Газета Завтра Газета - Газета Завтра 931 (38 2011) Страница 21

При прослушивании записей Ансамбля в голову приходит название культовой книги Адама Парфрея, исследующей экстремальные пласты современного общества — "Культура времён Апокалипсиса". А из богемного сленгового словаря — "хтонь" и "жесть". В песнях полная полифония голосов и образов — здесь медийные штампы и лютая маргинальная фраза, увесистая псевдонародная клюква и радикализм обособленной политической ячейки, смех художника и плач земли.

На вопросы "Завтра" отвечает художественный руководитель "Ансамбля Христа Спасителя и Мать Сыра Земля" Алексей ГЛУХОВ.

"ЗАВТРА". Проект с момента появления записей в интернете окружен ореолом таинственности, при этом ваша популярность довольно велика.

Алексей ГЛУХОВ. Во многом это случайность, мы сами не занимались раскруткой. Два первых альбома мы записали "в стол". Единственное, что я сделал: выложил несколько песен на realmusic.ru. Там нас сразу заблокировали. Но после этого всё как-то стало всплывать. Знаю, что "В контакте" есть фан-клуб, но у меня туда даже доступа нет. И на realmusic.ru мы снова появились. Сейчас распространением занимаются другие люди. Не то, чтобы я отмазываюсь, но так получилось. Мы не такие люди, которые круглыми сутками сидят в интернете.

Нам сложно говорить о перспективах, стратегиях, наш приезд в Москву, что называется, на пробу. Никогда не думали, что это станет достоянием широкой общественности, и планов выступать не было. Мы и в Твери существуем достаточно обособленно, на контакты редко идём. В околобогемных кругах нас знают, но всё-таки мы вне тусовки.

"ЗАВТРА". Какова самоидентификация Ансамбля? Что означают звучавшие определения "радикальный политический хардкор" или "экстремальная звуковая нагрузка"?

А.Г. "Ансамбль Христа Спасителя" — явно не рок-группа. Скорее смесь арт-проекта и идейно-политической формации.

Все участники проекта давно занимаются музыкой. У Старухи Изергиль — большая сольная карьера. У меня попутно были шумовые проекты, патриотические проекты. Я в музыке ещё со школьных лет и всегда тяготел к определённым крайним проявлениям: экстремальная музыка, экстремистская идеология, позиция. В разных стилях и жанрах.

Каждый из участников Ансамбля вносит что-то своё. Старуха Изергиль многое на ходу сочиняет, начинаем записывать — он гонит, не может остановиться. Что касается Ксении… Я подумал, что таких женских проектов почти нет и это будет интересно, возникнет дополнительный колорит. Мне хотелось создать запоминающийся женский образ. В мировой музыке есть Holy Moses, Kittie или Gallhammer, захотелось нечто подобное сделать и у нас.

Если хардкор — это доведённый до определённой степени каления, агрессивный, бескомпромиссный, не признающий норм звучания панк, то мы — это хардкор. К "хардкор"-группам, которых привечает и пропагандирует MTV, никакого отношения не имеем.

"Ансамбль Христа Спасителя" — это достаточно распознаваемые тексты на определённую острую тематику, которая затрагивает слушателя. Ни под кого не подстраиваться — главная позиция группы. Существующие форматы типа "рок против наркотиков" или "рок против террора" нас не устраивали, наш вариант — "рок против всего".

Мы хотели заполнить пустоту и задеть одновременно. И быть как можно дальше от "рока", давно ставшего придворным псом торжествующего сытого миропорядка.

Главное — не скатываться в пошлятину, в искусственность. Матерные слова у нас есть, но, думаю, они несут немножко другую информационную загрузку, чем мат ради мата, как у "Красной плесени".

"ЗАВТРА". Ваш метод ансамбля — атака на общество. Какой отдачи ждёте, не боитесь санкций, не обламывает ли реакция "прикольно"?

А.Г. Если быть чересчур серьёзным, то, в итоге, всё равно будет смешно. А у нас в одной песне проблема подаётся с разных позиций. Бытовой план наличествует; с другой стороны, когда Изергиль заносит, получается нечто совсем метафизическое. Поэзии здесь мало, у нас простые лозунговые тексты. И музыку я люблю прямую, примитивную. Сейчас сложность музыкальных технологий дошла до таких высот, что бесполезно соревноваться, кто изощреннее сделает. Но в музыке я всегда в первую очередь ориентировался на текст, на идею. А наша аудитория, думаю, это люди с интеллектом выше среднего.

"ЗАВТРА". Кажется, что в Ансамбле очень сильна линия юродства, скоморошества?

А.Г. Изначально нам это в голову не приходило, потом люди стали об этом говорить. Образ Старухи Изергиль, естественно, располагает к таким аналогиям. Мы никогда не анализировали своё творчество. Сами мы достаточно эрудированные, наслушанные люди. Но всё это отдаём на откуп специальным людям — культурологам, критикам. То же самое — человек приходит к психоаналитику — больным себя не чувствует. А тот сразу может углядеть какие-то симптомы: мол, глаз дёргается, рука дрожит, сидите неправильно. Нам самоанализ ни к чему. Со стороны всё виднее.

"ЗАВТРА". Такие люди заточены под спекуляцию: увидят то, чего и в помине нет.

А.Г. Ну так, среди культурологов согласия нет. Несколько человек скажут принципиально разное, а истина будет посередине.

"ЗАВТРА". В песнях хватает тверской тематики — губернатор Зеленин, ФК "Волга". Местный колорит как-то влияет?

А.Г. В этом есть определённый юмор. Мы же все не из Твери изначально. Ксения из Сибири приехала, Изергиль из Калязина, я из Дубны, там у меня квартира. Но живём здесь долго, уже отверичились. С 93-го года, когда поступили в ТГУ, в Твери и осели. Так получилось, что и творчеством мы занимаемся в Твери.

Интересные, достойные художники среди земляков есть. Но они более традиционные, разумеется. Такого, как мы, пожалуй, нет. Если брать новые тверские истории, связанные с современным искусством — мы знаем некоторых участников, но в любом случае в этом мы бы не участвовали. И навряд ли мы станем каким-то коммерческим проектом. Нет у нас таких предпосылок, мы лучше сами себе нагадим.

"Ансамбль Христа Спасителя и Мать Сыра Земля" — это самовыражение. Это один из наших проектов, который случайно вышел в люди. Остальные проекты — тоже не массового характера.

Я застал ещё время, когда группы какие-то запрещались, попадали в чёрные списки. Сейчас такого как бы нет. Запретить тоже могут, но уже не за музыку, а за какие-то общественные прегрешения музыкантов.

"ЗАВТРА". Недавно в Федеральном списке экстремистских материалов оказался альбом "Коловрата" "Радикальный голос", в том числе, кавер-версия песни "Каскадёры"

А.Г. Всё это связано с политикой, с различными судебными делами. Музыка идёт следом. А я хотел возродить ситуацию запрещённого искусства, настоящий андеграундный дух. Санкции? Будем отмазываться. Тем более, у нас в песнях достаточно много юмора. Нельзя же определённо сказать, что мы к чему-то призываем или пропагандируем. Просто имеются определённые лирические образы.

Сегодня мы живём в полицейском государстве — что может быть ещё хуже? Но чем сильнее давление, тем лучше — по крайней мере, для творческого человека моего плана.

Будем реагировать по ситуации, загадывать бесполезно. Допустим, к вам на улице пристанут — нельзя же заранее дать однозначный ответ, как себя вести. Всё зависит от числа нападающих, от времени суток — у вас сотни разных вариантов поведения.

Беседовали Андрей Смирнов и Сергей Угольников

Георгий Судовцев -- Не быть Ивану президентом...

Иван Охлобыстин отказался баллотироваться на президентских выборах 2012 года. И то правда. Ведь в президенты Российской Федерации с озвученной им "Доктриной-77", как говорится, не разбежишься. Заявленная там концепция национального аристократизма прямо противоположна доминирующей ныне во всем мире концепции общечеловеческой демократии.

Правда, сам Охлобыстин говорит, что причина в другом: мол, Церковь не дала благословения на его предвыборную кампанию. Надо полагать, не соборно, а в лице Патриарха Кирилла, два года назад освободившего иерея Иоанна от священнического служения по его собственной просьбе, но оставившего вход открытым.

Профессиональному актёру трудно быть не актёром. То есть изображать: хоть царя, хоть священника, хоть маршала, хоть миллиардера, хоть кого угодно ещё, — напротив, легко. А вот быть по-настоящему — практически невозможно. Потому что всегда есть искушение (а, главное, возможность) артистическим жестом снять с лица маску (даже с приросшей к ней кожей) и заявить, что это была всего лишь игра — и ничего более.