Николай Стариков - Как предавали Россию Страница 19

К немалому удивлению Бонапарта, никто не спешил к нему с мирными предложениями. Попытки Наполеона проявить мирную инициативу успехом не увенчались — Александр I был полон решимости продолжать борьбу.

В Москве Наполеон провел 36 дней. Столь долгое пребывание в занятом городе он назовет потом своей «величайшей ошибкой». Тем временем в Москве начались пожары. Их устраивали сами жители, не желавшие оставлять имущество захватчикам, жгли дома и французские мародеры. Вскоре Наполеон увидел, что нельзя более терять время и надо немедленно покидать русскую столицу. Нужно было отступать, хотя он еще никогда этого не делал, отступать, даже рискуя потерять свое реноме непобедимого. Перед уходом наш бывший «союзник» в бессильной злобе отдал приказ взорвать Кремль. К счастью, дождь подмочил фитили, и взрыв нанес только небольшой ущерб.

Что было дальше, хорошо описано в книгах и показано в фильмах об этой войне. Ударили морозы, сначала небольшие, в 3–4 градуса, а потом все сильнее и сильнее. Наполеон двинулся на Калугу с тем, чтобы оттуда отойти к Смоленску. Русские войска преградили французам путь у Малоярославца, где развернулось кровопролитное сражение. Город восемь раз переходил из рук в руки. Французы в итоге захватили его, но лишь ценой больших жертв. Дальнейшее продвижение требовало от Наполеона решиться на новое большое сражение, однако его армия была уже далеко не та, что под Бородино. Бонапарт был вынужден повернуть войска и начать отступление на запад по разоренной Смоленской дороге.

Вот как описывает страдания Великой армии в своих мемуарах участник войны А. X. Бенкендорф: «Поднялся ужасный ветер и принес 25-градусный мороз. Неприятельские лошади, не подкованные на зимние шипы и выбившиеся из сил, падали непрерывно и оставляли в наших руках обозы, парки и артиллерию. Вся добыча, взятая в Москве, досталась казакам. Несчастные французы в лохмотьях, голодные, застигнутые стужей, почти более не сражались и гибли от лишений.

Ненасытный голод обратил их прежде смерти в скелеты, и эти обезображенные тени тащились друг за другом, высматривая, где бы поесть падали или отогреть свои полузамерзшие тела. Длинный след трупов, окоченевших от холода, обозначал путь и страдания армии, выставленной Европой».

Русская армия двигалась параллельно отходившему неприятелю. Шаг влево, шаг вправо от двигающейся колонны означал для французов верную гибель — вокруг было полно партизан и вооруженных крестьян. Последние убивали оккупантов с невероятной жестокостью, мстя им за разоренные деревни и оскверненные церкви. В ответ французы расстреливали любого, кого можно было заподозрить в принадлежности к партизанам. Возможности найти хоть какой-то еды у наполеоновских солдат больше не было. Снабжение продовольствием из запасов самой французской армии очень быстро прекратилось. Еду получала лишь гвардия, и именно поэтому она и сохранила боеспособность.

Впереди армии, позади нее продвигались толпы деморализованных и безоружных людей, бывших когда-то солдатами разных частей. Общая численность войска Наполеона катастрофически сокращалась. При Бородине у него было около 160 тысяч, из Москвы он вышел со 100 тысячами, а к Смоленску Бонапарт привел лишь 60 тысяч солдат. Из них воевать была способна примерно половина. Запасы продовольствия в городе, несмотря на приказ французского императора, оказались весьма незначительными и были быстро разгромлены и разграблены толпами обезумевших солдат. Приходилось двигаться дальше. Однако последняя надежда — Минск, в котором солдат Великой армии ждали склады продовольствия, был захвачен нашими войсками. С этого момента французская армия была практически обречена. Потеряв почти всех лошадей, она лишилась кавалерии и артиллерии и больше не могла эффективно сражаться. Бой у местечка Красное подтвердил это — французские войска понесли тяжелые потери и весьма активно сдавались в плен. Маршал Ней с несколькими сотнями солдат прорвался из окружения, форсировав еще толком не замерзший Днепр по льду. Этот мужественный поступок ничего не изменил. Ведь теперь уже не только над его корпусом, а над всей страдавшей от голода и холода, практически утратившей боеспособность армией нависла угроза окружения. К французам с трех сторон подходили русские армии.

Вот мы уже и подошли к трагическому финалу наполеоновского нашествия, но под Ригой еще ничего не предвещало будущей катастрофы. В середине сентября, несмотря на то что Наполеон занял Москву, на северо-западном театре военных действий русская армия начинает наступать. Для этого из Финляндии (спасибо Бернадоту!) в Ригу был переброшен 15-тысячный корпус генерал-лейтенанта Штейнгеля. Александр I поставил ему задачу совместно с рижским гарнизоном отбросить осаждавших от города, а затем разгромить пруссаков и остаток корпуса Макдональда. Это было вполне реально: русские войска в Риге насчитывали 22–25 тысяч человек против 17 тысяч прусского корпуса. 14 сентября начинается наступление — пруссаки упорно защищаются, но отступают. Однако вскоре в результате бездарного командования Штейнгеля, ослабившего себя отделением 3-тысячного отряда, ситуация меняется. Прусские войска теперь обладают превосходством и, используя это, переходят в наступление сами. Отходящие русские войска долго прикрывает арьергард, который останавливает немцев, неся серьезные потери. С обеих сторон войска сражаются с большим ожесточением, непонятно откуда взявшимся, — ведь мы же всегда только «дружили»! Вопреки и французским, и русским ожиданиям, они бьются «по-честному», в полную силу. Наши войска в тех боях потеряли 2500 убитыми и ранеными. Прусские «союзники» убивали русских солдат отнюдь не хуже французов. Вот если бы пруссаки сражались так с Наполеоном, может быть, и войну за один день не проиграли бы…

20 сентября в Риге было днем весьма невеселым: во-первых, в город после неудачного наступления вернулись войска, и, во-вторых, пришло известие о занятии французами Москвы. Казалось, что теперь и на этом фронте воодушевленный противник будет более активным. Поэтому атака самого города ожидалась в любой момент. Вообще-то надо сказать, что Риге просто сказочно повезло. Для осады города перед войной в Данциге (Гданьске) был сформирован специальный артиллерийский парк из 130 тяжелых орудий. Но узнать их калибр в деле не пришлось — противник так и не попытался осаждать Ригу. Маршал Макдональд расположился в трех верстах от разрушенного Динабурга и далее ни на шаг не двинулся. Здесь в полном бездействии он провел почти два месяца, несмотря на неоднократные требования Наполеона активизировать военные действия. А в начале сентября маршал Макдональд получил от Наполеона новый приказ — не предпринимать никаких наступательных действий. Бонапарт подходил к Москве и надеялся продиктовать там России свои условия мира. Штурм крупного города и связанные с этим жертвы могли помешать подписать мирный договор.

Однако в Риге всех этих тонкостей не знали и находились в постоянном напряжении. Когда в октябре ударили холода, в городе начали опасаться, что Макдональд воспользуется для штурма тем, что река и крепостные рвы покрылись льдом и больше не представляют преграды. Но французскому маршалу уже было не до наступления — военная ситуация в корне изменилась. Стало известно о том, что 6 октября Наполеон отдал приказ об отступлении из Москвы. В этот же день Витгенштейн выбил французские войска из Полоцка. Однако никакого панического отступления французов и пруссаков не было. Хотя военное счастье уже отвернулось от Наполеона и обстоятельства резко изменились в пользу русских, Макдональд и прусские генералы ничего не знали о печальном положении французской армии. Поэтому, когда примерно в это же время русские войска предприняли наступление, «союзники» свои позиции удержали, хотя понесли большие потери. Они по-прежнему стояли у города, и лишь изредка их небольшие отряды переходили Двину и производили опустошительные набеги на окрестности Риги. «Генерал Мороз», от которого так сильно пострадала основная армия Наполеона, здесь не был таким жестоким.

Однако вскоре и для французов, и для «союзников» наступила пора уносить ноги. Надо сказать, что благодаря пассивности Макдональда солдаты его корпуса были в числе немногих счастливцев, сумевших выбраться из России живыми. В начале декабря 1812 года, располагая лишь слухами о главных силах Наполеона, Макдональд на всякий случай приказал своей 7-й дивизии отступить. А 6 декабря, получив страшные известия о состоянии Великой армии, отдал приказ о немедленном отходе всего корпуса из Курляндии. 7 декабря двумя колоннами он начал свое отступление, 8 декабря Митаву оставил прусский генерал Йорк.

Между тем для Великой армии наступил последний акт трагедии. Землей обетованной для обмороженной и умирающей от голода Великой армии была территория вассального Наполеону Варшавского герцогства. Оставалось всего лишь туда попасть. Но на пути спасения французов лежала река Березина. Вопрос стоял так: успешная переправа через нее означала спасение, неудача означала гибель или плен. Сценой для последнего акта трагедии судьба выбрала заснеженные поля и леса вокруг города Борисова, что расположился на берегу никому доселе не известной речки. 13 ноября Бонапарт с гвардией вошел в город. Мы помним, что, отступая, Наполеон фактически уже был окружен с трех сторон нашими войсками. Но это было еще полбеды. Самое ужасное заключалось в том, что и на другом берегу Березины, там, куда Бонапарт собирался переправляться, уже находились русские войска под командованием адмирала Чичагова. Это был конец.