Дмитрий Соколов-Митрич - Реальный репортер. Почему нас этому не учат на журфаке?! Страница 19

– А вы откуда знаете? Бывали там?

– Бывал, – еще больше развеселился посетитель. – Только не по приговору. Я работник прокуратуры. Да не пугайтесь вы. Я из другого района.

«Бензоколонка – это вам не резиденция президента!»

Помощник прокурора Николай Анатолиевич Саградов (тот самый) – человек искренний и энергичный. В первые же двадцать минут нашей беседы он поведал мне, как очень давно, еще когда нынешний генпрокурор Владимир Устинов работал в туапсинской межрайонной прокуратуре Краснодарского края, он, Николай Саградов, работал в том же районе в природоохранной прокуратуре. И что он до сих пор простить себе не может, что в те далекие времена не разглядел в Устинове будущего генпрокурора.

– Мы несколько раз общались, – вздохнул Саградов. – Однажды у меня была даже реальная возможность заняться с ним одним и тем же делом, но я не предпринял для этого усилий. Можно было еще тогда проявить себя и впасть ему в душу. А теперь уже поздно.

Мне стало искренне жаль Николая Анатольевича. Захотелось его утешить. Но пришлось перейти к делу.

– Мы действовали по распоряжению краевой прокуратуры, – подтвердил Саградов. – И это было очень правильное распоряжение. Государственность у нас в последние годы укрепляется, и рано или поздно это должно было произойти. Флаг России – это распознавательный знак органов власти. И не надо из бензоколонки делать резиденцию президента.

– А что говорит по этому поводу законодательство?

– Пожалуйста, – Николай Анатольевич распечатал текст закона. Я прочитал. Нормальный закон. В статьях 2 и 4 перечисляются здания и помещения органов власти, на которых государственный флаг «должен быть поднят постоянно». В статье з говорится о том, что российские флаги вывешиваются на зданиях и флагштоках любых организаций и частных лиц в дни государственных праздников. А в статье 6 написано следующее: «Государственный флаг Российской Федерации может быть поднят (установлен) во время торжественных мероприятий, проводимых общественными объединениями, предприятиями, учреждениями и организациями независимо от форм собственности, а также во время семейных торжеств».

Что такое «торжественное мероприятие» и можно ли считать таковым сам факт поднятия флага – в законе не поясняется.

– Но ведь здесь нет прямого запрета, – спрашиваю уже у прокурора города Олега Васильева. – А ведь один из основных юридических принципов, действующих в отношении граждан, – что не запрещено, то разрешено.

– Неправильно, – изумил меня прокурор. – Что не разрешено, то запрещено.

Я хотел было спросить, почему же тогда можно дышать воздухом без специального на то разрешения, но передумал. Вспомнил Бахыта Джанатоновича: «С прокурором не поспоришь. Даже если это чужой прокурор».

Мы с Саградовым вернулись в его кабинет. Он вошел во вкус и показал мне оперативные материалы по этому делу: снятые скрытой камерой фотографии преступно развевающихся российских флагов. Видно было, что Николай Анатолиевич потрудился на совесть. Я спросил у него про казус с санаториями «Казахстан» и «Украина». Он мне на это ответил, что это вовсе не казус.

– Специального закона на этот счет нет, – признался помощник прокурора, – но все равно флаги иностранных государств должны висеть только на иностранных посольствах и консульствах, в крайнем случае – на кораблях и дипломатических автомобилях.

На мой вопрос, будет ли операция по укреплению государственности продолжена, помощник прокурора заверил, что обязательно будет:

– Сейчас мы закончим с большими флагами и переключимся на маленькие. Будем вместе с сотрудниками ДПС изымать у граждан флажки, которые висят или стоят в салонах автомобилей.

Наш разговор прервал звонок телефона. От юриста одного из санаториев. Он интересовался, какие дни считать праздничными и что понимается под словом «день». То есть можно ли вывешивать флаги уже с вечера предыдущего дня или только с рассветом. Это был уже не первый подобный звонок.

А поздно вечером зазвонил телефон уже у меня в номере. Звонил печальный Саградов. Он спросил, может ли газета «Известия» опубликовать его воспоминания о Владимире Васильевиче Устинове. Я же говорил – Николай Анатольевич человек искренний и энергичный.

«Пусть вешаются!»

Единственным, кто в городе Ессентуки оказал укреплению государственности ожесточенное сопротивление, оказался директор ОАО «Ессентукская теплосеть» Сергей Усе. Дело в том, что в цвета российского флага выкрашены трубы городской ТЭЦ. Это сделал лет пять назад еще предшественник Сергея Николаевича. Горожанам такое оформление сразу пришлось по душе, поэтому новый начальник решил ничего не менять.

Но помощник прокурора Николай Анатольевич Саградов в законе «О государственном флаге РФ» упоминания о трубах не обнаружил и поэтому выписал Уссу предписание – трубы закрасить.

– Пусть вешаются! – комментарий Усса был столь же краток, как его фамилия. Сергей Николаевич извлек из принтера текст злополучного закона и подчеркнул несколько строк: «Государственный флаг Российской Федерации представляет собой прямоугольное полотнище из трех равновеликих горизонтальных полос, – прочитал я, – верхней – белого, средней – синего и нижней – красного цвета. Отношение ширины флага к его длине 2: з».

– А у меня нет никакого полотнища, – спокойно улыбнулся Усе. – У меня трубы, произвольно покрашенные в цвета, случайно совпадающие с цветами российского флага. И вообще, белый цвет на трубах немного похож на серый. Я все это сказал Саградову. Он мне на это ответил, что все равно мои трубы вызывают у него ассоциации с флагом, и посоветовал в целях экономии краски закрасить хотя бы одну из трех полос. Ну что тут сказать? Если вдруг какой-нибудь работник прокуратуры начнет вызывать у меня ассоциации с женщиной, я же не буду на него бросаться? В общем, не получилось у нас с ним разговора. Он обиделся и ушел.

По дороге в аэропорт я вдруг увидел невероятное. Над одним из санаториев вызывающе развевался огромный бело-сине-красный флаг. А перед входом с обеих сторон от входа – еще по одному. Рискуя опоздать на самолет, я все же притормозил у парадного входа. Санаторий назывался «Россия», но принадлежал он не Администрации президента, а всего лишь Росздраву.

– Как нельзя? – зам директора Людмила Кондраченко, услышав мой вопрос, удивилась, но не испугалась. – А кто сказал, что нельзя?

– Прокурор города сказал.

– Ай-ай-ай, какой нехороший! – игриво запричитала замдиректора. – Надо будет сходить к нему и спросить, чего это он так.

Людмила Николаевна позвонила куда-то по внутренней связи и спросила, на каком этаже живет у них прокурор – на втором или на третьем.

Профессиональные соображения

Это соображение в порядке исключения обращено не к репортерам, а к их родным и близким.

Чуткость, понимание, сочувствие – это расходные материалы, которые репортеру приходится регулярно тратить. Очень часто этих качеств не хватает для дома, для семьи. Кроме того, постоянный информационный поток вымывает из мозгов самую святую информацию – день рождения жены, сына, тещи. А привычка к экстремальным проявлениям действительности притупляет восприятие мелких бытовых трагедий. Это становится причиной постоянных конфликтов и даже разводов. Я лично знаю несколько таких несчастных случаев, и мне очень жаль моих знакомых, которые в них пострадали. У самого постоянные проблемы по этому поводу. В связи с этим умоляю репортерских родственников: будьте снисходительны. Если ваш муж, сын, внук, а особенно жена, – репортер, вам дико не повезло. Но не надо бросаться на нас, когда мы приходим домой, ложимся на диван и тупо смотрим в потолок или телевизор. Или никуда не смотрим, а слушаем с закрытыми глазами любимый диск. Или не успеваем в первой половине дня поздравить с днем свадьбы бабушку и дедушку. Или не открываем дверь в комнату, когда в нее ломится ребенок, а у нас дедлайн и мы ваяем репортаж. Или у нас не хватает оперативной памяти спланировать выходной. Один мой знакомый журналист каждый раз, вернувшись из командировки, смотрит фильм Тарантино «От заката до рассвета», а жена бесится. Да, у него невроз, у каждого репортера есть свой невроз – это нормально, не надо с этим бороться, иначе он лишь обострится. Более того, моя практика показывает, что репортеры изменяют женам намного реже, чем бухгалтеры. У них и без прелюбодеяния есть много такого, что их торкает. Зачем им прелюбодеяние? Единственное, что нужно репортерам от родственников, – это покой. В общем, при умелом обращении, мы – идеальные подкаблучники.

Если вы используете в репортаже матерное слово, то используйте его только один раз.

Повторный ненорматив, как правило, и сам не звучит, и своего предшественника дезавуирует.