Розарио Минна - Мафия против закона Страница 20

В конце 1945 и начале 1946 годов квестор Палермо доносил американскому консулу Нестеру, что мафиози в соответствии с его просьбой помогали генералу итальянской армии Берарди обезвредить бойцов из «Эвис», боевых отрядов, созданных теми сепаратистами, которые стремились достигнуть своих целей насильственным путем.

Ни сепаратисты, ни масоны, ни христианские демократы, ни англичане, ни американцы или итальянская полиция не прибегали более к услугам «белых перчаток», чтобы мобилизовать мафиози. Напротив, все группировки, которые в эти годы соперничают между собой в борьбе за власть на Сицилии, обращаются непосредственно к явным мафиози. Это, безусловно, было первым признанием самостоятельности мафии как определенной социальной группы. Однако ей не сразу удается разыграть карту своей автономии, так как у нее еще нет единой иерархической структуры, к тому же после двадцатилетия фашистского режима самой мафии недоставало уверенности в том, что общество готово с нею считаться.

Послевоенный сицилийский бандитизм почти всегда ассоциируется с фигурой Сальваторе Джулиано. На самом же деле начиная с 1943 года Сицилия была захлестнута волной массового бандитизма. Бандиты действовали не только в таких исторически принадлежащих им районах, как Палермо, Трапани, Агридженто, но часто встречались и в Мессине, Катании, Сиракузах, где мафии прежде не существовало. Сицилийский бандитизм в эти годы — это часть национального феномена: много поразительно жестоких бандитов зверствовали в Неаполе, Риме, Болонье, Милане. Характерно, что почти о всех итальянских бандитах послевоенного времени в Италии, разоренной войной и нацистской оккупацией, находящейся еще под контролем войск союзников, которые останутся в ней до 1947 года, повсюду говорили, что они «крадут у богатого, чтобы отдать бедному». Такие разговоры придавали бандитскому разбою налет бунтарства и основывались они то ли на крайне немногочисленных случаях благотворительности со стороны бандитов, то ли на всеобщем желании покончить с «акулами», то есть с теми, кто не прекращал наживаться и в мирное время так же, как когда-то в военное.

Сальваторе Джулиано продержался дольше всех и продолжал «работать» вплоть до 1950 года, пока его кузен и сообщник Гаспаре Пишотта не убил его в Кастельветрано, передав его труп полиции.

Джулиано был своеобразным типом. Он много писал: стихи, национальные гимны сепаратистской Сицилии, политические воззвания. Его излюбленным «коньком» были угрозы. То он сообщал всем о своем намерении похитить христианского демократа Бернардо Маттареллу, то отправлял письмо, дышащее дикой яростью из-за того, что после организованного им голосования половины жителей Монтелепре (его родного городка и цитадели) за «нужных» людей вдруг узнавал, что карабинеры ответили на это арестом его матери и сестры, обвинив их в пособничестве. Он распространяет слух о подготавливаемом им похищении монсеньёра Филиппи, епископа монреальского, заставив того тем самым искать встречи с главарем мафии Ванни Сакко. Дошло до того, что его осенила мысль похитить самого «дона» Калоджеро Виццини, но это похищение осталось всего лишь неосуществленной мечтой. Единственным преступлением, которое Джулиано удалось совершить в высоких кругах, было похищение сепаратиста-помещика Лучо Таски.

Джулиано и мафиози хорошо знали друг друга. Однажды высокий чиновник из министерства внутренних дел отправился на частную встречу с этим особо опасным преступником, разыскиваемым полицией, прихватив ему в подарок рождественский пирог и бутылку шампанского. Генеральный прокурор и кардинал Палермо предпринимали конкретные шаги для установления прямых, личных отношений с Джулиано.

Джулиано опирался на силу мафии, и мафиози каждый раз приходили ему на помощь в наиболее сложные моменты его карьеры бандита.

Кое-кто из мафиози стал непосредственным участником личной встречи вождей сепаратистского движения с Джулиано, на которой он был произведен в полковники армии сепаратистов. Первого мая 1947 года Джулиано вместе со своими людьми стрелял, спрятавшись за скалой, в крестьян, собравшихся на организованный левыми партиями праздник в районе местечка Портелла-делле-Джинестре. При этом 11 человек было убито. В течение многих лет делались попытки выяснить: кто приказал Джулиано устроить это кровопролитие? На процессе, проходившем в 1953 году перед судом присяжных в Витербо, Гаспаре Пишотта назвал среди вдохновителей преступления христианского демократа Бернардо Маттареллу и монархистов Аллиата из Монтереале и Кузумано Джелозо, но обвинения с них были сняты еще во время предварительного следствия. Однако 1 мая 1947 года именно мафиози были теми проводниками карабинеров, отвечавших за соблюдение порядка в районе Портелла-делле-Джинестре, которые и направили их в поселок, расположенный далеко от той деревни, где несколько часов спустя Джулиано вместе со своими сообщниками расстрелял из пулемета безоружных мужчин, женщин и детей.

Джулиано любовался собой, позируя перед фотоаппаратами репортеров благонамеренных газет и галантно принимая иностранных журналисток. Между тем мафиози незаметно стали предавать в руки полиции людей Джулиано. После того как была ликвидирована большая часть банды, один из мафиози, «дон» Нитто Миназола, который десять лет спустя был застрелен на улице, провел Сальваторе Джулиано в Кастельветрано, укрыв его в одном из домов. Здесь же Миназола предварительно спрятал Гаспаре Пишотта, который и убил спящего Джулиано. Полковник карабинеров Лука, знавший о ловушке, приготовленной для Джулиано, сочинил в официальном донесении версию о якобы происходившей перестрелке. По его словам, Джулиано был убит карабинерами. Несколько дней спустя палермские полицейские арестовали Гаспаре Пишотту, пользовавшегося покровительством карабинеров. В деле об убийстве Джулиано впоследствии проявились серьезные разногласия между конкурирующими службами охраны общественного порядка, поддерживавшими в свое время явные и тайные связи с Пишоттой, которые и привели к Джулиано. Правда, еще и сегодня есть основания думать, что мафиози обещали карабинерам выдать Джулиано живым, а сами, передав лишь его труп, присвоили себе загадочные бумаги Джулиано, в которых, возможно, были драгоценные сведения о связях бандита с определенными политическими кругами.

Бандитизм и сепаратизм имели, конечно же, и политическое значение для Сицилии и всей послевоенной Италии, но если мы будем преувеличивать значение этих двух феноменов, то неизбежно скатимся на уровень фольклорной легенды. Бесспорно, что мафия имела связи как с сепаратистами, так и с бандитами. Безусловно, что встречались люди, готовые воспользоваться беспорядками, порожденными сепаратизмом и бандитизмом, и способствовать успеху на выборах тех политических партий, которые выступали за поддержание общественного порядка. Но так же верно и то, что с окончанием 25 апреля 1945 года войны в Италии мафиози, как и все другие сицилийцы, спешно возвращались к политической деятельности, развернувшейся уже по всей стране. 2 июня 1946 года в Италии проводился национальный референдум по вопросу о государственном устройстве. Решался вопрос: монархия или республика. На референдуме победили сторонники республики с небольшим преимуществом над монархистами.

В Сицилии, наоборот, победу праздновали сторонники монархии, получившие 1304 тыс. голосов (64,7 %), в то время как республиканцы набрали только 710 тыс. голосов (35,3 %).

Несомненно, результаты голосования в Сицилии стали крупной победой правых, к которым присоединилась значительная часть центристов из христианско-демократической партии, тогда как за республику выступили коммунисты, социалисты, некоторые немногочисленные христианские демократы и республиканцы.

Вскоре после этого еще раз выявилось соотношение сил на выборах в органы областного самоуправления, учрежденных в

1946 году. 20 апреля 1947 года на первых областных выборах в Сицилии народный блок, включавший коммунистов и социалистов, собрал 591 тыс. голосов (29 %); христианские демократы набрали 400 тыс. (20 %); либералы получили 287 тыс. (14 %); монархисты 185 тыс. (9 %); индепенденты — сторонники независимости острова, среди которых была также незначительная часть левых во главе с адвокатом Варваро, набрали только около 171 тыс. голосов (8 %), а следом за ними шли другие неопределенные политические группировки, формировавшиеся вокруг влиятельных лиц, тесно связанных с местной средой.

Результаты выборов в областной орган показали, что левые силы (коммунисты и социалисты) обладали одной третью всех голосов, потеряв, правда, 5 % голосов, полученных на референдуме по вопросам государственного устройства, проводившемся за несколько месяцев до этого. Но в мае 1947 года левые были выведены христианским демократом Де Гаспери из состава правительства национального единства, включавшего в себя все партии, участвовавшие в Сопротивлении. После 1947 года, с началом «холодной войны», левые силы по всей Италии становятся в оппозицию без какой-либо возможности поддерживать отношения с парламентским большинством. Поэтому и в Сицилии 30 % избирателей, входящих в левые партии, остаются в жесткой оппозиции.