Круг спящих: Осень - Дмитрий Нелин Страница 21

Оставшиеся четыре с половиной процента — это люди. Настоящие. Те, кто отринул животные инстинкты и стал человеком. Увы, их очень мало, а их поступки и идеи принято считать слабостью. Великие гуманисты живут только ради человечества. Главной проблемой людей является то, что они считают пыжиков подобными себе и всячески стараются им помочь. Это не приводит ни к чему хорошему. Пыжики принимают такую заботу и пожертвования в штыки. С подозрением и непониманием. Стать настоящим человеком — это настоящий подвиг. Великий и совершенно безрассудный. Жизнь такого человека тяжела и терниста. Большинство не выдерживают натиска и погибают. Единицы становятся магами.

Ольга замолчала и посмотрела на меня.

— Ирэна говорила мне об этом, но без подробностей, — сказал я, — ее классификация была более упрощенной. Не было там животных и нелюдей. Сразу пыжики, человеки и маги.

— Западенки любят все упрощать. Бестолковые прыгуньи. Ты думаешь, что они маги?

— Нет, вы же их не признаете, — пошутил я.

— Вот именно, — Ольга тоже улыбнулась, — несмотря на общие навыки, мы остались верными своему пути.

— Хорошо, — согласился я, — но кто же такой маг?

— Оборотень, — ответила ведьма, — настоящий. Он проходит через все вариации человека и умеет мгновенно становиться любым из них. Поэтому он чрезвычайно опасен не только для пыжиков, но и для себе подобных.

— Это если коротко?

— Это если очень коротко, но иначе не объяснить. Маг — это высшая форма человеческого сознания на этом уровне сна. Дальше просто некуда. Дальше уже другие миры и совсем иное развитие.

— Хорошо, — я покачал головой, — как-то это все странно. Но я уже не в первый раз слышу подобные утверждения. Ладно. Нужно сделать паузу.

— Но у тебя же были вопросы, — напомнила Ольга.

— Ладно. Почему шаманы — пыжики? — прямо спросил я.

— А разве непонятно? Они же взаимодействуют с животной частью мира и человека. Все эти тотемные животные, духи, природа. В шаманах очень мало человеческого, а больше животного. Они — дети мрачных времен, когда вопрос выживания целой семьи или клана зависел от одного человека. Шамана. Тут не до гуманитариев или высших сфер. Животные выживают, маги и люди живут. Простая разница? Весьма понятная.

— И у вас есть проблемы с шаманами? — спросил я.

— Скорее у них с нами. Видишь ли, — Ольга сделала еще парочку затяжек, — они знают о нас. Некоторые из них даже были нашими учениками. Как вот этот вороненок.

Ведьма указала на папку, оставленную Шерханом.

— И они частенько нам подгаживают. Не только здесь, но и на других планах. Не забываем, что именно пыжики правят миром, а сила шаманов среди них весьма велика. В общем, иногда они подкидывают нам проблем.

— Вы воюете с ними?

— Брось. Это не имеет смысла. Шаманы не любят конкуренцию. Они прекрасно и сами избавляются друг от друга. К счастью, наши с ними тропы пересекаются очень редко. В основном, это дорожки сновидений, которыми шаманы тоже умеют пользоваться, но своеобразно. Иначе чем мы.

— А всякие там фанаты Кастанеды? Хакеры сновидений? — уточнил я.

— Они вообще не с нами. Это иные пути, да они и не про сны вовсе.

— Но ведь они используют сновидения, чтобы влиять на реальность, — возразил я.

— И что? Мало ли кто, что и как использует? Но мы заговорились. Я рекомендую тебе успокоиться и помедитировать. Этой ночью мы должны быть готовы к поискам.

— Мы? — удивился я, — ты хочешь взять меня в ученики?

— Нет, — отмахнулась ведьма, — пойми, у нас с учениками все строго. Есть опять же несколько негласных, но строгих правил. Интересно?

— Конечно.

— Первое — мы никогда не учим собственных детей.

— А почему?

— Незачем, — Ольга нахмурилась, давая понять, что сейчас развернутый ответ я не получу, — второе — мы не учим людей своего пола, только противоположного. То есть я не возьму на учебу женщину, а ты мужчину.

— Странно, но ладно.

— И третье, мы не берем слишком взрослых учеников. Ты как раз из этой категории.

— Они хуже учатся?

— Они обычно вообще не учатся. Со взрослыми людьми очень тяжело. Пока они молодые и пытливые, их сосуды легко наполнять нужными знаниями. Когда же люди стареют, то теряют интерес к чему-либо новому. К твоему возрасту у человека уже обычно забита голова собственными идеями, знаниями и опытом. Очиститься от него, как ты понимаешь, просто нереально. Ты все равно будешь следовать собственным убеждениям. Поэтому оптимальный возраст ученика от двадцати до тридцати лет.

— Совсем молодых тоже не берете?

— Нет. И стараемся не брать единственных детей в семье. Мало ли что может случиться с тобой, пока ты здесь учишься.

— Какие-то странные и немного жуткие у вас правила, — хмыкнул я, — даже не знаю, что сказать.

— А и не говори. Иди отдыхай. У тебя есть полчаса, потом мы отправимся на легкую прогулку. А ночью готовься к выходу из тела. Приду, проверю!

Глава 7

В поисках иного

Вечером был весьма сытный ужин, но без каких-либо изысков. Я принял душ, вытерся и приготовился ко сну. Спать было жутко неудобно, и как итог — я вообще не смог толком уснуть. Крутился как дурак по полу. О каком вообще выходе из тела может идти речь? Конечно, я все-таки уснул, но лишь через несколько часов. Сны были дерганые и дурацкие. Нервные. Снились мне погони, какие-то агенты и шаманы, сражающиеся на крыше поезда и в метро. Я то был сторонним наблюдателем, то сразу же вклинивался в бой и раздавал лещей. Потом мне снились гномы, у которых я украл мешок золота, а когда убегал от них, то споткнулся и упал в яму. Грубая ткань лопнула, и наружу посыпались козьи какашки. В общем, полный бред.

Под утро я встал с матраса, сходил в туалет, попил водички и вернулся на спальное место. Поискал глазами волшебный люк, о котором говорила ведьма, но не нашел. Впервые в жизни я пожалел о том, что не проснулся в ложном пробуждении. Лег на матрас и закрыл глаза. На этот раз сон наступил внезапно и почти мгновенно.

Я стоял на крутом берегу, и солнце било в глаза. Истошно вопили чайки. Внизу подо мной шумело синее бескрайнее море, и я отчетливо чувствовал его запах. На горизонте виднелись темные тучи. Наверное, надвигается шторм. Ветер начал усиливаться, и я ушел с берега. Оказался