Отар Кушанашвили - Я и Путь in… Как победить добро Страница 21

Наступление на нас всех этих людей, презревших теорию Дарвина, наступление по всем фронтам этих ублюдков, которые попадают в номинацию «Имбецилы года», эта гоповская уверенность в безнаказанности – вот что я полагаю антисобытием всей моей жизни.

До настоящего момента я всю свою жизнь, понимая иногда, что это – законченные люди, говорящие обо мне как о прекраснодушном подростке, не выросшем из розовых очков; я всю свою жизнь посвятил тому, что дважды два четыре, вода мокрая, а плохой человек – достоин смертной казни. Но вы-то понимаете, что я такой же неполиткорректный ублюдок. Не надо быть Ларсом фон Триером, чтобы не заблуждаться по поводу человеческой природы. Не нужно смотреть, как он изображает нам нас и себя (потому что Триер – дол***б). Вот те печальные увальни с Антарктидой в глазах, которых вокруг стало больше, чем седых волос у меня на голове. Вот в эту секунду появляющиеся совершеннейшие зомби, насмотревшиеся американских ужастиков, которые стоят подле истекающей кровью мамы и говорят: «Давай, заканчивай быстрее». Вот с этим – что вы будете делать?..

В каждой семье, по классификации готического романа (а я, между прочим, главный по ним в Российской Федерации), есть роман необъяснимой тревоги и неизбывного напряжения.

Когда по телевизору история про Евгения Викторова перебивалась полными восхищения роликами о пробившейся на чемпионат-2012 нашей сборной – мне страшно.

Я ни в коем случае не Евгений Викторов, печальный увалень лет 20 с неандертальской харей, появился на экране телевизора и сказал, что сам бы он этого никогда не сделал. Потому что (вслушайтесь, это всплывет в конце!) слишком хорошо относился к своим родителям и многое им прощал.

Двадцатилетний Евгений Гапонов – друг и тезка печального увальня с харей неандертальца. Этот человек ублюдочной физиономии появляется на экране телевизора и говорит, что он никогда не отказывает друзьям, и просьба друга – самое святое, ради чего он, ублюдок, живет.

Человек по фамилии Гадонюк (имени я не помню), похожий на мою немытую жопу, появляется третьим на экране телевизора и говорит, что если друзья зовут в бой, то он не находит в себе сил сказать друзьям «нет».

Центральную роль во всей этой истории играет Евгений Викторов. Уроженец города Усолье-Сибирское, что в Иркутской области, накануне поссорился с мамой, которая упрекнула его в том, что он все 20 лет своей бессознательной жизни ничем не занимается, а они с папой вынуждены вкалывать день и ночь.

Он поссорился с мамой, которая предъявляла весь антиджентльменский (как ему казалось) набор претензий, каковые предъявляют мамы всё большему количеству наших дебильных детей.

Женя Викторов, будучи человеком в высшей степени самолюбивым, обиделся и поехал поделиться бедой к своей девушке, очень похожей неандертальским видом на своего полублаговерного. И девушка (вслушайтесь, это всплывет в конце!) сказала: «С этим надо кончать! Они тебя шпыняют каждый день, а ты уже взрослый. Нам с тобой жить не на что, а они богатые и не помогают нам!»

Маленькая предыстория. Евгений Викторов был за деньги определен в Иркутский институт, где познакомился с этой девушкой. Ее дневник был обнаружен после того, о чем чуть ниже. В этом дневнике она написала: «Как только Женя внемлет мне, мы получим свободу и деньги. И у нас будет все хорошо». Я не читал этот дневник, его цитировали с экрана телевизора. Но я подозреваю, что по уровню грамматической оснащенности девушка вполне подходит под определение «неандерталка». Но страшнее, если ее текст, напротив, в высшей степени грамотный. Бывает и такое. Но далее…

В тот день, когда Евгений вернулся в Иркутск и девушка сказала что «с этим пора кончать», он позвонил двум вышепоименованным ублюдкам и сказал, что собирается приехать и разобраться с мамой. Папа тоже будет дома. Но папа в этот пятничный вечер будет не в силах участвовать в ссоре, потому что папа после тяжелой трудовой недели обыкновенно нажирается.

Все трое бойцов поехали в город Усолье-Сибирское, дождались полуночи или часа ночи (это не суть важно), проникли в дом и беспощадно, одного за другим, убили родителей Евгения Викторова.

Всё, что я знаю об этой истории, – это цитаты из уголовного дела. Мама Евгения Викторова, которая определила его в институт, умоляла не добивать ее. Сын стоял в шаге от Евгения Гапонова и говорил: «Главное, чтобы крови было мало».

Не умаляя достоинств нашей команды, я рад пасам Аршавина и остроумному твиттеру Широкова. Но в городе Усолье-Сибирское растут люди, которые на допросах отвечают: «Я бы сам этого не смог сделать, потому что и так им многое прощал». Мама и папа этого ублюдка уже на небесах. Их поймали. Всех. Дали по 20 лет. И не спрашивайте меня, слишком тонко устроенного для вашего циничного мира, где главнее матч России по футболу, почему я требую смертной казни. Почему не повернуть вспять эту историю. И почему мой товарищ, работающий в МВД, говорит: «Перестань истерить! Это происходит каждый день и никому на *** не нужно в этом разбираться». Но я хочу в этом разобраться. И когда я готовил эту колонку, то заглянул в умную книжку, в которую никто из участников этой истории не заглядывал, а если и заглядывал – то тем хуже наши дела: «Я верю не в непобедимость зла, а только в неизбежность поражения», Георгий Иванов. Мы уже проиграли битву с нашими детьми.

Но что бы мне ни говорили, тех, кого я могу спасти, – я спасу. А кого смогу уничтожить – уничтожу прямо в зале суда. И делайте со мной потом, что хотите.

P.S. После таких историй начинаешь верить в то, что страна попала в сумеречную зону. Звездочка по имени Ванечка

Я всё-таки надеюсь, что не у одного меня, пусть на время, померк свет в глазах от истории Валентина Сивоконя, самоубийцы, труса, ничтожества, мрази, ублюдка. Убийцы.

Я начитался и наслушался ваших идиотских рассуждений и предположений насчет, зачем и почему он забрал в свое смердящее никуда кроху-сына. Какие, мать вашу, тут могут быть объяснения?!

Существо, которое, чтобы насолить давшей ему отставку даме, убивает сына, – что он такое? Концентрированное воплощение всего самого худшего в человечестве.

Это если по-вашему. По мне…уесос и говножуй разом. Сестра Руслана, сокрушаясь, говорит журналистам, какой это был грандиозный человек – тонкий, добрый, свет источающий… Непостижимо. Тетя! И все вы! Когда душной ночью вы вдруг проснетесь, всмотритесь, ублюдки, в темень: это призрак маленького Ваньки, убитого придурком-отцом, а теперь четвертуемого вами скальпелями бездушия и ханжества. А потом взгляните на звездное небо, вон там, справа и слева, мерцают наши маленькие Ваньки, наши дети, наши звездочки, убитые взрослыми, которых жрут черви.

До того как посвятить вас в суть этой малоприятной истории, обладающей огромным потенциалом общественного раздражения, обращаюсь с просьбой перечитать очерк «Как живая». Если кто не помнит, там я описал атмосферу, которую, в общем-то, описать невозможно. Атмосферу душевной глухоты, из-за которой маленькая девочка бросилась под поезд.

История, которую я расскажу сегодня, не то чтобы тождественна тому случаю. Но в смысле вышеозначенного душевного убожества, проявленного людьми, она вполне может стать в один ряд с той историей, из-за которой, кстати говоря, меня многие упрекали в восхвалении нигилизма и отчаяния. Мне-то как раз казалось, что история, описанная мною в очерке «Как живая», преподнесена мною в определенном свете и как раз-таки говорит обо мне как о человеке не столь уж душевно нездоровом, каким многие из вас меня, несомненно, полагают. Этим самым очерком я показывал, что на свете есть гораздо больше людей здравомыслящих и вменяемых, нежели вы, почтенная публика, себе представляете. Еще мне казалось, что очерк содержит те вещи, вооружившись которыми, можно попытаться противостоять силам тьмы.

Впрочем, давайте согласимся хотя бы с тем, что я имею право высказывать свою точку зрения по поводу того, чем живет моя страна.

Я пересмотрел фильм «Древо жизни». Потому что сегодня в одном ток-шоу я вынужден был схлестнуться с некоторыми, возможно, не знакомыми с очерком, сомнамбулическими юношами и девицами, которые выпендривались посредством предъявления мне энциклопедических познаний того, о чем снимают кино Вуди Аллен и Кшиштоф Кесьлевский. Хотя они даже не знают того, что в фамилии Кесьлевский после «с» пишется мягкий знак.

Суть дискуссий была в том, что для многих из тех, кто пишет колонки, народные интересы – это сугубо эстетическая категория. Вот такими словами они бросались в мой адрес. Но эстетическая категория и народные интересы могут быть только для тех, кто не ездит по стране, а я-то езжу! В отличие от этих юношей и девиц, щеголяющих знаниями о том, о чем они представления не имеют.