Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №3 (2003) Страница 19

Особенно тревожит США то, что принц Абдула старается шаг за шагом ослаблять свою зависимость от Америки, наладить добрососедские отношения с Ираном, с Сирией, снизить напряженность в отношениях с Ираком. Во время войны с талибами не без его ведома американцам было отказано в использовании гигантской военной базы в Кобаре. В августе 2002-го Саудовская Аравия не поддержала планы новой агрессии Америки против Ирака. Абдула не вызывал доверия у Клинтона, не вызывает и у Буша, хотя никогда не ставил под вопрос проамериканскую политику своих предшест­венников.

Американцы, изучая возможных наследников, предпочли бы принца Султана. Но ему тоже 77 лет. По матери-принцессе Хассы аль Судейри он потомок знаменитого клана “семи князей — основателей монархии”. Принц Султан — противник каких-либо социальных реформ и “саудизации”, которую неспешно пытается осуществить скрытый арабский националист Абдула. Принц Султан известен как человек Вашингтона, человек корыстный, жадный на деньги и роскошь. Его не любят клерикалы, но с 1962 года он министр обороны и возглавляет 60-тысячную армию. Правитель страны Абдула зорко присматривает за Султаном, не позволяя ему наращивать власть и влияние.

Однако Султана при дворе поддерживают родственники по племени Судейри: принц Найеф — министр внутренних дел, принц Салман — правитель Риада, а также принц Турки, с 1977 года и до недавнего времени возглавлявший все разведывательные службы страны. Это второй человек Вашингтона в Риаде. Самый способный, по общей оценке дипломатов, просто “блестящий” среди прочих принцев. Но и самый ненадежный...

Все важные государственные и общественные посты заняты принцами. Вот такая семейственность! Только три министерских кресла саудиты по традиции уступают потомкам Абделя Ваххаба из племени шейх: посты министров юстиции и образования и пост верховного судьи. Последний издает фатвы — установления. Фатва — это нечто подобное папским энцикликам. Как упоминалось, фатвы стал рассылать и бен Ладен, и ему внимают больше, чем голосу судьи из Риада. Конечно, расстановка сил при дворе по мере приближения смены монарха и старения братьев постоянно меняется, все более усложняется.

На смену принцам-старикам приходит третье поколение — внуки. Среди них у американцев тоже подготовлены запасные кандидатуры. Бандар бин Султан, сын престарелого второго наследника. Он так долго живет в качестве посла в Вашингтоне, что получил прозвище “американизированного бедуина-ковбоя”. Ясно, что янки не хотят упустить страну, плавающую на нефтяном море. Всё они, казалось, предусмотрели, засели на всех позициях, но не заладилось у них с исламистами. Бен Ладен сорвался с крючка. Однозначно, однако, что феномен исламизма оказывает возрастающее влияние и на дворцовые интриги, и на страну.

Раньше других это понял принц Турки, ставший на многие годы покро­вителем бен Ладена и его “афганцев”. Он их прикрывал и финансировал в годы преследований и совместно с ЦРУ перебрасывал из одной страны в другую. Он же обеспечивал семью бен Ладен бесперебойными казенными заказами. В осведомленных кругах, которые следят за подковерной войной за престол, считается, что это принц Турки обеспечил в 1998 году переди­слоцирование трех тысяч “афганцев” под командой бен Ладена в Северный Йемен. Они стали угрозой для правителя Абдулы и его национальной гвардии. Ришар Лабевьер  приводит слова одного западного военного атташе: “В свете незавершенного престолонаследия, которое в любой момент может дойти до открытой войны между национальной гвардией и кланом Судейри, этот отряд (“афганцев”) может оказаться самым важным козырем американского верховенства не только над саудовскими нефтяными скважинами, но во всем регионе”*.

“Афганцы” бен Ладена показали, на что они способны, в Афганистане, в Чечне, в Йемене, в Боснии, в Косове. Видимо, поэтому бен Ладен и его “афганцы” вот уже шестой год неуловимы. Согласно многим источникам, ЦРУ имело контакты с бен Ладеном даже в июле 2001 г., за несколько недель до событий 11 сентября. Встречались, несмотря на его предупреждение дать американцам “настоящий бой”. Встречались, потому что в сложном сценарии престолонаследия бен Ладен был им очень нужен. Нельзя не согласиться с выводом расследования дела бен Ладена французскими журналистами: “Без предвзятости во всем, в каждом зигзаге истории видеть руку ЦРУ, не впадая в паранойю, усматривать во всем страшный заговор, наше расследование в итоге всегда находило ответственность американцев, прямую или косвенную, интересы, более или менее совпадающие, более или менее полное их руководство разработкой и проведением операций исламистов на многих театрах действий”**. Это твердое заключение французские исследователи распространяют и на Чечню***.

К 50-летию со дня смерти И. В. СталинаГеннадий Костырченко • Депортация-мистификация (Наш современник N3 2003)

К 50-летию со дня смерти В. И. Сталина

Геннадий Костырченко

Депортация-мистификация

Прощание с мифом сталинской эпохи

Последние месяцы жизни и сама смерть И. В. Сталина окружены легендами и мифами. Один из наиболее распространенных — о подготовке по приказу вождя высылки евреев из Европейской части Советского Союза на Дальний Восток. Авторы, продвигающие эту фальшивку, расцвечивают ее всевозмож­ными подробностями, свидетельствующими о богатом, но одновременно не слишком здоровом воображении.

Тем ценнее работы, освещающие этот вопрос с позиций строгого исто­ризма. К ним, безусловно, можно отнести статью Геннадия Костырченко. Перво­начально она появилась на страницах журнала “Лехаим” и вызвала ожесточенную полемику. Затем автор предложил ее “Нашему современнику”.

Редакция разделяет далеко не все позиции автора.

Понятно — ведь это свидетельство из “другого стана”, что во многом определяет и терминологию, подчас излишне политизированную и, как следствие, неточную (что, к примеру, имеет в виду автор, говоря о “государственном антисемитизме”?), и отдельные оценки (в том числе личности А. Н. Яковлева), совершенно неприемлемые для редакции “Нашего современника”.

Но именно потому, что Костырченко никак не заподозришь ни в симпатиях к Сталину, ни в ностальгии по советской эпохе, развенчание им мифа о планах “депортации” евреев представляется особенно убедительным. Очевидно, что даже определенные политические пристрастия не позволяют серьезному исследователю принять фальшивку, если он ориентируется на факты, а не на домыслы. Вот почему, сделав необходимые — и принципиальные! — оговорки, редакция сочла возможным предложить статью нашим читателям.

Рождение легенды

Прошло уже более десяти лет, как не стало СССР. Но до сих пор живо и негативное наследие, оставленное этой коммунистической империей. В новой России оно мешает прогрессу не только в политике и экономике, но и в гуманитарной сфере, в том числе и в исторической науке, которая только теперь начинает понемногу возрождаться после десятилетий идеологического контроля власти, тщательно скрывавшей в секретных архивах правду о своей деятельности. Наше недавнее прошлое обросло множеством мифов и легенд, которые, будучи в ряде случаев единственной альтернативой советской официальной интерпретации, прочно закрепились в общественном сознании как некая добытая вопреки воле власти истина, которая, подобно религиоз­ному канону, не подлежит даже частичной ревизии, а должна восприниматься на веру как новоявленное откровение. Одним из доживших до наших дней мифов такого рода является легенда времен холодной войны (передавалась сначала шепотом из уст в уста, затем стала достоянием публицистики и, наконец, перекочевала в научные издания) о подготовке Сталиным незадолго до своей смерти тотального выселения евреев в Сибирь. Описанная в десятках, если не сотнях, статей, книг, радио- и телеинтервью, сталинская депортация евреев превратилась в своего рода Лохнесское чудовище, которое многие якобы видели, но никто не смог представить пока что ни одного бесспорного и заслуживающего доверия доказательства его существования.

О “депортации” достоверно известно только следующее. Слухи о ней появились в начале 1948-го, после трагической и таинственной гибели Михоэлса, но особенно усилились к концу того же года, когда был закрыт Еврейский антифашистский комитет и начались массовые аресты его руководителей, а также деятелей идишистской культуры. Л. А. Шатуновская, получившая за близкое знакомство с Михоэлсом лагерный срок, оказавшись потом на Западе, писала, что в первой половине 1948 г. власти хотели провести (но потом отказались от этой идеи) открытый судебный процесс по “делу Аллилуевых” — родственников Сталина, подозревавшихся им в совмест­ных с “еврейскими националистами” кознях против собственной персоны. По ее мнению, эта “важнейшая политическая антиеврейская акция” должна была стать сигналом к такому способу “окончательного решения еврейского вопроса” по-сталински, как массовая депортация советского еврейства в биробиджанскую тайгу, где уже тогда будто бы строились бараки, а к Москве и другим крупным городам подгонялись сотни товарных вагонов для ссыльных. По версии же другого бывшего узника ГУЛАГа, Е. И. Долицкого, работавшего до ареста в  марте 1948 года в Совинформбюро, руководству ЕАК якобы “предлагалось в 1948 г. через М. А. Суслова одобрить разработан­ный в верхах план добровольного переселения евреев на Дальний Восток и создания там на базе Еврейской автономной области «Еврейской автономной советской социалистической республики»”. Однако такого одобрения будто бы не удалось получить, поскольку приглашенные в ЦК С. А. Лозовский и П. Д. Мар­киш, который ошибочно именуется председателем ЕАК, восприняли этот проект как скрытую попытку осуществления депортации. Разумеется, ни Шату­новская, ни Долицкий не подкрепляют свои версии какими-либо фактами1.