Газета Завтра Газета - Газета Завтра 462 (40 2002) Страница 21

В.Б. Что такое русская литературная традиция? Посмотри на XX век. У нас утвердилась уже как бы официально знаменитая обойма начала XX века: Пастернак, Мандельштам, Цветаева, Ахматова. Потом, в шестидесятые годы, утвердились Ахмадулина, Евтушенко, Вознесенский, Окуджава и так далее. А поэты русской национальной школы как бы традиционно на втором плане. Даже Хлебников Велемир со своими экспериментами для либеральной элиты чересчур русский. И Николай Клюев. Прорвался лишь Николай Рубцов в наше время, как Сергей Есенин чуть раньше. Потому что песенной своей стихией в песенную же душу русского человека влез. И вот так почти вся традиционная русская поэзия всегда в тиши оставалась и почему-то замалчивалась. Чем это объяснить? И всё-таки, что определяет традиции русской поэзии?

В.С. Если завтра средства нашей массовой информации будут в руках культурных, национально мыслящих русских людей, то всё изменится. Нет русской избы, нет русской квартиры, в которой бы не знали наизусть Есенина. Такого человека я в своей жизни ещё не встречал. Естественно, я считаю Мандельштама действительно лиричным поэтом. Но и он, и Роберт Рождественский, и другие перечисленные знаменитости литературные издаются сейчас гигантскими тиражами, а у Василия Фёдорова, например, тираж всего три тысячи. Кому это выгодно? Наши средства массовой информации настолько однобоки и космополитичны, что мы по телевидению никогда не услышим хотя бы нас, например. С нашим остро национальным диалогом. Не пропустят нас ни на экран, ни в печать свою. Они настолько однобоки. И эта однобокость делает своё чёрное дело. Вот, положим, Пастернак — вроде бы талантливый, но я не смогу его сравнить с Гумилёвым, таким распахнутым, летящим — настоящим национальным поэтом. Или Хлебников — тоже национальный поэт. Он как будто из пшеничного поля поднялся. Он в облаках каких! Весь он свой: и в небе свой, и на земле свой. А взять того же Евтушенко. Ведёт он свой вечер в Кремле, и этот самый Задорнов с ним, который ненавидит русский народ. Ты посмотри только, как он говорит о русском человеке: и ест он не так, и блюдо заказывает не то, и пьёт не так. Всё ему не нравится. Их слушать невозможно, какая ненависть пропагандируется к русскому народу всей этой гоп-компанией. Я их не могу назвать юмористами. Вот говорит Петросян: "Да у нас от бабушки остались одни зубы". Ты скажешь так о своей бабушке? Так и во многих стихах названных тобою поэтов много книжно-рационального, как, положим, у Бродского, — поэта, не слышащего музыки поэзии, не слышащего завывания, плача русской вьюги, свиста крыльев орлиных. И вот когда ты вдруг сравниваешь Бродского с Кузнецовым, я думаю, Володя Бондаренко просто делает это, чтобы провокационно вызвать серьёзный разговор на несогласии с ним…

Сделать наши средства массовой информации истинно русскими — что ты! Ни завтра, ни послезавтра наши правители не пойдут на это. Надо же русский народ держать в узде и вне национальных порывов. Если ему позволить подняться и сказать свою правду, то этих воробьев, уничтожающих русский народ, уже не было бы. Мы бы даже за пределами России не нашли бы их перышки.

В.Б. Ты, Валентин, обозначил всех наших бездарных правителей. Можно их и сегодняшним президентом продолжить. Но поразительно, я сейчас скажу тебе крамольную мысль: величия Россия достигала, когда были во главе ее или грузин Сталин, или немецкие наши императоры. Получается, что нам надо вновь или немца, или ещё грузина, или Рюрика позвать: "Приходите, володейте! Земли наши зело богаты и обильны". Так, что ли? А когда приходит русский — Горбачёв ли, Путин ли, Хрущёв, то получается какой-то хаос, анархия вплоть до развала державы. Может быть, мы великий народ, но мы лишены чувства власти?

В.С. Нет, мы были сильным государственным народом, даже ещё и при Хрущёве. Мы не были таким бессильным народом. И наряду с авантюризмом Хрущёва рядом с ним были сильные талантливые руководители как отраслей промышленности, так и сельского хозяйства, которые не позволяли стране опуститься в хаос. А теперь— Сталин. Что значит быть русским человеком? Откуда мы знаем, кто в нас глубине сидит. Может быть, во мне перс сидит или в тебе, положим. Также и Сталин был, несмотря на всё, видимо, сугубо православным человеком в первую очередь. Воспитанным всё-таки на вере. Потом, ведь и среди русских были прекрасные цари: Пётр I, Александр III….

В.Б. Но они же были немцы? В них текла немецкая кровь.

В.С. Ну и что. Мы не можем так судить безапелляционно. Вот Ира — жена моя. У неё мать русская, отец — немец. И что теперь. Она — городской человек, а землю любит так, что мне, деревенскому, и не снилось. А она, как курица, в этой земле копается, я не могу её оторвать. А если немцы и правили, так они были настолько перекипевшие Русью, что казались более, чем своими. Как это — "затерялась Русь в мордве и чуди." Вот так. Я считаю, что если бы завтра пришёл образованный, не боящейся этой молвы, не прячущийся за грязные лукавые антиеврейские и антирусские лозунги, мощный, ясный, громкий, мудрый русский человек, всколыхнулось бы всё, всё бы пошло в сторону скорейшего развития.

В.Б. Еще один коварный вопрос. В России всё вечно держится на одном человеке. Может быть, в этом и есть наша беда? Пришёл хороший, мощный лидер — Пётр, Сталин, ещё кто-то. И всё стало хорошо. А пришёл плохой — всё валится. Может быть, надо всё-таки менять такую систему. То, что Александр Солженицын предлагает постоянно. Не так, может быть, и глупа идея создавать земскую структуру и мощную местную систему власти и правления, чтобы независимо от того, кто во главе страны стоит, умный или дурак, всё равно система бы держалась и развивалась, а не разваливалась от каждого нового прикосновения. Вот в Америке, мне кажется, несмотря на то, что мы её можем ругать за ее осознанную антирусскую политику, но система-то власти настолько гибкая, что поставь какую-нибудь обезьяну президентом, всё равно ничего не изменится и страна не развалится. Всё будут контролировать сенат, конгресс, ещё кто-нибудь. И по-прежнему экономика будет развиваться нормально. А у нас поставь во главе гориллу, так сразу же всё и исчезнет, рухнет. Так, что ли? Может быть, ставка на одного человека — это какая-то ошибочная русская ставка? Это говорит о внутреннем монархизме русского человека. Может, нам не надо для изменения правления идти по пути Америки или Европы, достаточно восстановить древний русский путь, путь Пскова и Новгорода? Может быть, если бы нам татары не помешали, и мы бы развивались по древнему русскому пути, такое бы самоуправление крепкое развили, что монархичность, когда всё держится на одном князе, монархе, царе, генсеке, нам бы и не помешала, как не мешает Англии или Норвегии, Бельгии или Дании? Вот Путин оказался, извините, ничтожеством — и всё валится. А если бы Путин оправдал наши с тобою надежды, то мы бы кричали ему "ура" и утвердили бы его всевластие на всю жизнь? Так может быть, изменить саму систему, чтобы не зависело всё от Путина, Ельцина и кого угодно другого, то есть уничтожить всевластный монархизм в русской душе?

В.С. И в Америке, и во Франции правят не короли или министры, правят финансовые группы. И у нас сейчас также. Другое дело, должен прийти человек, понимающий и трагические, и смешные, и традиционно-исторические условия, в которых формируется русский народ. Мы говорим часто, допустим, о русском национализме или о татарском. А давайте вспомним, кто у нас занимается национальными проблемами? Если честно говорить, то вряд ли сыщешь такие другие два народа в Европе, которые так тесно были связаны друг с другом, как наши, так побратались через общепролитую кровь. Ты посмотри, в Казани идёт Равиль — татарин, а лицо Есенина. Или вот я, допустим, перед тобой сижу. Меня часто спрашивают, не мусульманин ли я. А я ведь русский человек. Мы не можем быть ни политически, ни державно разноголосы. У нас должен быть единый народ, настолько мы уже взаимно проникли друг в друга. Иначе рассыплется наша Родина. Я приехал на Горный Алтай, сидим, выпиваем. Сидят со мной рядом старые-старые люди и говорят: "Вот ты русский человек. Зачем вы нас, русские, предали? Вы нас бросили". Я приехал в Хакасию — опять те же самые разговоры о предательстве. "У нас много православных, — говорят хакасы, — но нас изгоняют из всех храмов, устраивая там какие-то секты. Турция организует свои религиозные школы, а нам места нет". Мы исторически уже тысячу лет вместе. Вот бурят. Да, у него глаза иные, чем у нас, русских, но душа-то у нас давно общая, характер единый. Конечно же, со своим национальным оттенком, но практически уже единый. Ведь пережить столько вместе: эти войны, это строительство, эта боль друг за друга, боль за Родину. Поэтому во главе нашего государства должен быть один человек. Мощный и умный. Вокруг которого уже команда сплотится своя. А то я смотрю на Матвиенко. Ну, что она может сделать? А министр обороны Иванов? Они ничего не сделают со своим "богатым" потенциалом. Я не хочу о них говорить плохо. Но я бы на их месте просто отказался от руля, да и всё. А завтра приди в Кремль мощный человек — всё будет иначе. Мы такую страну заболтали и делаем вид, что ничего не происходит. Нам навязали проблемы Калининградской области, Крыма. Где наш Крым? Украина — братская, а младший брат должен уступить старшему. Почему этого не происходит? Все только от России ждут подарков. Чувствуется по настроению нашего Кремля, что мы и Калининград скоро сдадим. Или Сахалин. Сколько русской крови там пролито. "Чужой земли нам не надо, но и своей ни пяди не сдадим", — державно говорил Сталин. Народ бы встал. Нам нужны единое лицо, единый характер, единая воля — единая Россия многонародная. Да здравствует! И — вперёд! Больше нам ничего не нужно. А иначе нас так и будет качать, как в поганом ведре.