Газета Завтра Газета - Газета Завтра 354 (37 2000) Страница 2

АГЕНТУРНЫЕ ДОНЕСЕНИЯ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ “ДЕНЬ”

Несомненно, автомобиль ВАЗ Приора 2 универсал, станет Вашим незаменимым помощником в хозяйстве.

АГЕНТСТВО “ДНЯ”

« Вокруг ОРТ разгорается схватка дзюдоистов и иудаистов.

ВОПРОС В ЛОБ (Константину Пуликовскому)

"ЗАВТРА". Президент Путин, будучи на Камчатке, сказал, что если на Дальнем Востоке все останется как есть, то население здесь скоро будет говорить на китайском, японском и корейском языках. Что привело к упадку на Дальнем Востоке, кто в этом виноват и что надо делать немедленно, чтобы мы не потеряли наши восточные земли?

Константин ПУЛИКОВСКИЙ, полпред президента в Дальневосточном федеральном округе. Наш герб означает — Россия смотрит и на Запад и на Восток. Но, к сожалению, с начала 90-х наши руководители очень сильно смотрели лишь на Запад, на Америку. Вот это и привело к тому, что Дальний Восток был забыт. А не может быть пустым место, где сырьевая и ресурсная базы очень мощные. Они, разумеется, привлекли внимание наших дальневосточных соседей. Но серьезных правительственных соглашений о сотрудничестве с ними не было, государственный контроль за эмиграционными процессами не осуществлялся, и на Дальний Восток пошло иностранное проникновение. Создавалось предприятие, брались, скажем, китайские рабочие — человек 50—60, через год они увольнялись, и никто не знал, куда они направили свои стопы — домой или осели здесь. Например, хабаровский губернатор Виктор Иванович Ишаев, проявляя определенный риск, принимал свои распоряжения для того, чтобы ограничить проникновение. В дальнейшем, я думаю, эмиграционные процессы будут управляемы и экономические проблемы будут решаться. Голова нашего государства повернулась в сторону Востока. И я как гражданин России, как русский, как дальневосточник рад, что мы одинаково стали смотреть и на Запад и на Восток.

Больной вопрос — тарифы. Я, как вы понимаете, изменить их не могу. Я смогу только предложить, как это сделать — потому что это необходимо. И у нас уже состоялись разговоры с министром путей сообщения. Есть договоренность о том, чтобы снижались дорожные тарифы для вывоза и завоза конкретной продукции — нужной для Дальнего Востока и нужной в Центральной России.

Юрий Чуньков МАСКА ТУЛЕЕВА

Юрий Иванович Чуньков — профессор, доктор экономических наук. До 95-го жил и работал к г. Кемерово. С 89-го начал сотрудничать с выпускником Академии общественных наук при ЦК КПСС Аманом Гумировичем Тулеевым, которого только что назначили начальником Кемеровской железной дороги. В 90-м Тулеева избирают председателем облсовета, и Чуньков делается его советником по экономическим вопросам и своего рода имиджмейкером и спичрайтером. После разгона Советов в октябре 93-го деловые отношения между ними сохраняются. В апреле 94-го Тулеев и Чуньков получают мандаты депутатов Законодательного собрания Кемеровской области. Тулеев становится председателем ЗС, Чуньков возглавляет в нем комитет по экономике, но по-прежнему исполняет роль советника Тулеева по самым разным вопросам. Сотрудничество их завершилось на исходе 96-го, после того как Тулеева назначили министром в правительстве Черномырдина. Но поскольку Чуньков с 95-го по 99-й был депутатом Госдумы по Кемеровскому избирательному округу, а Тулеев в 97-м по указу Ельцина вернулся в Кузбасс в качестве губернатора, то пути их все последние годы не могли не пересекаться.

Узнав, что скоро в Савеловском суде г. Москвы состоятся слушания по иску Тулеева к председателюо НПСР Зюганову и главным редакторам "Советской России" и "Завтра" Чикину и Проханову о защите чести и достоинства кемеровского губернатора, Чуньков пришел к нам в редакцию, чтобы на правах некогда близкого к Тулееву человека выразить свое мнение о предстоящем судебном процессе. Сегодня мы публикуем его монолог.

КОГДА НЫНЕШНЕЙ ВЕСНОЙ за подписью Зюганова, Чикина и Проханова я прочитал статью, где были нелестные слова о Тулееве, то у меня уже тогда не было сомнений: Аман Гумирович будет судиться.

За время своей политической карьеры Тулеев предъявил более 300 судебных исков к разным физическим и юридическим лицам. Разумеется, по поводу своей чести и своего достоинства. Как в Москве, так и в Кузбассе, трудно найти средство массовой информации, которое бы ни получало исков от Амана Гумировича. Страсть к судебным разборкам с публичными обидчиками — неотъемлемая черта Тулеева-политика, ибо собственный имидж для Амана Гумировича — все, остальное — ничто.

Я это уразумел далеко не сразу, а великое множество людей не понимают этого до сих пор.

Явление Тулеева российскому народу состоялось одновременно с явлением ему Шахрая, Шумейко, Починка, Филатова. Все они были народными депутатами РСФСР, и все благодаря телетрансляциям со съездов заимели широкую известность. Но если, скажем, Шахрай с Шумейко быстренько разменяли славу на кое-что съедобное — а именно на посты в правительстве Гайдара, то Тулеев и думать об этом не желал. Аману Гумировичу надобен был не кусочек власти, ему нужен был целый пирог власти. И летом 1991 года он пошел в поход за ним — выставил свою кандидатуру на выборах президента Российской Федерации.

Дословных выступлений Тулеева перед страной в ту пору у меня не сохранилось. Могу лишь по памяти пересказать их суть: “Я, Тулеев, — матерый хозяйственник. Я был начальником крупнейшей в Советском Союзе Кемеровской железной дороги. Я ныне как председатель облсовета руковожу одним из самых промышленно развитых регионов страны — Кузбассом. Я знаю проблемы экономики и проблемы территорий. Я знаю, как их решать. Я умею управлять людьми. Я сам по природе своей — слуга народа и государства”.

На мой взгляд, на фоне прочих кандидатов в президенты Тулеев смотрелся весьма неплохо. Меня, правда, уже тогда смущали некие издержки в его саморекламе. Начальником Кемеровской железной дороги Тулеев был всего около двух лет, областным Советом руководил год, а до этого двадцать лет куковал на станциях Мундыбаш и Междуреченск и десять лет — на Новокузнецком отделении той же дороги. Хозяйственно-политический опыт Тулеева в масштабах страны был ничтожен. Зато у него в избытке было амбиций и пылу-жару в словах, и на президентских выборах он обошел бывшего первого секретаря обкома и союзного министра Бакатина, уступив три первых места Ельцину, Рыжкову и Жириновскому.

В ходе кампании по выборам президента в 91-м Тулеев показывал себя избирателям в образе энергичного, толкового и честного представителя нархозноменклатуры: я — начальник дороги, я — председатель облсовета. С началом же реформ Ельцина — Гайдара образ Тулеева поменялся существенно. Страну трясло от "шоковой терапии" в экономике. Девяносто процентов граждан России оказались в нищете. И Тулеев превратился в одного из этих девяноста процентов: я, Аман Гумирович, никакой не начальник и не председатель, я — рядовой путеец со станции Мундыбаш, мне так же скверно, как и всем моим братьям-путейцам, но я — еще и депутат, у меня есть право выступать от имени всех униженных реформами.

Вместо Тулеева как лучшего представителя партноменклатуры на российской политической сцене появился Тулеев — народный заступник, Тулеев — борец с мерзопакостной властью. Его выступления на съездах народных депутатов записывали, печатали и распространияли в качестве антиельцинских агиток. Вот одно из таких выступлений конца 92-го: "Считаю, что в России сознательно создается хаос. Президент утром издает один указ, в обед — другой, противоречащий первому. Экспортно-импортные тарифы меняются через два-три месяца. Все это усиливается и во внутренней политике, и во внешне-экономической деятельности. А это — идеальное условие для тех, кто хапает и растаскивает.

Сужу по своему региону. Отдельным коммерческим структурам с ведома и за подписью правительства отданы лучшие здания за бесценок. Им даются всевозможные льготы. Соответственно ими гребутся миллионы, которые должны поступать в бюджет области или в государственную казну. Валютная выручка от продажи сырья оседает на личных счетах кучки дельцов в загранбанках. При лицемерном заявлении о "народной" приватизации акции предприятий концентрируются в руках номенклатуры, спекулянтов, перекупщиков. О коррумпированности нашего правительства, наших чиновников расписано в стихах и в прозе во всех иностранных газетах. Уже известно, кому дать, за что дать, сколько "положить на лапу". Об этом говорит и президент, нисколько не смущаясь".