабине метропоезда, когда проезжает по станции! А мне платят всего триста рулей, хотя стаж порядочный! Разрываюсь на двух работах! На полставки в онкологии! Вот сегодня в наше отделение привезли женщину с десенной флегмоной, а лекарств нет! Я поехала на "скорой" к себе домой и взяла для нее свой собственный, кровный, просроченный стрептоцид — слабенький, но антибиотик! И только благодаря мне она осталась жива! Поддубная, тридцать четыре года, двое маленьких детушек!

Павел сидел насупившись, как сыч. Буркнул:

— Лекарств потому и нет, что вы их воруете!

Лобунец взорвалась.

— Да что вы такое говорите! — Пашу она называла только на вы, хотя внешность его — совершенно мальчишеская. — Это мой мальчик болел, ему прописали и от лечения осталось! Вы не осознаете того, что говорите! Идите и посмотрите лучше на наш Департамент здравоохранения! Это они воруют — не работают и имеют все: большие деньги, лекарства! Вы должны передо мною извиниться!

— И не будут извиняться. Вы сами знаете, что я прав.

Павел учится заочно в химической техникуме. В медучилище тоже была сплошная химия, но на дневном отделении, когда объясняли, он щелкал задачки и уравнения, как орешки, а здесь, на заочном, совершенно сник. Нужно решить контрольную из пяти заданий и как можно скорее сдать, иначе отчислят. Он сидит в дежурке до поздней ночи над органической химией и жалеет, что нагрубил Любови Андреевне. "Напишите формулу о-бромфенилдиазонийбромида..." "Синтезируйте терефталевую кислоту из п-бромтолуола..." "Напишите формулу 4,4-диметил-пентин-2, 3-бром-бутен-1..." А спать ужас как хочется!

При онкологическом отделении, где работает милейшая Любовь Андреевна Лобунец, есть несколько коек "лежачей стоматологии", числящихся как самостоятельное отделение. Лобунец и здесь на полставки.

В больнице Павел познакомился с Надеждой Павловной Несоленой, и. о. председателя районного комитета Красного Креста. Разговорился с ней о Любови Лобунец. Узнал потрясающие подробности. Оказалось, Лобунец не имеет ни малейшего отношения к Красному Кресту и как профессионал — нуль. В этом убедилась сама Несоленая, когда угодила в хирургию с холециститом, — болезнью пожилых полных женщин, — и едва не погибла благодаря Лобунец, задержавшей ее обследование на ультразвуке. Будучи новенькой, "медсестра Любка" еще не знала, что Надежда Павловна — какое-никакое, а начальство, следовательно, с ней необходимо обращаться бережно и льстиво, а коллеги об этом принципиально не проинформировали, так как с зубовным скрежетом надеялись на предстоящую служебную расправу с ненавистной коллегой, короче говоря: подставили. Дело в том, что Лобунец без конца устраивала совершенно беспочвенные скандалы, например, в сестринской служебной комнате, где есть шкафчики с одеждой, обувью и личными вещами: "Кто высморкался в мой халат?!"

Надежда Павловна, невзирая на свой солидный возраст, необыкновенно красивая женщина, поэтому в голове не укладывается, что она — инвалид второй группы по гипертонической болезни в совокупности с последствиями тройного перелома лодыжки со смещением. Она — очень полная, но от этого только добрая и уютная, как ватная кукла, что сажают на чайник оберегать его тепло.

Седые волосы сколоты на темени в шарик.

Лобунец издевалась над Несоленой так просто, из врожденной склонности.

У каждого пациента есть тумбочка для лекарств, и Лобунец говорила каждому: "Уберите свои ненаглядные лекарства!"

После операции Надежде Павловне было назначено "приносить пищу только в постель", но требовалось (для выздоровления) ходить от палаты до перевязочной комнаты. Лобунец шепнула буфетчице, чтобы та не приносила еду, "раз она ходит". Надежда Павловна услышала об этом и сказала сестре: "Почему вы отменили назначение врача? Я — инвалид второй группы". "Я не говорила, это все буфетчица!"

Лобунец наклонялась над каждым и шептала: "У меня в Львовской области есть большой дом и целебные, просто волшебные травы. Но они стоят денег". Намек все понимали и давали ей последние копейки.

Зимой во время ночных дежурств Лобунец запирала палаты, шла развлекаться, а послеоперационные больные задыхались в жарко натопленных помещениях...

А потом, кода Надежда Павловна стала поправляться, "сестру Любу" проинформировали, над КЕМ она издевалась. И Лобунец, орущая день и ночь, достала из своих запасников приторный голос, которым обольстила в своих низменных целях и семейство Беликовых: "Ах, Надежда Павловна, извините, вы меня просто не так поняли. Я желаю вас счастья и здоровья!"

В хирургии два отделения: хозрасчетное и муниципальное. В первом — двухместные палаты, цветной телевизор, уход. В государственном же — потемневшие, промарганцовленные простыни, на уколы и перевязки все ползают сами — кто как может.

Лечился один молодой молдаванин, попавший под электричку, от удара отвалилось легкое. Лобунец принесла инструмент и сказала: "Поклонись в ножки, что Я К ТЕБЕ ПРИШЛА".

Изувеченный подумал, что она шутит.

Ее сын, Сашка Лобунец, никакой не машинист метропоезда, а санитар на психоперевозке. В школе он был двоечником и бездельником, а мама хотела для него красивой жизни, но еле пристроила в санитары. Однажды он попытался изнасиловать девушку из самоубийц, к которой его приставили охранять. Дело, конечно, замяли — подумаешь, чокнутая какая-то!

Тогда зачем же Лобунец столько времени потратила на безвозмездную возню с потерявшей разум учительницей Полиной Львовной?

Она врала во всем: и насчет "золотого" сына, и насчет мужа, с которым на самом деле не разводилась. А вот насчет жилья — чистая правда. Лобунец, действительно, ютилась с великовозрастным балбесом Сашей в одной комнате. И Полина Львовна, с ее атеросклерозом, потребовалась ей для улучшения жилищных условий. Под видом работника Красного Креста и вообще доброй помощницы она пыталась прописаться в квартиру Полины Львовны, вела дело к тому, чтобы завещание было составлено в ее пользу. А старушка последним островком в сознании все-таки смогла разгадать злой умысел и никак не соглашалась на сделку.

Мстя за обманутые надежды, за потерю времени на "мерзкую бабку", она завела Полину Львовну как можно дальше от семейного дачного домика, а когда вернулась и "узнала" о пропавшей, то даже взмахнула над венами бритвой деда — Алексея Ивановича, от раскаяния как бы готовая покончить с собой.

Алексея Ивановича сразил инсульт: о жене полмесяца ничего не было слышно.

Он долго лежал, у него брали на анализ спинно-мозговую жидкость, он заново учился ходить. Бог миловал от паралича, но все равно: вторая группа инвалидности, почти слепой на левый глаз, руки трясутся.

Отец Павла Беликова разыскивал свою беззащитную мать. Он объехал все соседние районы, везде расклеивал объявления с фотографией Полины Львовны, расспрашивал всех. Результат — нулевой.

Однажды, когда он прикреплял свое воззвание в тонированное стекло торгового павильона, застучали. Продавщица выкрикнула:

— Ваша мама была у меня!

С этой продавщицы, с Валентины Павловны, и размотался клубок судьбы Полины Львовны. Она бродяжничала в поселке. Старшая дочка Валентины Павловны, восьмилетняя Настя, сказала: "Мама, давай возьмем ее к себе, смотри, какая она добрая, все время улыбается, у меня нет ни бабушки, ни дедушки".

И зачем только "нашлась" Полина Львовна!

Прислали за ней психоперевозку, похожую на фашистскую карательную экспедицию. Врач-психиатр и санитар Сашка Лобунец сначала брезгливо тащили "бомжиху" за рукав, а поскольку женщина с остекленевшими мозговыми сосудами не могла понять, что от нее хотят, то и пинали ее как следует.

У продавщицы Валентины Павловны оказались при себе бумага и ручка, и она записала номер машины врачебной бригады.