Александр Греков - Воспоминания военного министра УНР генерала Грекова Страница 2

Ген.Греков выехал из штаба корпуса к месту нового назначения, еще не зная о перевороте. По делам корпуса он должен быть в Киеве и говорить с Петлюрой; приехав в Киев, он узнал о положении дел в Петербурге, но тем не менее собирался ехать дальше в 1-ую армию, исполняя приказ, хотя и видел, что новые распорядки нельзя было приравнивать к прежней военной службе. По данному ему поручению он отправился в военный секретариат, где был направлен к полк. Скрипчинскому, так как Петлюра в это время выехал на несколько дней из Киева. Полк. Скрипчинский сообщил ген. Грекову, что у него только что была депутация от 6-го корпуса, которая поручила ему передать Петлюре, что украинцы 6-го корпуса категорически требуют от своего военного министра оставления ген.Грекова на украинской службе. Депутация была командирована в Киев немедленно по отъезде ген. Грекова из корпуса, и он ничего об этом не знал.

Хотя он с самого начала своей военной службы всегда был очень популярен как среди солдат, так и среди товарищей и начальства, будучи очень умным, добрым и справедливым человеком, прекрасным специалистом и организатором и храбрым офицером, это сообщение о просьбе корпуса его очень поразило и тронуло. Его колебания прекратились, и он решил поступить на украинскую службу, но сначала проехать к своей семье в курское имени; семья его выехала туда уже летом 1915 г. и больше в Петербург не возвращалась.

23-го ноября он снова выехал в Киев, где имел разговор с Петлюрой, который сказал ему, что пока подходящей должности для него не имеет, но что в виду просьбы 6-го корпуса постарается таковую найти и тогда известит.

Ген.Греков снова поехал к своей семье в имение, из которого 6-го декабря окончательно выехал в Киев, не имея сообщения от Петлюры. В Киеве он был направлен на этот раз к командующему Киевским военным округом Шинкарю. Шинкарь предложил Петлюре дать ген. Грекову должность начальника гтаба округа, и с этого началась его служба на Украине.

С марта 1918 г. до переворота Скоропадского ген. Греков был помощником поенного министра Жуковского; на нем лежала вся чисто военная техническая работа министрества. При перевороте Скоропадского Жуковский был арестован, но центральный аппарат министерства не был уничтожен. Тем не менее, ген.Греков был не у дел. Он очень беспокоился о своей семье, от которой не имел известий, и в одежде рабочего отправился в Курск и оттуда пошел пешком в имение, находящееся в 18 верстах. Повернув с шоссе на проселочную дорогу к имению, он по счастлывой случайности встретил своего старого кучера, который его узнал и в испуге сказал ему, чтобы он шел назад, иначе его убьют. Оказалось, что в конце февраля крестьяне отобрали имение, сожгли ценную библиотеку и часть дома, а семье предоставили лошадь и сани и то имущество, которое на них можно было уложить, и тот же кучер отвез их в Курск. Сначала их вообще убить, но многие из крестьян заступились, так как прежние владельцы Кабаты, и Грековы всегда были в хороших отношениях с крестьянами и много им помогали. Вернувшись в курск, ген. Греков провел с семьей только несколько часов, так так его кто-нибудь мог узнать, и договрился с инженером путей сообщения, у которого они поселились, что он при первой возможности отправит их в Киев, что и удалось летом.

За это время все патриотические украинские элементы, не пожелавшие остаться на службе у скоропадского, объединились в военное товарищество “Батьковщина” (“Родина”), головой которого был выбран генерал Греков. В конце октября 1918 г. он по настоянию этого союза принял должность начальника главного штаба, а с объявлением директории в ноябре 1918 г. был немедленно назначен главнокомандующим полевыми армиями. 17-го декабря 1918 г. директория поручила ген. Грекову вести переговоры с французским командованием в Одессе и назначила его главнокомандующим Херсонской, Екатеринославской и Таврической губерний. Он поместился со своим штабом на станции Раздельной и приступил к организации местного гражданского управления названных губерний и к формированию местного гражданского управления названных губерний и к формированию воинских частей. Работа шла успешно, но директория в начале января 1919 г. внезапно прервала ее, вызвала ген. Грекова в Киев и предложила ему должность военного министра, с которой была связана колоссальная организационная работа; несмотря на это и ввиду хаотического положения на фронте, 24 января 1919 г. директория, кроме того, подчинила ему полевой штаб. Из-за постоянного вмешательства некомпетентных лиц в военные дела и вечных неурядиц и интриг в директории, ген. Греков, несмотря на все свои усилия и блестящие организационные и военные способности, не в состоянии был удержать фронт и сохранить Киев. Переговоры с французским командованием, которые могли дать, особенно в начале, успешные результаты, не привели ни к какому соглашению, так как французы потребовали ухода Петлюры, на что лидеры украинских партий не согласились. Ген. Грекову уже в феврале было ясно, что украинское дело проиграно; он отправил свою семью в Галицию, в г.Станиславов, а 17 марта 1919 г. он вовсе ушел с украинской службы и также уехал в Станиславов в качестве частного лица.

Однако, паоенное поприще ген.Грекова на этом не окончилось. В это время галицкая армия под командой ген. Омельяновича-Павленко начала отступать под давлением польских войск. Председатель галицкого секретариата г.Голубович обратился 16 мая 1919 г. к ген.Грекову с предложением принять пост командующего галицкой армией, на что этот последний согласился. Уже 9-го июня армия под его командованием перешла в наступление, в войсках прроизвело громадное впечатление занятие в тот же день Чорткова и весь бой, под личной директивой генерала Грекова. В течение июня наступление шло успешно, но был недостаток боевых припасов; 28 июня поляки нанесли тяжелый удар галицким войскам, но положение могло быть спасено, если бы галицкий диктатор Петрушевич исполнил требование ген. Грекова и закупил за Збркчем снарядов и патронов. Вместо этого диктатор вел за спиной ген. Грекова переговоры с Петлюрой и, кроме того, видимо, завидовал или боялся его популярности в войсках. Когда ген. Греков сам начал вести переговоры о боевых припасах с офицерами французской армии Петрушевич обвинил его в том, что он будто бы просил у французов иностранный паспорт, чтобы бросить армию и уехать. Так как при этих переговорах были свидетели, Петрушевич должен был официально взять назад свое обвинение, но ген. Греков уже больше не согласился остаться и 7 июля 1919 года оставил командование. Его семья, которая все это время была на берегу Днестра в Залещиках, переправилась на другой берег и отправилась в город Черновицы, принадлежавший тогда румынам. Через несколько дней ген. Греков последовал за семьей и был интернирован румынами, которые потом разрешили всей семье свободно жить в Черновицах. Весной 1920 г. ген. греков вплоть до 1922 г. действительно был в связи с представителями Антанты, писал статьи в газетах и встречался с разными лицами, в надежде заинтересовать их в организации антибольшевистского движения.

Между тем интерес к России со стороны разных представителей все уменьшался, в Австрии экономическое положение было очень трудно и деньги со дня на день теряли цену. Тогда жена ген. Грекова решила продать фамильные драгоценности, которые ей удалось вывезти из России, и Грековы купили небольшой дом и около полутора десятин земли в 25-ти километрах от Вены, в местечке Санкт Андре-Вердерн. Там они занимались куроводством и огородничеством и все работы исполняли сами, что с непривычки было не легко. Ген.Греков пахал, рубил дрова и пр.; местное австрийское население относилось ко всей семье очень сочувственно и помогало, чем могло. Все же доход с такого маленького владения был невелик, в 30-х годах пришлось заложить дом, а в 1938 году продать. Ген.Греков окончил курс бухгалтерии и получил работу в Вене; дочь его имела место уже раньше.

В 1945 г., когда Красная Армия приближалась к Вене, все друзья уговаривали ген. Грекова уехать, но он не хотел и говорил, что он старый солдат и ни от кого бежать не будет. В первые годы оккупации советские власти им не интересовались, хотя было несколько случаев допросов старых русских эмигрантов; некоторые были уже в 1945 г. увезены, были также похищения разных других лиц. Осенью 1948 г. (ген. Грекову тогда было уже почти 73 года) к нему неожиданно приехали советские офицеры в форме МВД, посадили его в автомобиль и увезли в неизвестном направлении.

Дочь в отчаянии ходила ко всем советским инстанциям, но никакого объяснения не получила, а местные власти были бессильны против вооруженной оккупации. Шесть лет от ге.Грекова не было никаких известий, хотя австрийское министерство по просьбе дочери много раз запрашивало Москву (он был австрийский подданый). Препринять что-либо было невозможно, так как номер лагеря был неизвестен и никто не знал, жив ли он вообще.