Эксперт Эксперт - Эксперт № 30 (2014) Страница 18

— Чтобы понять и оценить это значение, вспомним исторический контекст. Две главные проблемы Руси первой половины XIV века — раздробленность и подчинение татаро-монгольским ханам. В ситуации противостояния князей друг другу невозможно было объединиться для преодоления ига. Народ прежде всего был озадачен проблемой выживания в этих крайне стесненных условиях. Но Варфоломей (будущий преподобный Сергий) уходит в глухой лес, будучи движим, с одной стороны, любовью к Святой Троице, с другой — болью о вражде и разделениях в родном народе. Как пишет автор его жития Епифаний Премудрый, первый делом Сергий поставил небольшой деревянный храм в честь Святой Троицы — «чтобы постоянным взиранием на него побеждать страх пред ненавистною раздельностью мира». Преподобный Сергий победил этот страх и помог всему русскому народу избавиться от «ненавистной разделенности», в которой народ оказался.

В лице преподобного Сергия Русь обрела личность такой духовной силы, что вокруг него — почитавшегося святым еще при жизни — смогли объединиться наиболее здоровые силы и понять, что защита своей земли — это прежде всего задача «духовной безопасности».

Да, для преподобного Сергия защита родной земли от иноверцев была духовной, а не мирской задачей: он как никто иной понимал, что пока Русь разобщена и разодрана междоусобицами, пока князья зависят от ханских ярлыков, народ не сможет осознать себя единым народом, с едиными духовными и общественными ценностями. Битва на Куликовом поле была прежде всего стоянием за Правду и за Веру — а не только за независимость.

Человек — это огромная сила и потенциал, прежде всего не какими-то физическими качествами, а именно духом. Святость Сергия была очевидна для его современников. Видимым знаком его благословения битвы на Куликовом поле стали посланные из монастыря Пересвет и Ослябя.

Между участием монахов в битве и отказом от жизни в миру нет противоречия: в «моменте истины» на Куликовом поле не было исключительно мирских целей. Единоличное противоборство между русским монахом и грозным татарином свидетельствует: это прежде всего была брань между носителями противоположных духовных ценностей — между христианством и язычеством.

Главная заслуга преподобного Сергия перед русской землей в том, что он поверил в саму возможность Руси стать святой, переступить через мирскую вражду и подчиненность иноверцам и увидеть Божественное призвание русского народа — стать полноправным преемником византийской христианской традиции, которая к тому времени уже приближалась к своему закату.

— Появление такого человека, как Сергий Радонежский, даже на мирском языке можно назвать чудесным событием русской истории. Что, на ваш взгляд, сформировало личность такого поразительного масштаба?

— Чудеса Божии происходят в истории, поэтому я не стал бы так резко противопоставлять чудо как благодатное вмешательство Господа в жизнь историческим событиям, которые с христианской точки зрения находятся в ведении Божием, включены, так сказать, в Божественный Промысел.

Эпоха преподобного Сергия совпадает со временем так называемого третьего возрождения Византии при Палеологах (1261–1453). Именно в это время исихазм — богословское учение о возможности действия Божественных нетварных энергий в мире и человеке — становится официальной доктриной греческих православных церквей (1341 год). Во главе движения исихастов стоит святитель Григорий Палама (1296–1359), выдающийся мыслитель, аскет и богослов. В своих сочинениях он отстаивает важность в христианской жизни синергии — сонаправленности действий человека и Божественных энергий.

Несмотря на то что преподобный Сергий не оставил никаких письменных трудов, весь его образ жизни свидетельствует о преемственности исихастской традиции. И сам Сергий, и его ученики прежде всего обращают внимание на сосредоточенную молитву, безмолвие и трудолюбие. Полный сознательный уход от всего, что ценится этим миром, — денег, власти, влияния, почета. Неоднократные явления Божественного света описаны в житии преподобного Сергия. Но в отличие от греческой традиции преподобный Сергий расширяет границы исихазма. Освященный нетварными энергиями, он несет в мир это примиряющее действие Божественной благодати.

В Византии греческий исихазм противостоял западному гуманизму: на Руси деятельный исихазм преподобного Сергия и его учеников стал источником собирания народа в единую духовную целостность — которая впоследствии получила наименование Святая Русь. Святость, состояние преображенности действием Святого Духа стали для наших предков главной ценностью. И в этом прежде всего заслуга преподобного Сергия.

Русь собирается вокруг очевидной святости преподобного Сергия, а не просто вокруг каких бы то ни было иных политических, культурных или идеологических предпосылок.

Преподобный Сергий был «от чрева матери» избран Богом стать особой фигурой в духовном обновлении Руси. Его любовь и изумление перед тайной Святой Троицы, его боль о торжестве зла и разделений в родной земле были настолько велики, что смогли переломить ход истории и дать новое направление как жизни общества, так и развитию монашества. Преподобного Сергия называют родоначальником «деятельного исихазма» — когда достигший очищения от страстей и освящения Святым Духом подвижник не исчезает в тишине своего затвора, но делом помогает другим измениться, стать ближе к Богу, раскрыть в себе Божественное призвание.

— Специалисты Института этнологии и антропологии РАН пытаются современными методами воссоздать объемное изображение преподобного Сергия. Необходимые замеры для работы ученые получают с портретного покрова Сергия Радонежского, который хранится в ризнице Свято-Троицкой Сергиевой лавры. А какое значение для иконографии имеет портретное сходство?

— Действительно, образ преподобного Сергия на самом раннем изображении — плащанице — несколько отличается от позднейшей иконографии. Искусствоведы считают, что по ширине стежка можно предположить, что эту плащаницу вышили сами монахи в память о любимом отце и наставнике.

В то же время в православной традиции иконографии при сохранении определенного портретного сходства главное внимание уделяется точности раскрытия именно духовного образа святого. Икона не прижизненный портрет, а свидетельство в красках о состоявшемся преображении человека Святым Духом. Икона показывает не столько то, каким был человек при жизни, сколько то, каким он стал в Царстве Небесном. Поэтому иногда встречающая разница между различными изводами икон святого и отличия от портрета не должны смущать: икона — прежде всего молельный образ, который помогает нам сосредоточиться в молитве перед святым, а не заниматься изучением особенностей строения его лица.

— Наше время можно назвать рациональным и секулярным. Чудеса, описанные в житии преподобного Сергия, у некоторых вызывают сомнения в реальности событий его жизни и даже в самом его существовании. Как бы вы рассказали о житийных чудесах преподобного так, чтобы это стало понятно рационалистам и было воспринято людьми сомневающимися?

— Наш современник слишком доверчив к утверждению безоговорочного приоритета рационального над иными способами познания. Однако даже обычная, будничная жизнь постоянно нас убеждает в том, что она гораздо больше, шире и глубже любых наших представлений о ней. Чудеса, описание которых мы встречаем и в Священном Писании, и в житиях святых, конечно же не укладываются в тесные рамки рационального анализа. Иначе они не были бы чудесами. Посредством чудес Господь Бог показывает ограниченность материального бытия: чудо отличается от рядовых, обычных событий тем, что здесь «побеждается естества чин» — то есть действием силы Божией преодолеваются естественные законы.

Однако смысл чудес не в самом факте нарушения законов природы, но в подтверждении близости человека к Богу, Которому все возможно, Который и есть главный Законодатель. Из жития преподобного Сергия мы знаем, что он никогда не выставлял напоказ совершенные им чудеса, а напротив, покрывал явное чудо своим безграничным смирением. Иногда он даже предлагал объяснение произошедшего естественными причинами, например отцу воскрешенного отрока сказал, что его сын не умер, а просто замерз и уснул. Святые никогда не стремились к чудотворчеству, но действовавшая в них сила Святого Духа временами явным образом проявляла себя в том числе и в виде чудес.

Чудо требует не анализа, а веры. Там, где вера неустойчива, где необходим источник вдохновения — чудо может помочь укрепиться в вере. При этом чудо только побуждает, но вовсе не принуждает человека к вере. Всегда остается возможность найти ту или иную лазейку для пытливого разума, чтобы попытаться объяснить чудо естественными причинами. Однако настоящая, глубокая вера не ищет чудес: она прежде всего ищет Бога, Которому всецело доверяет и себя самого, и всю свою жизнь.