Олег Верещагин - Воспитание воина Страница 2

Долг перед Родиной и товарищами свят

“Я никому ничего не должен” — нередко можно услышать самодовольное высказывание из уст молодых. Должен. Должен родителям. Отечеству. Своей девчонке. Своим друзьям. Своим предкам. Никто из нас не свободен от этих долгов. Не может быть от них свободным. Не имеет права. А тот, кто пытается освободиться, — трус и подлец. Эту мысль вы должны довести до сознания ваших юных подопечных. Если понадобится — вбить, вколотить, врезать в их сознание. Вы должны научить их различать казённый “долг” перед государством и истинный Долг перед Родиной, которая одна на все времена. Вы должны внушить им, что самоуважение человека не допускает “никому не быть должным”, ибо это означает плевать на всех. Я не удержусь — процитирую!!!

“Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество. Вы слышали от отцов и дедов, в какой чести была у всех земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и города были пышные, и храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не… недоверки. Всё взяли бусурманы, всё пропало. Только остались мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша! Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чём стоит наше товарищество! Нет уз святее товарищества!.. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей… так любить, как русская душа, — любить не то чтоб умом или чем другим, а всем, чем дал Бог, что ни есть в тебе… Нет, так любить никто не может! Знаю, подло завелось теперь на земле нашей… Перенимают чёрт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой со своим не хочет говорить; свой своего продаёт… Милость чужого короля, да не короля, а паскудная милость… магната, который… чёботом своим бьёт их в морду, дороже для них всякого братства. Но и у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснётся оно когда-нибудь… Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество! Уж если на то пошло, чтоб умирать, — так никому ж из них не доведётся так умирать!.. Никому, никому!.. Не хватит на то мышиной натуры их!”

Не знаю, как у вас. У меня — мороз по коже от этих слов. От гордости, что и я русский. И недаром наши “образованцы” уже не первый год так настойчиво стараются “вычистить” экстремиста Бульбу из школьных программ…

Максим Калашников (Кучеренко), автор актуальнейших книг по проблемам современной России, точно замечает, что в нашей стране никогда не имели большого значения родственные (как на Западе) или племенные (как на Востоке) отношения. Опорой знаменитой русской “соборности” был домен — группа людей, сплочённая общностью интересов. Далее Калашников обращает внимание на то, что в наше время домен усиленно и целенаправленно разрушается (пример — многочисленные “риэлти-шоу”, где именно через втаптывание в грязь напарников по игре достигается успех), а вместе с ним разрушается основа русского мировоззрения, принцип: “сам погибай, а товарища выручай!”. Мы должны всеми силами противостоять подобным попыткам. Мысль о святости уз товарищества должна стать краеугольным камнем формирующегося сознания подростка. Тебе может не нравиться нос, причёска или манера говорить твоего соседа по строю. Ты можешь открыто высказывать ему своё недовольство. Вы можете отворачиваться друг от друга в повседневной жизни. Но, стоит возникнуть опасности для домена, все разногласия просто теряют смысл. Лучше откусить себе язык, чем выдать друга. Лучше погибнуть, чем допустить его гибель.

Могут сказать, что все люди устроены по-разному и у всех разная степень стойкости. Но это тоже вопрос воспитания. Надлежащим образом воспитанный человек не поймёт предложения, например, сообщить сведения о товарищах в обмен на избавление от физических мук. Улавливаете? Он не будет оценивать этого предложения, раздумывая, что выгодней (или этичней, или достойней). Он просто не поймёт сказанного, потому что такое предложение так же относится к другой системе ценностей, как глагол to be — к английскому языку. Для человека, не знающего английского, это просто набор звуков.

Жизнь — это бой

Не бессмысленное и бесконечное поедание слабого сильным, как трактуют бой телевизионные игры и ток-шоу, а именно бой, схватка за некие высшие принципы. Если не ошибаюсь (не уверен), это Гёте сказал:

Лишь тот достоин жизни и свободы,Кто каждый день идёт за них на бой!

Этот принцип тоже долгое время подвергался осмеянию. Мол, задача человека просто жить (в кайф, да?), не задаваясь высокими вопросами и не терзаясь глобальными проблемами. Здоровей будешь. Но дело в том, что так живут животные, а человек не животное, как бы ни изгалялись на эту тему философы и психологи. Наши дети должны расти бойцами, понимающими, что сражение — с обстоятельствами, физическими врагами, болезнью, ленью — делает жизнь полнее, наполняя её незабываемым вкусом победы. Ни лишения, ни боль, ни физическое или моральное напряжение, ни своя или чужая кровь не должны вызывать у них страха.

Я глубоко и непоколебимо убеждён в том, что ни один лозунг не нанёс делу воспитания подрастающего поколения такого вреда, как распространившийся в 50-е годы прошлого века клич “Лишь бы не было войны!”. Смысл его был в том, что поколение, пережившее и въяве видевшее самую страшную войну в истории Земли, прилагало все усилия для обеспечения счастливого будущего своим детям. С чисто человеческой точки зрения это было объяснимо и заслуживало сочувствия. Голодавшие, убивавшие, исстрадавшиеся люди буквально из сил выбивались, чтобы их дети получили всё, что им, родителям, недодала судьба. Именно получили, а не заработали. Недокормленные, пожившие в землянках мама с папой запихивали в клювик своему ненаглядному чаду всё, что он пожелает, по первому его писку, чтобы отвести от него даже тень той беды, которая коснулась их. Вырастал же, соответственно, откормленный, наглый, спесивый и глупый эгоист, презиравший всех и вся (замотанных и “не видевших жизни” родителей — в первую очередь!), а также свято уверенный, что ему обязаны обеспечить всё, что он пожелает. Причём обязаны не только родители.

Такая система не стала тогда правилом, нет! Но и исключением тоже быть перестала. А поскольку воспитанные ею люди обладали невероятной пробивной силой в борьбе за личное светлое будущее, то к 80-м годам как раз они и оказались наверху в низовом и среднем звеньях управления страной. Что в известной степени и предопределило её крах. В наши дни система превратилась из частого, но не всеобъемлющего явления в правило. Детская группа “Непоседы” в одной из своих полушуточных песенок хотя и с горечью, но чётко выразила кредо современного воспитания, спев на мотив песни “Прекрасное далёко”:

Мы хотели бы стать чище и добрее,Только в жизни это мало что даёт.Пробиваются лишь те, кто понаглее, —Как бы знать, что в будущем нас ждёт?

И даже в этой вроде бы осуждающей подобную практику строке отчётливо читается: “…в жизни это мало что даёт”. Для людей, воспитанных в подобных ценностных рамках, главное не то, что ты можешь дать, а то, что дадут тебе. Между тем государство, у которого берут, но которому не отдают, обречено на гибель.

Я искренне убеждён, что своя война должна быть у каждого поколения. Я не имею в виду горячую настоящую войну (хотя и она не самое худшее, если даже так и принято думать!).

Каждое поколение, прежде чем занять место отцов, должно пропускаться, как золотоносная порода через решето-грохот, через трудное, опасное, выматывающее физические и духовные силы дело, в ходе которого все ценности сами встанут по своим местам в подобающем им от природы и с начала веков иерархическом порядке, слова обретут первоначальный смысл, а чувства человека очистятся. Те, кто достойно справятся с делом, займут место наверху с тем, чтобы их дети (как, впрочем, и дети несправившихся!) уже лет через 15–20 повторили их путь и не допустили образования совковообразной или демократоидной “элиты”. Я уверен в том, что трудности очищают и закаляют человека.

Цель жизни — физическое и моральное совершенствование

Не знаю, как вам, а мне противно и смешно смотреть на негроподобных существ в телепающихся по земле безразмерных штанах, куртках, из-под которых торчат майки до колен, и дурацких кепочках козырьком назад, изъясняющихся жестами и междометиями. “Ну как же! — скажет критик. — “Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст!” Знаем, проходили…” Проходили, но, как видно, прошли мимо. Вдумайтесь без усмешки: да, не все, кто играл джаз, продали Родину. Но все, кто продали Родину, играли джаз… И это факт.