Петр Свириденко - Знаменитого деда внук Страница 2

Потом были «Отцы и дети», «Стихотворения в прозе» и воспоминания о Белинском И. С. Тургенева; «Тарас Бульба» Н. В. Гоголя; «Сибирские очерки» и «Черкес» В. Г. Короленко; «В бою», «Медведи» и «Сигнал» В. М. Гаршина; «Наезды», «Историческая справка о годе 1813» и «Лейтенант Белозор» А. А. Бестужева-Марлинского… С 1878 по 1906 год Конерза перевел и опубликовал более тридцати произведений русских писателей да еще тридцать два польских, десять болгарских, шесть сербских и хорватских.

Все его скромное учительское жалованье, все доходы от домашнего хозяйства уходили на приобретение книг иностранных писателей и на их поиски. Издательства охотно публиковали его переводы, а гонорар, увы, платили грошовый, да и то не всегда. И он решает; обратиться за помощью к Льву Николаевичу.

Текст письма Конерзы, написанного по-русски, впервые был опубликован журналом «Ческословенска русистика» (1965, № 10) в статье д-ра Штенана Колафы «Из переписки деятелей чешской культуры с Л. Н. Толстым». В публикации точно соблюдены орфография и пунктуация оригинала.

Вот она, копия письма Й. Конерзы, сделанная Шт. Колафой.

«Ваше светлость! Милостивый Государь!

Я прошу извинить, что я осмелюсь от Вашей светлости этим письмом милости требовать.

Занимаясь переводением отличных русских сочинений на чешский язык, я перевел в продолжении нескольких уже лет замечательное число романов, повестей и различных статей (граф Лев Николаевич Толстой, Иван С. Тургенев — с которым я переписывался, Дружинин, Ал. Потехин, Погосский, А. Коваленская, Пушкин, А. Н. Пыпин, барон Брамбеус, Масалский, «Вестник Европы» и так далее).

В настоящее время я имею в умысле перевесть Вашей Светлости „Войну и мир“, «Первый винокур» и некоторые повести, так как две редакции этих переводов от меня требуют. Но я кроме „Анны Каренины", одного тома „Русской библиотеки" (граф Лев Ник. Толстой) и нескольких меньших повестей других оригиналов и то самых замечательных не знаю, потому что у меня нет средств на покупаиие нужных дел русских. Гонораров у нас неполучается за переводы иногда совсем, иные разы самые незначительные. Потому я во имя славянской взаимности осмелываюсь просить Вашей Светлости, милостивый Государь, о подарование самого новейшего полного собрания Ваших сочинений, дабы мне возможно было сделать для чехов лучший выбор относительно переводов Ваших очень занимательных сочинений. Я надеюсь в чувство славянской взаимной благотворительности Вашей Светлости, что, моего желания немилостиво неотвергнете.

Меня очень урадовала звесть о сочинении Вашей Светлостью „Первого винокура". Да, вот, чего наши славянские писатели боятся, — писать для простолюдина, для мужика и т. п. Пьянство я сочетаю за самое роковое зло мира славянского. Вот язва ужасная, на которую нужно безоткладно обратить внимание народных деятелей, всех благонамеренных, честных людей. Потому и я взялся за дело — и устроив в нашей деревне „Общество против пьянству", я составил книгу «Pruc s koralkou" (Непите водки!) и напечатав в 5 000 экземпляров собственным изданием я распространял их в продолжении нецелого года; книге моей досталось бесчисленных похвал со стороны газет, писателей, посланцев, учителей, духовенства, эпископов и Й. Эксцелленции графа Шенборна, наместника Иего Вел. Императора на Мораве, Духовенство читает эту книжку в церквах! Но я утерпел для меня, незажиточного деревенского учителя с семьей неприятный дефицит. Одно обстойятельство утешает меня, именно, что наш люд чрезвычайно, удивительно рад мою книгу читает и что та самая имеет на нашего простолюдина благое влияние. Это сочинение однако назначено есть и для образованных, особенно для учителей, духовенства, фабрикантов, посланцев, словом для всех чехов. Книга «Pruc s koralkou» издана будет в краткое время также на словацком в Уграрии и по-немецки. Я дозволю себе послать Вашей Светлости современно 1 экз. моей книги с просьбой:

Извольте, Ваша Светлость, постараться по возможности о русский перевод (обработку) моей книги для пользы русского народа.

Вашей милости надеется покорнейший слуга

Josef Konerza

V Slavkovicich u Noveho Mesta na Morave (25 srpna 1886)”

Автор статьи указывает, что оригинал письма хранится в Государственном музее Л. Н. Толстого в Москве.

Пишу в Музей. Отвечают, что письма Конерзы у них на хранении нет и что оно не упоминается ни в собраниях сочинений Толстого, ни в литературе о нем. Отрицательный ответ пришел и из Пушкинского Дома в Ленинграде. А между тем Штепан Колафа на мой запрос ответил, что в Музее Толстого держал в собственных руках оригинал письма и там же воспроизвел его содержание дли будущей статьи.

Снова пишу в Москву и получаю следующий ответ:

«Отдел рукописей Гос. музея Л. Н. Толстого в ответ на Ваше письмо от 6 февраля 1984 года может сообщить следующее:

Письмо Конерза Йосефа к Л. Н. Толстому от 25 августа 1886 года хранится в нашем рукописном отделе среди писем к Л. Н. Толстому иностранных корреспондентов, хотя Напиеано оно по-русски. Видимо, сотрудник, который подготавливал ответ на Ваш запрос в 1982 году, справлялся о письме только в картотеке писем, написанных по-русски, т. к. именно в этой картотеке значатся письма переводчиков, написанные по-русски. И фамилию этого корреспондента в своем запросе 1982 г. Вы написали только в русской транскрипции: Конерза.

Ответил ли Л. Н. Толстой на письмо этого корреспондента, установить не представляется возможным, т. к. никаких помет об этом на письме нет».

Ответ подписала заведующая отделом 3. Н. Иванова.

Итак, ответа Конерза не получил. Как мог Лев Николаевич, очень аккуратный в переписке, не ответить своему корреспонденту, тем более зарубежному? Вероятнее всего, это письмо по какой-то причине «не дошло» до него.

Вместе с письмом Конерза посылал Толстому свою книгу. Колафа утверждает — книга хранится в Ясной Поляне, но мне ответили, что ее там не обнаружили. Надеюсь, и она найдется…

Таков итог моего длительного поиска: отправился за внуком, а пришел к деду. Но затраченных усилий и времени не жалею: чувствую, что стал богаче.