Газета Завтра - Газета Завтра 255 (94 1998) Страница 19

Так вот, если прямо говорить — программа ФМС, подмахнутая лукавым президентом, — всяческие препятствия возвращению соотечественников с задворок вчерашней родины, и в конечном итоге — объединению русского народа, чего как раз и опасается антинародная власть. “Минимизировать” — значит приступить к геноциду беженцев. Для этого любые средства хороши. Например, можно создать Институт проблем диаспоры и интеграции. По словам его директора, несостоявшегося думского функционера Константина Затулина, направление Института — осуществление поворота “от “нулевого” решения — переселения русских в Россию, к более здравому курсу поддержки наших соотечественников за рубежом.

Если довести эту “мудрость” до потенциальных беженцев как не выехавших из новоявленных суверенных, так уже и покинувших их, но одинаково дискриминируемых: одних националистическими режимами, других — “демократическим”, то уж им станет до противного ясно, что изучение “диаспоры” — ничто иное, как подготовка к тому, чтобы оставить их заложниками той собственности, на которую положили глаз новые российские предприниматели и промышленники. Механизм предательства русских беженцев прост: одним не давать никаких шансов на выезд, другим создать невыносимые условия в России, чтобы они вернулись назад. Успех от этой подлости уже есть: в Узбекистан вернулось 200 тысяч ранее выехавших русскоязычных. Понятно, какие им условия подсунули миграционные чиновники.

Впрочем, в Словаре иностранных слов весьма ясно изложено значение слова “диаспора” — пребывание значительной части народа (этнической общности) вне страны его происхождения; диаспоры образовались в результате насильственного выселения, угрозы геноцида, действия определенных социально-исторических факторов.

Не лучше ли Институту проблем диаспоры изучить и дать ответ русскому народу, какую угрозу геноцида несет в себе нынешняя власть в России, и почему русские не могут вернуться домой, а вернувшиеся должны уезжать обратно. И не забыть рассказать о методах насильственного выселения наших соотечественников, да и про те социально-исторические факторы, которые мешают русским беженцам жить в своей стране.

РУССКИХ БЕЖЕНЦЕВ СТАЛИ ДУШИТЬ оптом, везде, где они зацепились за русскую землю, пытаясь встать на ноги: в Воронежской, Калиниградской, Липецкой, Ярославской, Калужской областях...

— Прежде нам говорили, что на селе нужны доярки, а не кандидаты наук и оперные певцы, требуются профессиональные скотники... — рассказывает Галина Белгородская. — А когда мы сказали: хорошо, станем доярками, нам ответили: да нет, не надо, своих хватает. Прощупывали “пришлых”. Мы же твердо решили сохранить интеллектуальный потенциал для строившегося пока поселка.

Наезжать стали сразу на Белгородскую, с головы начали. И главное обвинение Галины Николаевны — незаконное строительство ею Общественного центра незащищенных, того самого, который возвел Красный Крест.

Тут и был введен в действие стратегический клин. Тринадцать атак “свиньей” было отбито Новоселом и Белгородской. Здесь и “лапша” по неуплате налогов, закрытие счета, прекращение финансирования, изъятие документов... Наконец, допросы и арест Белгородской. Правда, этот случай больше трагикомичен, до безобразия. Прекрасную и солидную даму, главу поселка, нагло усаживают в машину и увозят подальше от людских глаз. Допрашивают прямо на дороге. Она на вопросы не отвечает. Ее волокут в кутузку. “Ты еще наплачешься”, — процедили сквозь зубы и ушли. Галина Николаевна дверь плечом легонько — толк, — она и открылась. Дежурный милиционер не стал ее задерживать. Очевидно, понимал всю абсурдность задержания Белгородской.

Но она долго еще держала наготове узелок на случай повторного произвола местных властей.

Наконец заявился в Новосел руководитель миграционной службы области Станислав Астахов и, яростно вращая очами, пообещал подогнать парочку бульдозеров и стереть поселок с лица земли. Может, он так бы и сделал. Однако товарищество “Новосел” — частное предприятие и среди его учредителей фонд “Соотечественники”. А бульдозерные разборки уже как-то канули в лету, им на смену пришли несколько иные. Не давал мне покоя другой вопрос: отчего сей злобный нрав у главы добродетельной организации области? И тут оказалось все просто. Поселок, напрямую связанный с Москвой (в основном с Координационным советом помощи беженцам и вынужденным переселенцам, руководимым журналистом Л.Графовой) и иностранными инвесторами, самостоятельно становящийся на ноги, сводил на нет идею ФМС о создании региональных служб по регулированию миграционным потоком. Новосел на практике доказал, что вполне может обходиться без ведомств, жиреющих за счет необустроенности и горя людей. Тем более в наше смутное время, когда подобные “благодетельные” конторы весьма заинтересованы в увеличении числа нищих и бездомных. Именно от этого фактора зависит чиновничье благополучие.

В Новоселе напирали коллективом: мы знаем, что в России сейчас трудно, но мы-то строим сами, сами создаем себе рабочие места. А ссуды, что положены нам по закону, берем на время...

В отличие от одиноких просителей, согласных ради жилья заткнуть собой любую брешь в нерадивом хозяйстве в самом дальнем уголке, новосельцы демонстрировали полную от чиновников самостоятельность. Независимо от властей выходили на международные контакты. В период, когда одно за другим рушились сотни предприятий, здесь на пустом месте было создано 150 рабочих мест. Более половины учителей сашкинской школы — из Душанбе, врачи в Ферзиковском районе — из Душанбе. Следователь, терзавший Белгородскую при возбуждении против нее уголовного дела, — тоже из Душанбе. Предатель он, правда: в семье не без урода. В Таджикистане в последнее время это стало нормой в лжеправовой среде. Вот и заразился.

Но не мытьем, так катаньем. Заверения руководителя ФМС Т.Регент в том, что на завершение строительства дорог и организацию рабочих мест мигрантам будут выделены ссуды, оказались простым надувдательством. Над Новоселом нависла угроза банкротства. Астахов, которого Регент считала одним из самых самоотверженных сподвижников, а Белгородская с трибуны назвала его “мертвым чиновником”, довольный до мокрых штанов, потирал руки: “Сами разбежитесь из поселка, не будет у вас тут работы”. Когда писал эти строки, “беженского вредителя” Астахова согнали с его кресла за злоупотребление служебным положением. Но я решил не выводить эту вредную фигуру из повествования — калужане должны знать своих “героев”.

Отсудили землю, районная администрация издала новое постановление о запрете прописки в поселке Новосел. Не дрогнула рука у чинуши, знающего, что, откуда приезжают беженцы — убивают. Он здесь в России решил добить их. И многие семьи не могут прописаться, их дети — получить аттестаты, так как нет паспорта, а его не могут получить — у родителей нет прописки. Не могут получить гражданства. Живые трупы, да и только. Уже два года сашкинская сельская администрация не оформляет прописанным в Новоселе беженцам участки в собственность.

— Почему чиновникам позволительно действовать по принципу: русским нет места на русской земле? — со слезами говорит Галина Николаевна. — Если произойдет удушение товарищества “Новосел”, то и земля эта русским беженцам не достанется. Нет у нас ни компенсаций (а соглашение было ратифицировано в феврале 1985 г.), ни денег от “продажи” квартир в Таджикистане, так как их там никто не собирается покупать, потому что в сегодняшней политической обстановке, когда правительство России “умыло руки”, они новым владельцам достаются бесплатно. У нас, граждан России, но беженцев по Конституции, есть на родине одно право — на смерть.

Существование компактного поселения беженцев Новосел имеет и политический смысл. На его примере можно проследить российскую политику по отношению к своему народу, а ее олицетворяет та каста чинуш, которая у власти. Не нужны ей беженцы, а точнее, огромная однородная сила, способная обойтись без них.

После необычного для поселка затишья вдруг — неожиданное оживление. Чиновники миграционной службы стали собирать заявления на квартиры, которые “щедрая” администрации области выделяла в ... Калуге, где калужане десятилетиями стоят в очередях на жилье. Воодушевились в поселке лишь халявщики. Умудренные же опытом от хождения по кабинетам поняли: чиновничья благодетель — дьявольская ловушка. Да тут и особой сообразительности не требуется. Можно представить, как обойденные в жилье очередники (и не только они) встретят “пришлых”, внесших в их и без того печальную жизнь еще большие осложнения. Так что следующим этапом разгрома самостоятельных беженцев стало натравливание на них калужан. Вот она политика нынешней власти — не исконно русское подставление плеча слабому, помощь нуждающемуся, а удушение его любыми способами. В итоге — не объединение русского народа, а его разобщение.