Газета Завтра - Газета Завтра 203 (42 1997) Страница 20

Во-первых, убежденным “диспенсациалистом”, искренне верившим в буквальное исполнение такого эсхатологического сценария, был некто Сайрус Скофильд, знаменитый тем, что является составителем самой популярной англоязычной Библии — “Scofield Reference Bible”, разошедшейся тиражом во много миллионов экземпляров. В Америке эту книгу можно встретить на каждом шагу. Так вот, этот Скофильд вставил в библейский текст собственные исторические комментарии и пророчества о грядущих событиях, выдержанные в духе радикального дис- пенсациализма таким образом, что неискушенному читателю трудно отличить собственно библейский текст от его авторской диспенсациалистской трактовки Скофильда. Таким образом, пропаганда христианства в англосаксонском мире, и особенно в США, уже в самом начале несет в себе компонент “патриотического” американского воспитания (“Manifest Destiny”), русофобской эсхатологической индоктринации и акцентированного сионизма. Иными словами, в “диспенсациализме” воплощена новейшая форма той многовековой идеологии, которая лежит в основе дуализма Запад — Восток, о котором мы говорили.

В некоторых текстах современных диспенсациалистов “промыслы” увязываются с новейшими техническими достижениями, и тогда возникают образы “ядерного диспенсациализма”, т. е. рассмотрения “атомного оружия” как некоторого апокалиптического элемента. И снова Россия (или СССР) выступают здесь в качестве “сил зла”, “ядерного царя Гога”.

Популяризатором этого “атомного диспенсациализма” был евангелист Хал Линдси, автор книги интерпретации пророчеств “Бывшая великая планета”, разошедшейся тиражом в 18 миллионов экземпляров (по тиражам в свое время это была вторая книга после Библии). Его горячим приверженцем был не кто иной, как Рональд Рейган, регулярно приглашавший Линси читать лекции атомным стратегам Пентагона. Другой “ядерный диспенсациалист” теле-евангелист Джерри Фолвелл стал при том же Рейгане ближайшим советником правительства, участвовал в его закрытых заседаниях и консультациях генералитета, где обсуждались вопросы атомной безопасности. Так архаические религиозные эсхатологические концепции прекрасно уживаются в столь светски-прогрессивном американском обществе с высокими технологиями, геополитической аналитикой и блестяще отлаженными системами политического менеджмента.

Кстати, именно диспенсациализм объясняет непонятную без этого безусловную произраильскую позицию США, которая сплошь и рядом прямо противоречит геополитическим и экономическим интересам этой страны. Солидарность протестантских фундаменталистов с судьбой земного Израиля, восстановленного в 1947 году, что явилось в глазах протестантов прямым и внушительным подтверждением трактовки Скофильда и его Библии, основана на глубинных богословских эсхатологических сюжетах.

Для нас очень важно, что столь же глубоки и устойчивы антирусские, антивосточные, антиеврайзиские принципы американского мышления. Это — глубины отрицания, ненависти, укорененной и тщательно взращивавшейся веками враждебности.

Надо сказать, что “диспенсациализм” по-своему является потрясающе убедительным. С его помощью становятся логичными, понятными и осмысленными многие события современности. То же восстановление Израиля, “холодная война”, этапы американского пути к единоличному планетарному господству, расширение НАТО на Восток и т. д.

ОНИ НЕ ОСТАНОВЯТСЯ,

НЕ УНИЧТОЖИВ НАС ВСЕХ

ДО ПОСЛЕДНЕГО

В результате мы получаем страшную (для русских) картину. Силы, группы, мировоззрения и государственные образования, которые совокупно называют “Западом” и которые являются после победы в “холодной войне” единоличными властителями мира, исповедуют — за фасадом “либерализма” — стройную эсхатологическую богословскую доктрину, в которой события светской истории, технологический прогресс, международные отношения, социальные процессы и т. д. истолковываются в апокалипсической перспективе.

Цивилизационные корни этой западной модели уходят в глубокую древность, и, в некотором смысле, определенный архаизм сохраняется здесь вплоть до настоящего времени параллельно технологической и социальной модернизации. И эти силы устойчиво и последовательно отождествляют нас, русских, с “духами ада”, с демоническими “ордами царя Гога из страны Магог”, с носителями “абсолютного зла”. Библейское упоминание об апокалипсических “князьях Роша, Мешеха и Фувала” растолковывается как однозначное указание на Россию — “Рош” (=“Россия”), “Мешех” (=“Москва”), Фувал (=“древнее название Скифии”). Иными словами, русофобия Запада и особенно США проистекает отнюдь не из-за фарисейской заботы о “жертвах тоталитаризма” или о пресловутых “правах человека”. Речь идет о последовательной и оправданной доктринально демонизации восточно-европейской цивилизации во всех ее аспектах — историческом, культурном, богословском, геополитическом, этическом, социальном, экономическом и т. д.

Впечатляет многомерное совпадение далеких друг от друга концептуальных уровней “западной идеологии”: сторонники капитализма — в сфере экономики, теоретики индивидуализма — в области философско-социальной, геополитики — на уровне стратегии континентов, богословы — оперируя с эсхатологическими и апокалипсическими доктринами “диспенсациалистского толка”,- все они сходятся к однозначному и совпадающему во всех случаях отождествлению России с “империей зла”, с историческим негативом, с целиком отрицательным героем мировой драмы.

Это все очень, очень серьезно. Мировые войны и крушение империй, исчезновение целых народов и рас, классовые конфликты и революции — лишь эпизоды великого противостояния, кульминацией которого должна стать последняя апокалипсическая битва, Endkampf, где нам отводится важнейшая роль. В глазах Запада — целиком и полностью негативная.

Они не остановятся, пока окончательно не добьют нас. Всех нас, всех наших детей, стариков и женщин. С ветхозаветной жесткостью и либеральным цинизмом. Их намерения очевидны и ужасны.

Наши спокойствие, зевота, тупость и лень на этом фоне выглядят преступлением.

МАРГИНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯЯ

Роман Горич

Года три назад, устав от регистрации курьезов нашей вялотекущей в никуда жизни, которые я пытался облекать в форму светского анекдота, я решил “совлечься” богопротивного греха иронии, поднатужиться и сходить на Исповедь и к Причастию. Однако хочет лох, да не хочет Бог.

Памятуя, что при столь благочестивом намерении в первую очередь следует примириться с опечалившим тебя и тем, кого ты вольно или невольно обидел сам, я набрал телефон своего хорошего знакомого Саши Нежного (в либерально-демократическом миру известного как церковный публицист Александр Иосифович Нежный) и, прочитав ему одну из своих давних миниатюр, в которой задел его, собрался уже было попросить прощения. Но не успел я и рта раскрыть, как на меня обрушился такой шквал идеологических рекламаций, что хоть Святых выноси. Мол, и неуч я, и истории Церкви советских времен, где черным по белому написано, что все сергианцы — злодеи и предатели (?!), не знаю, и главное, что я его повестей не читал. Обескураженный, я пробурчал что-то вроде: “Нежный, ты сердишься, значит, ты не прав и не нежный уже”,- и опустил трубку.

Чтобы объяснить причину гневливости такого славного человека, каким был и остается для меня, несмотря ни на что, Александр Иосифович, придется привести здесь раздражитель, на который последовала столь бурная реакция. Вот этот текст.

“О СМИРЕНИИ

Чрезвычайно политизированный православный публицист Александр Смежный (Нежный) очень возлюбил наших иерархов ругать. Чуть завидит митрополита какого, костылем старичка норовит, костылем. И сколько ни говорили ему: кончай рваться в открытые ворота, Саша, ибо сказано Господом: “Мне отмщение, Аз воздам”, а также “Не судите да не судимы будете”, — не внимал. И вот как-то, устав от праведных драчек с “маститыми и твердолобыми сергианцами”, прилег Саша с томиком Пушкина на канапе и своих любимых “Отцов пустынников и жен непорочных” решил еще раз перечитать. Однако только нужную страничку открыл, как вместо восхитительного Ефрема Сирина в парчовой пушкинской обработке, сущая ахинея со строчек поперла:

“Отцы, бесстыдники, и жены заморочны,

Что школу КГБ окончили заочно,

Сплели немыслимое множество ловитв.

Но ни одна из них меня не утомляет,

Как та, которую гебисты поставляют

В те дни, когда, виляя от “хвоста”,

Как шиз, я озираюсь. Неспроста”.

Как, однако, истощается Благодать от гневливости”.

“Экий ведь щепетильный господин оказался мой нежнейший и добрейший приятель. Не жирно ли по нашим временам будет,”- печально подумалось, ибо ничего, кроме добродушного подтрунивания, честно признаюсь, я в ту шутку вкладывать не собирался. Как не собирался ее и обнародовать. Однако, решив, что, безусловно, в чем-то не прав, ежели так разгневал хорошего человека, положил незамедлительно познакомиться с творчеством Нежного-беллетриста. А вдруг открылось ему что-нибудь такое, что нам, грешным, неведомо.