Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6537 ( № 51-52 2015) Страница 21

Мэтры и деконструкция

Мэтры и деконструкция

ТелевЕдение / Телеведение / Телетеатр

Герасимова Любовь

Теги: телевидение , театр

«Россия К» посвятила несколько передач замечательному режиссёру Петру Фоменко (хотя никакого «датского» инфоповода не было). Именно его прижизненно провозглашали великим. Такая высота определений не была принята при жизни, например, Эфроса, Товстоногова, Ефремова... Впрочем, ныне и Серебренникова с Богомоловым запросто могут назвать великими, а вот замечательные режиссёры Юрий Ерёмин и Борис Морозов вряд ли такого дождутся…

В документальном сюжете поглощённый репетиционным процессом мастер не преминул пройтись по психологическому театру, приравняв порушение треклятой четвёртой стены аж к падению стены Берлинской. Может быть, Петра Наумовича как-то особенно и заедало «учение о четвёртой стене», но стоило ли великому так задориться на этот счёт, к тому же и собственные выразительные приёмы в позднем периоде творчества в основном отбирались им словно бы подчёркнуто в отместку «оковам психологизма». Как будто споря с самим собой поры создания «На всю оставшуюся жизнь» (этот очень хороший фильм тоже недавно показали).

Петра Фоменко не единожды тянуло пройтись по предшественникам, и телекадры сохранили, как им был объявлен человеком прекрасным, однако «с вульгарнейшей образной системой» выдающийся режиссёр Охлопков (который, как и Гончаров, и Владимиров, и другие, ему очень помогал). Ещё бы: ведь Охлоп­кову Катерина в «Грозе» виделась берёзкой на волжском берегу! Надо полагать, Фоменко она виделась другим растением, но при чём же здесь вульгарность?

Тем более что эстетические предпочтения самого Петра Наумовича представали не только в записях спектаклей, но и в его собственном исполнении. Документальные кадры увековечили, как незатейливый старинный романс мэтр буквально истребил ужимками, ёрничаньем, хулиганя и потешаясь над каждым словом. Сергей Образцов вот, помнится, тот же самый романс исполнял, не клеймя его искренность и наив, а дорожа ими. И кто после таких «номеров» вульгарен?

Советскому периоду творчества режиссёра посвящены аж четыре серии фильма «Пётр Фоменко. Лёгкое дыхание» (кому из классиков советского театра уделено так много внимания?). В них мэтр предстаёт обаятельным талантливым хулиганом и откровенным антисоветчиком. Очень переживающим, что его спектакль к 50-летию советской власти не был разрешён ею к показу. Надо полагать, что следующие части многосерийного фильма будут посвящены триумфу его «Мастерской» в 90-е годы. Правда, все актёры с удовольствием признавали, что при фактически тоталитарном руководстве мастера они превращались в клонов Фоменко, делая роль с голоса, с заданных им интонаций. Кстати, обличительный пафос режиссёра в отношении властей после получения «Мастерской» в новое демократическое время куда-то исчез, хотя несправедливости вряд ли стало меньше.

А славословия в адрес «лёгкого дыхания» режиссёра, документальные сюжеты, телезаписи спектаклей, уж простите, напомнили вот о чём: ныне явно отдаётcя приоритет профанации и провокации как главным началам, определяющим образ модного спектакля. Адепты их и на сцене, и в зрительном зале буквально едят глазами мэтра, ловят каждое его слово; фанаты таких зрелищ забивают ряды, с готовностью заходятся в ржании от каждого «гэга», от любой аллюзии даже там, где никаких аллюзий нет… И, судя по всему, когорта нынешних «великих» из кожи вон лезет, выполняя некий «социальный заказ». Достаточно посмотреть не только «Египетские ночи» самого Петра Наумовича, но и, к примеру, «Ва-банк» в Ленкоме, «Дачников» в постановке Марчелли, зарубежную «Хованщину» Чернякова, не говоря уже о пресловутом новосибирском «Тангейзере».

Однако всё очевиднее становится: хоть затейливость многих нашумевших спектаклей, возможно, и высока, да иссякают в них художественный смысл и поиск. Режиссёр-демиург всё чаще предстаёт организатором деконструкции, распорядителем трюков. Новаторством объявляется эксплуатация приёмов-анахронизмов. Монтаж аттракционов постепенно превращается в паноптикум, а то и в «цирк уродов». Исполнение роли-характера всё более походит на заурядное фиглярство, всё менее отличимое от номеров петросяновских и других телеюморин.

Безусловно, Пётр Фоменко – выдающийся режиссёр, хотя, конечно, уступает в известности, например, Юрию Любимову, работавшему в близкой манере. Но когда телевидением убираются за кулисы такие столпы советского психологического театра, как Товстоногов, Гончаров, Эфрос, Ефремов и другие, умевшие договариваться с советской властью, а на их место в качестве примера для подражания воздвигается триумфальная арка «хулигана-антисоветчика» Фоменко, то возникает опасение за будущее русского театра. Как продолжать традицию без верной иерархии ценностей?

Продолжение следует?

Продолжение следует?

ТелевЕдение / Телеведение / А вы смотрели?

Теги: телевидение , литература

Канал «Культура» в цикле, подготовленном в рамках Года литературы, показал записи вечеров советских писателей в Останкино, сделанных в 70-е годы. Леонида Леонова, Валентина Катаева, Беллы Ахмадулиной, Давида Самойлова, Виктора Астафьева, Константина Симонова, Чингиза Айтматова, Андрея Вознесенского, а также других, записанных позднее.

Поразили интеллектуальный уровень, глубина и свободный характер разговора выдающихся писателей с тогдашней аудиторией, то есть с теми, кого теперь презрительно называют «совками». Какие у них одухотворённые и даже счастливые лица! И это (как нас убеждают во многих передачах на том же канале) в страшные годы застоя, тоталитаризма и жесточайшей цензуры! Разве можно сравнить этих «совков» с теми, кто сейчас мелькает на экране и наполняет зрительные залы Останкино? А как отличался зал 70-х от растерянной, подавленной публики, которая пришла на вечер Юрия Левитанского в «свободном» 1994 году...

Очень жаль, что многие писатели, которых снимало советское ТВ (а оно относилось к литературе куда внимательнее, чем нынешнее), не вошли в этот цикл. Надеемся на его продолжение, в котором мы увидим поэтов-фронтовиков Сергея Наровчатова, Егора Исаева, Юлию Друнину, Сергея Луконина, а также Людмилу Татьяничеву, Виктора Бокова, Олега Шестинского, Юрия Кузнецова и многих других выдающихся русских писателей советской поры.

Сергей СОКОЛОВ

Подвиг иеромонаха

Подвиг иеромонаха

ТелевЕдение / Телеведение / А вы смотрели?

Теги: музыкальное шоу , "Голос"

Не важно, победит ли Фотий (имя в переводе с греческого значит «светящийся») в проекте «Голос», но уже высветилось главное. Самодеятельный певец, у которого нет никакого эстрадного опыта, но есть душа и голос, показал, чего стоят не только его конкуренты-профессионалы, не только некоторые наставники, но и весь наш много лет навязываемый голубым экраном шоу-бизнес с его звёздами и шлягерами. Судя по оглушительному голосованию за Фотия, зрители истосковались по таким, как он. Благодаря ему вспомнился завет великого русского артиста Михаила Щепкина: «Священнодействуй или убирайся вон!»

Допущенный в проект, возможно, по недосмотру, как некий православный фрик, смиренный Фотий на четвёртый год существования «Голоса» фактически приговорил его к необходимости серьёзного переформатирования. «Убираться вон» должна вся наша телепопса, которая в прямом смысле осточертела.

А.К.

Как формируется мозг зрителя под «хруст французской булки»

Как формируется мозг зрителя под «хруст французской булки»

ТелевЕдение / Телеведение / А нам прислали

Банников Денис

Теги: телевидение , история , Георгий Свиридов

Фильм про Георгия Свиридова на Первом канале

Эпизод гибели отца композитора. Известно, что его зарубили шашками белые при отступлении. Так, во всяком случае, говорил сам Свиридов. Такая версия существовала до сих пор.

«Но есть иная версия», – говорит нам закадровый голос фильма. Оказывается, «у белых в тот момент в городке Фатеж не было шашек. Там стояла стрелковая часть».

Ну а если у пехотных офицеров-то (и даже в артиллерии) шашки были?

Но не могли сейчас на нашем ТВ кого-то зарубить белые. Не могли. Надо понимать. Самое страшное, что они могли сделать, – это хрустеть французской булкой при отступлении. И платить русским золотом «друзьям» из Антанты за новые партии амуниции, оружия и боеприпасов.