Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6410 ( № 14 2013) Страница 2

Основной читатель "ЛГ" – бюджетник: учитель (преподаватель вуза), врач, музейщик, библиотекарь и т.п. Раньше таких ещё называли интеллигенцией, помните? Не говоря уж о нищих замкадных писателях. Мы не можем позволить себе обирать читателя. С другой стороны, все «противоречия» в статье хорошо просчитаны. Вопрос в том, на кого они рассчитаны?

Итак, разберёмся, как говорят военные, «по позициям». Вот Голубкова пишет: «[?]реальное влияние «Литературной газеты» на нашу культурную ситуацию стремительно приближается к нулю…» Адресован этот пассаж, понятно, тем, кто 25 лет «не держал в руках» ничего, кроме баллона кока-колы. Но, спрашивается, зачем тогда столь бурно реагировать на сам факт существования такого незначительного и невлиятельного издания? До недавних пор те, кто наивно полагал, будто воцарился в политике и культуре на веки вечные, и не реагировали. Тем же, кто «25 лет не держал», сообщаем. Да, много лет «ЛГ» жила в ситуации глухого бойкота со стороны либеральной прессы и её литературных адептов. Это было, признаемся, нелегко. Только благодаря поддержке и вытерпели. Но поддержке отнюдь не финансовой. Речь о верности: нашей – читателю, читателя – нам. За это время на квазилитературный небосклон взметнулись и бесследно угасли псевдозвёзды разной величины. Но если принять сферу культуры за 360, кругозор Голубковой составляет сегмент градусов в 20, при этом воспринимая эту ничтожную величину за целое.

Читатели слышали нас всегда. Постепенно услышала и власть. Произошло это вовсе не потому, что она нас внезапно возлюбила, а, как справедливо пишет Голубкова, потому, что «время наступило». Время осознания, что, не обратившись лицом к культуре, нельзя решить ни одного насущного вопроса. Вот и круглые столы по проблемам образования с участием президента проводятся, и премии для молодых деятелей культуры и детских писателей учреждаются, и состоянием русского языка озаботились. И много чего ещё, о чём мы писали, писали, писали, «вдруг» стало актуальным. Голубковой и её единомышленникам это явно не по душе. Да, приятными ощущения, когда дно лодки уходит из-под ног, не назовёшь. Но одни при этом зовут на помощь, а другие, как Голубкова, заклинают: «Каковы шансы у консервативных националистов из «Литературной газеты» стать властителями дум нового поколения или хотя бы получить основательную официальную поддержку? На мой взгляд, честно говоря, эти шансы минимальные». Разберёмся и с шансами.

Но сначала о тиражах. Мы, конечно же, не забыли, что именно тогда, когда газетой руководили убеждённые либералы ельцинской породы, тираж «ЛГ» упал до неприлично низкой отметки (М. Галина, кстати, в тот период служила и зарабатывала имя под нашей вывеской). Мы подняли газету из руин, оставаясь на столь ненавистной Голубковой консервативной позиции. Создатели Кольты не могут не знать, что консервативная идеология во всём мире занимает весьма почтенное место ровно посередине противоборствующих политических лагерей – правого и левого. Зачем же прибегать к абсурдному слиянию консерватизма и национализма? Но, единожды соврамши, остановиться Голубкова уже не может. Какой национализм она нам «шьёт»? Этнический? Бытовой? Державно-государственный – когда национальные интересы решаются за счёт малых народов, судя по тому, что «с учёным видом знатока» сообщает, что Россия – многонациональное государство? Но «ЛГ» – единственное сегодня издание, щедро отдающее площадь творчеству народов России, награждающее их премиями, пишущее об их книгах. Голубкова применяет прямо таки большевистскую тактику: ради подгонки под концепцию игнорировать факты. Приведём снова слова А. Хабарова в дискуссии на ФБ: «Убрать слова «националисты», «охотнорядцы» и прочие, заменить на слово «русские» во всех падежах – и статья обретёт совсем иной смысл... Нет никаких русских националистов, их не может быть в природе, потому что мы, русские, – государствообразующая нация. Наши предки прошли от Питера до Камчатки и от Владивостока до Берлина. Националисты могут быть у худосочных, ещё не развитых, малочисленных наций. Русский национализм может быть – в Латвии или в Эстонии, но не в России...» Просто в кругу, который представляет Голубкова, принято шарахаться от употребления слова «русский» в любом контексте и пугать им детей. Эта тусовка, скорее всего, совсем не прочь идейно превратить Россию в Латвию или Эстонию. Точно так же в черносотенцы в мире Голубковой зачисляются без разбора все, кто придерживается правых взглядов. В том числе и В.В. Розанов. Но зачем же критерии оценки в литературной критике такого негодяя выбирать в качестве темы диссертации? Или что угодно ВАКу, то угодно Богу?

Что касается явления, которое огульно именуют русским национализмом, то, как говорил – словно бы про нынешнюю «ЛГ» – «правый» депутат IV Государственной думы А.И. Савенко: «Миролюбивость русского национализма заключается в том, что он ведёт не наступательную, а лишь оборонительную борьбу за интересы государствообразующего народа. Мы только культурно обороняемся». Да, мы считаем, что у каждого народа есть национально-культурная доминанта. И у русского – тоже. Но она весьма далека от «герменевтики подозрительности», «деконструкции» и других постмодернистских «выкрутасов». Приверженность историко-культурной традиции вызывает у г-д либералов нервический припадок. Что ж! Советуем обратиться к докторам.

Видимо, не без влияния недавних разоблачений липовых диссертаций поневоле задумываешься о кандидатском звании Голубковой. Неужели, готовя реферат, диссертантка не поинтересовалась, каковы были тиражи консервативных изданий в дореволюционной России? Зачем же тогда она пишет явную ложь: «…национально окрашенный консервативный дискурс в этой стране всегда был (и будет) явлением маргинальным»? Понятно, что школьницей Аня Голубкова была, как и многие из нас, уверена, что единственно возможный дискурс – революционно-демократический. То есть крайне левый. Эта кривобокость в нашем образовании сохраняется, увы, до сих пор, о чём никто, кроме «ЛГ», не пишет. Но, голубушка Голубкова, за последние десятилетия можно было кое-что подчитать и кое о чём поразмыслить, а Вы, на словах отвергая советскую мифологию, по-прежнему находитесь в её плену. Как, по-вашему, могло случиться, что ультраконсервативное «Новое время», с которым долгие годы сотрудничал В.В. Розанов, после прихода А.С. Суворина за год увеличило тираж вдесятеро? К 1880-м годам газета, не изменив направления, стала самой читаемой в России, а в 1897 г. тираж достиг 50 000 экземпляров!

Или другой пример. Редактор газеты «Московские ведомости», основоположник русской политической журналистики М.Н. Катков начинал как либерал и англоман. А поменяв ориентацию на правомонархическую, его издание сделалось чуть ё[?] не самой тиражной из частных российских газет. Кстати, в тему. Вот что писал Катков в своей газете в 1881 г.: «В борьбе с нами противные партии употребляют тактику, которая особенно хорошо характеризует их. Они прикидываются обиженными и вопиют о привилегиях, которые будто бы нам предоставлены в печати. Мы будто бы пользовались всегда свободою мнения и слова, которой будто бы они были лишены. Но не только свободою, мы будто бы пользовались громадною властью, каким-то образом нами захваченною…» Будто на Кольту.ру заходил Михаил Никифорович!

Сегодня, нравится это самоотверженным либералкам или нет, самый большой тираж среди «толстых» журналов – у «Нашего современника». Может, его заставляют читать под дулом, а выписывать – по судебному вердикту? А если на секундочку допустить, что это не власть «накачивает» патриотические издания, а они объективно соответствуют общественным ожиданиям за пределами Садового кольца? В родном городе А. Голубковой – Твери, например… Народ не тот? Ну, здесь мы ничем помочь не можем – визовой поддержкой не занимаемся.

И, наконец, об охотнорядцах. Во-первых, намёк поняли. Отвечаем. Постоянными и желанными авторами «ЛГ» были – и есть – К. Ваншенкин, А. Ваксберг, Е. Рейн, Ю. Мориц, А. Кушнер, А. Салуцкий, В. Ивантер и многие другие. Ничего себе охотнорядцы! Может быть, и в этом кроется причина отсутствия в статье А. Голубковой каких-либо имён. Во-вторых, если рассматривать стихийные выступления торгоцев из мясных рядов не в привычном Голубковой «дискурсе», а панорамно, на фоне мало-помалу выправляемой истории страны, то «палачи» либерального студенчества в окровавленных фартуках предстают в несколько ином свете. Как предприниматели – тот самый «средний класс», за который рвут тельняшки либеральные публицисты. И защищали они тяжко нажитую собственность от радикально настроенной молодёжи, громившей их лавки. К услугам гастарбайтеров не прибегали – управлялись своими силами. Видимо, в этом видится Голубковой устрашающий «национализм». Началось всё в 1861 г., когда по рядам пронёсся слух, что господа скубенты желают вернуть крепостное право. Осенью 1905 г. группа вооружённых студентов боевиков из Московского университета нагрянула в облюбованный охотнорядцами трактир Рогова в Георгиевском переулке, а затем в лавки и лабазы, требуя прекратить торговлю. Целью «рэволюцьонэров» было спровоцировать тотальный продуктовый дефицит в Москве. Однако, несмотря на револьверы и бомбы в руках студентов, торговцы изрядно их поколотили и загнали за университетскую ограду, которую не сломали, вероятно, из почтения к высшему образованию. Левые газеты расписали этот эпизод как «дикую расправу охотнорядцев над беззащитной публикой». Вчерашняя молодёжь, которая, конечно, крепко получала от вчерашних крепостных по сусалам, впоследствии расстреливала «по темницам» всех, кто обеспечивал продовольственную безопасность страны. От массового голода это почему-то не спасло. Может, если бы охотнорядцы обладали даром предвидения, то не пожалели бы оградку-то! И у нас вызывает естественную тревогу, что сегодня лодку снова раскачивает полу образованное «племя младое».