Эксперт Эксперт - Эксперт № 07 (2013) Страница 19

Уровень космической техники

Во второй половине 1980-х начинают происходить известные события, которые ставят и экономику страны, и науку, заточенную на ВПК, в тяжелые условия. Становится понятно, что советский ответ американской СОИ без огромных финансовых вливаний несостоятелен. Уныние, раздрай и растерянность царили в головах руководителей конца 1980-х на всех уровнях, рассказывает Федосовский: ему самому становится ясно, что занятие только военными технологиями не имеет в этих условиях перспектив, по крайней мере в ближайшее время, и нужно искать занятость в каком-то гражданском направлении. Но как раз работа в военной области предопределяет направление работ «Диаконта» для мирного применения.

В «Электроне» Михаил Федосовский занимается разработкой спутникового прибора для головки самонаведения изделия, которое могло бы находиться на космической орбите в состоянии боевого дежурства и в случае необходимости двинуться по сигналу из Центра управления навстречу «дружескому» опознанному объекту. Такие приборы работали в диапазоне мерцающего объекта, и их, что называется, «ловили двумя пикселями», для чего требовалась матрица с предельными параметрами разрешения и чувствительности (светочувствительная матрица — это цифро-аналоговая интегральная микросхема, состоящая из фотодиодов. — « Эксперт» ). Для обнаружения слабо видимого объекта требовалась очень серьезная математическая обработка сигнала, должны были обеспечиваться задачи распознавания «свой—чужой», умение различать, объект ли это поиска или что-то другое: звездный объект, комета, астероид. Создание такой матрицы представляло собой сложную научно-техническую задачу, при решении которой возникающие в матрице радиационные шумы становились очень серьезным мешающим фактором, и с радиационным воздействием надо было учиться бороться. Работа над такими приборами сформировала в Федосовском и определенные навыки, и профессиональный интерес к оптико-электронным приборам предельного уровня чувствительности. Любопытно, что в это же время Михаил Федосовский сохраняет личные связи на родной кафедре в ленинградской Техноложке. Здесь занимались плазмохимическими методами обработки твердых материалов, и он был в курсе, что в результате такой обработки материалов, содержащих редкоземельные элементы, были получены виды керамики, у которых было одно важное качество — они обладали хорошими экранирующими свойствами от радиации. Стало понятно, что можно создать, к примеру, телевизионную камеру с высокими параметрами защиты от радиационных излучений.

Увязать вузовскую технологию с наработками «Электрона» помогли как раз те организационно-экономические перемены, которые шли в стране вслед за перестройкой: создавались кооперативы, при исследовательских институтах и предприятиях открывались центры научно-технического творчества молодежи (ЦНТТМ).

Уже работая в ЦНТТМ, Федосовский выходит на заинтересованное в создании радиационно-стойких камер предприятие — Мурманское морское пароходство (оно эксплуатировало в советской Арктике атомные ледоколы, а также атомный лихтеровоз «Севморпуть»), и вскоре подписывается контракт на поставку радиационно-стойкой телевизионной камеры для контроля реактора, а с самим пароходством создается малое межотраслевое предприятие «Диаконт». Было сразу решено, что ГММП будет использовать научные наработки ленинградских КБ, привлекая профессионалов ВПК: «Мы были нацелены на выпуск чего-то такого, что было бы на уровне космической техники». Единственная форма частного предприятия, существовавшая в то время, — собственность трудового коллектива, при этом его учредителем обязательно должна была быть государственная организация. В качестве последней как раз выступило Мурманское морское пароходство, подписавшее с Михаилом Федосовским все необходимые документы.

Перестать бояться механизмов

Первый же результат использования новых камер на реакторах ледоколов был впечатляющим, рассказывает Федосовский, специалистам удалось увидеть место затирания топливного стержня изнутри, чего ранее никому сделать не удавалось. Сразу же был подписан второй контракт на создание усовершенствованной радиационно-стойкой телевизионной камеры, но уже с манипулятором, который позволял доставлять телекамеру в нужную точку атомного реактора за счет механической конструкции. Перед «Диаконтом» логично вырисовывается вполне конкретная область деятельности, поскольку ни один технически важный объект, в той же атомной энергетике, без приборов контроля и неразрушающей диагностики обходиться не может. Вскоре для Мурманского пароходства настают тяжелые времена, и им становится уже не до инновационных заказов, но к тому времени уже был дан старт началу очередного очень важного этапа в становлении «Диаконта». На одной из отраслевых конференций после доклада Федосовского к нему подошел представитель самой большой в Европе Запорожской АЭС (ЗаАЭС) и предложил встретиться с ее главным инженером Тарасом Плохием .

Генеральный директор ЗАО «Диаконт» Михаил Федосовский

Фото: Александр Крупнов

Этот человек как руководитель пережил трагедию, случившуюся на пуско-наладочных работах на Балаковской АЭС (там в 1985 году на первом блоке погибли люди); он, по словам Федосовского, был профессионалом с особым отношением к безопасности эксплуатации АЭС, обостренным еще и недавней тогда чернобыльской катастрофой. Надо иметь в виду и то, что украинские АЭС на тот момент были самыми новыми в уходящем в историю Советском Союзе, ими руководили специалисты, не чуждые инноваций. Плохий впервые в ранней постсоветской истории атомной энергетики организовал своего рода тендер технических предложений на поставку системы контроля за состоянием корпуса реактора, собрав семь предложений от различных организаций: российских, украинских и одной хорватской. По качеству предложенных технических решений победителем был выбран «Диаконт», мизерная по советским меркам компания, штат которой составлял тогда менее тридцати человек. Но, приняв идею в целом, главный инженер ЗаАЭС начал с того, что жестко раскритиковал большинство деталей и элементов и саму принципиальную схему построения диаконтовской системы, внеся в оптимизацию ее структуры ряд ключевых предложений и став в итоге, по сути, ее соавтором. Вклад этого технократа, сумевшего привить основы новой философии обеспечения безопасности, посчитали настолько важным для развития «Диаконта», что после его смерти Федосовский добивается разрешения и финансирует изготовление и размещение бронзового барельефа на Запорожской станции.

В итоге к 1994 году совместными усилиями создается настолько удачная конструкция системы телевизионного контроля перегрузки ядерного топлива для АЭС, что она становится штатной для ВВЭР-1000, а наличие промышленного телевидения — одним из условий выдачи лицензии на работу энергоблока. Со временем ее внедрили не только на шести энергоблоках ЗаАЭС, но еще и на 24 объектах с этим реактором на Украине, в России, Болгарии и Китае. В результате этой работы, как признается руководитель «Диаконта», была существенно расширена предметная тематика интересов компании: «Мы перестали бояться механизмов станционного значения и от отдельных видов технических средств диагностики, в основном визуальных, перешли к крупным манипуляторам». Так, в 1995 году — сначала опять-таки для ЗаАЭС — была создана принципиально новая технология телевизионного измерительного контроля корпуса реактора, дававшая возможность выявить дефекты корпуса, не обнаруживаемые другими методами. Достигалось это за счет ввода внутрь реакторного пространства камеры на манипуляторе, которая снимала корпус реактора, проходя вдоль всей его поверхности по спирали, передавая изображение оператору.

Что интересно, деятельность «Диаконта», несмотря на возрастающий интерес к системам компании у атомщиков, долго оставалась убыточной, и зачастую 80% ее бюджета составляют коммерческие деньги, которые вносятся в оборот компании от прибыли других бизнесов: Федосовский все это время торгует сахаром, мебелью, автомобилями, не привлекая для этого никого из коллектива разработчиков. Амбиции были серьезные: в перспективе Федосовский ставил на развитие именно высокотехнологичного бизнеса. Для этого надо было приобретать станочный парк, обзаводиться собственным производством фактически полного цикла, так как ближайшие надежные поставщики, по словам директора «Диаконта», «находились за Выборгом; российские же производители не могли обеспечить ни качества, ни сроков — и все это при совершенно немыслимой ценовой политике». Хайтек не приносил прибыли до самого кризиса 1998 года.