Татьяна Москвина - Жар-книга (сборник) Страница 22

Не превращайтесь в говорящих идиоток.

2006

И куда жить?

В нашей современной жизни, особенно в той ее части, что срисована с американских стереотипов, явно воспевается вектор успеха. Достижение какого-то идеала, помещающегося где-то на самом верху социальной лестницы.

Но что там, наверху? Что это за символы победы, знаки преуспевания, первоисточники для копировки? Кто они? Кому подражать, куда стремиться? Чей жизненный путь может служить «моделью для сборки»?

Возьмем женский вариант жизни. Скажем, наверняка для множества женщин такой моделью является Луиза Чикконе («Мадонна»). Это вообще краеугольный камень современного масскульта, поэтому я часто об него спотыкаюсь в неизменном раздражении. Боже, как она мне надоела, эта кикимора. В пятьдесят лет Луиза Чикконе выглядит на тридцать. Ее состояние оценивается в несколько десятков миллионов долларов. Она… хм-хм… ну, собственно, это и все, что можно сказать о ней.

Действительно, здорово выглядит, моложавое такое лицо, скучное, как у робота, но ведь без морщинок. И двигается Луиза Чикконе тоже, как робот, зато очень энергично. И песни все такие победоносные, «Мадонна» ведь поет одно и то же – мол, я-я! Я такая-сякая! Я вам покажу!

А чего нам показывать?

Денег у «Мадонны» много (я пишу «Мадонна» в кавычках, потому что верующие итальянцы называют Мадонной Деву Марию, а не Луизу Чикконе). Вон даже Гай Риччи, бывший муж, мог претендовать на сколько-то там миллионов, но не стал, вызвав симпатию народов мира. Значит, это он не из-за денег на этом киборге женился! – рассудили люди. Значит, поманило его, бедолагу…

Незачем брать эти миллионы от киборга, обтянутого кожей. Влип – выбрался, так беги куда подальше от этой невесты Франкенштейна.

Хорошо выглядит «Мадонна». Дорого стоит. И дальше что?

А дальше то, что Луиза Чикконе как не была настоящей певицей, так ею и не стала. Ее противный, интонационно бедный, жидкий, писклявый, убогий голос, даже отредактированный хитроумными компьютерами, все равно не стал тем, чем становится голос любимой певицы, – а это голос, входящий в сердце и остающийся там навсегда. Но у «Мадонны» как будто вообще нет души. Неужели кто-то реально хочет слушать – переслушивать ее мертвые песни? Все, что она поет – глупое хвастовство потребительского общества. Ее жалкая бравада, годящаяся для публичной девки в цене, отвоевала массу денег, но ни одного сердца по-настоящему отвоевать не в состоянии. Все ее песни наверняка сгинут раньше, чем она завершит свою карьеру, хотя она вряд ли когда-нибудь ее завершит, конечно. Перспективы избавления от «Мадонны» не просматриваются.

Песни ее так же убоги, как личность певицы. Да их сейчас уже не вспомнить. Вы можете назвать хоть пять интересных песен «Мадонны»? Можете их напеть? Да я вас умоляю, не трудитесь. Вы можете только сказать, что тогда-то она была черной, в индианском прикиде, а тогда-то белой или русой, с длинными волосами или стриженая, или еще какая-то.

Тысячу раз перекрашенное и перетянутое, запечатленное на пленку, возвеличенное газетами-телевидениями, это искусственное «божество» – символ пустоты. «Мадонна» дала людям только собственный облик злобного, якобы победоносного женского «киборга», агрессивно пляшущего аутичные танцы эгоцентричной победы.

Над кем? В чем победа Луизы Чикконе? В том, что мужчины сбегают от этого киборга, и ей остается с гордым видом утверждать, что она такая самостоятельная, такая независимая, что ей никто и не нужен? Или в том победа, что режиссеры не спешат к ней с предложениями главных ролей в своем кино и багаж «Мадонны» как киноактрисы весьма скромен? Что она «воспитывает» детей одна (то есть нанимает нянек для них и сочиняет беспомощные якобы детские книжки)?

Она у нас ведь еще и писательница. И кинорежиссер вдобавок. Скоро, наверное, воздвигнет свою церковь и чудеса начнет отмачивать, не иначе.

Прикажете вот этому вот подражать, считать это моделью успеха, плодить на нашей земле запрограммированных исключительно на деньги роботов в женском обличье?

Ужас какой. Вместо наших доверчивых, страстных, щедрых, добродушных баб будут вот такие холодные, мускулистые, злобные страшилища?

Интересный идеал жизни – купить замок комнат в сорок и бродить в одиночестве по этим сорока комнатам…

Нет, в конце вопроса «и куда жить?» не должно быть ответа в виде «Мадонны» как образца жизненного успеха. А в чем он тогда? Да ни в чем.

Нет никакого «успеха» в жизни, которая завершается у всех одинаково. И никакой «лестницы» нет, по которой следует ползти, сталкивая соперников, чтоб куда-то добраться. Мираж это все. Лестница никуда не ведет, на ее верху – пустота.

Есть дорога жизни, по которой благородный человек идет, останавливаясь в раздумье на распутьях, чтобы выбрать свой путь. И не залезть сдуру в чужую колею!

2009

Предательницы!

Довелось мне посмотреть большое интервью с писательницей Диной Рубиной. Не понравилось! Конечно, бойкая самоуверенность понятна и даже извинительна – книги Рубиной хорошо продаются, личность она известная и в России, и в Израиле, и когда выезжаешь из Иерусалима, таксист уважительно показывает на холмы и говорит – «а вон там дом Дины Рубиной». Тут, конечно, можно уверовать в себя титанически. Но вот Рубина рассказывает, что в детстве любила читать письма Чехова – «читала его переписку с писательницами-графоманками…»

Вот так, мимоходом, заклеймила Дина Рубина корреспонденток Чехова, его учениц, с которыми он возился и которых прилежно воспитывал. Это мало того, что невежливо – это несправедливо.

Чехов был человек разумный и ни с какими графоманами никогда дел не имел. Он брался за воспитание только тогда, когда видел в человеке искру таланта, определенные способности, возможность развития. И его ученицы – Лидия Авилова, Елена Шаврова, Татьяна Щепкина-Куперник – были талантливыми людьми! На мой вкус, писали они ничуть не хуже, а даже и лучше Дины Рубиной, – во всяком случае, куда поэтичней. А что их сейчас не помнят – так заходите через сто лет, посмотрим, кто вспомнит Дину Рубину.

Удивительно: вот разросся, взлетел человек – и тут же отрекается от своего пола («никакой женской прозы нет!!») и коллег по перу женского рода. Дескать, это они жалкие графоманки, а я великий писатель.

И это не единичный случай – это тенденция. Сплошь и рядом набравшая силу женщина начинает унижать и гнобить именно женщин, точно мещанин во дворянстве, которому стало ненавистно его низкое происхождение.

Вот полюбуйтесь на актрису Анну Ардову. Пробивалась-пробивалась – и пробилась, но с чем? С шоу «Одна за всех», где она изображает разных женщин в виде злобных, клинических идиоток. Я понимаю, что у комедийного представления свои законы, надо преувеличивать и заострять, но что-то эти законы в наших комедийных шоу одни и те же – в них железно требуется унижать женщин. Никакого добродушия, никакого смягчения – все ж таки юмор бывает разный – сплошь злая карикатура. Обычно этим занимаются самодовольные молодые люди, дело это прибыльное, поэтому женщине в него почти что не пробиться. Господа (по-немецки – «херры») стоят вокруг пирога бизнес-юмора воинственной стеной и не подпускают всяких слаборазвитых, с маленьким мозгом и бесполезными грудями. И вот Анне Ардовой удалось пробиться – она стала унижать женщин еще более злобно, чем господа-херры! В уродливой веренице сыгранных ею персонажей нет ни одного хоть чуть-чуть, немножко, едва-едва симпатичного. Особенно мерзка воображаемая президентша России, надутая кретинка, которая руководит страной, полагаясь на гороскопы и прочий дамский вздор, да и вообще нет такой глупости, на которую не ведется эта дура в костюме и с прической завуча 70-х годов.

Господа-херры благосклонно относятся к подвигу Ардовой – ее хвалят, поощряют, награждают. Уверена, что так же благосклонно они когда-то хвалили Дину Рубину – молодец, говорили они, какая хватка – просто мужская, какой удар пера – прямо неженский! И она таяла от этих чудесных похвал. И навеки выучила: «по-мужски» – это значит здорово, сильно, правильно, смело, мощно. «По-женски» – это слабо, глупо, слезливо, неверно, истерично, нелогично.

Поэтому, выбиваясь в люди, то есть поближе к господам-херрам, надо отряхнуть ничтожный женский прах со своих бодрых ног!

О женской солидарности в России говорить не приходится. Мечтать можно разве что о том, чтобы женскую ненависть к женщинам хоть как-то ввести в рамки, укоротить, объявить неприличной и постыдной.

Писательница из Череповца Елена Колядина получает «Букера» за отличный роман «Цветочный крест». Это вопль попранного солнца, мощный языческий протест русского «живота» («живот» по-славянски – жизнь). В книге нет матерных выражений, но, рисуя женскую природную жизнь в эпоху допетровской Руси, Колядина использует соленую лексику «заветных» сказок и потешных баек. Это абсолютно уместно, дико смешно и совершенно по теме. Как, по-вашему, должна говорить всеобщая сваха-повитуха XVII века, бегающая по родильным и прочим женским делам – языком программы «Время», что ли?