Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 5 Страница 22

Считается, что Заратуштра стал первым, кто учил о посмертном суде над каждым человеком, о рае и аде, о грядущем воскресении тел, о всеобщем «Последнем Суде» и о «вечной жизни воссоединявшихся души и тела». Эти представления стали впоследствии достоянием нескольких мировых религиозных систем человечества — в первую очередь иудаизма, библейского христианства и ислама. Однако только в самом зороастризме они имеют между собой красивую и полную основу, логическую связь, потому что Заратуштра настаивал и на исконной благости материального мироздания и соответственно плотского тела и на непоколебимой беспристрастной божественной справедливости — как он её понимал. По Заратуштре, спасение каждого человека зависит от совокупности его мыслей, слов и дел, в которые вмешиваться и изменять, из сострадания или же по своей прихоти, не может ни одно божество.

Последнее — великое заблуждение Заратуштры, вошедшее в мировоззрение миллионов людей. Бог вмешивается в жизнь людей, поддерживая Добро и Праведность — ненавязчиво указывая внимательным людям через Язык Жизни праведный путь. Но зороастрийцы (похоже впервые в истории становления религиозного монотеизма), отгородясь догматами своего «добра» и «зла» от Языка Жизни, так и остались глухи ко всегда Добрым призывам Бога, считая Его «невмешивающимся».[114]

При более позднем переходе от восточного дуализма к строгому монотеизму (иудаизм, «христианство», ислам) основные черты «характера», приписанные «дуалистическому» Богу зороастризмом, остались. Главное, что после зороастризма в «характер» Бога крупнейшими религиозными системами был «записан» всё тот же восточный дуализм, адаптированный к строгому монотеизму: Богу приписали не только поддержку Добра, но и мстительную борьбу со Злом (перепутав и канонизировав «добро и зло») с вытекающей из системы восточного дуализма доктриной посмертного воздаяния, которой якобы руководит Бог. В общем, восточный дуализм не ушёл в прошлое вместе с иранским зороастризмом, он так и остался достоянием мировоззренческих систем основных мировых религий. На этом позитивный (в смысле постижения людьми Правды жизни) духовный прогресс надолго приостановился.

Люди издревле принимали эгрегориальную магию как явления вмешательства в их жизнь Бога (богов). А поскольку эгрегоры — творение самих людей, то и «характер» Бога (богов) соответствовал тому содержанию (эгрегориальным матрицам-«штампам»), которое люди когда-то сами заложили в эгрегоры-боги, руководствуясь своим несовершенным мировоззрением. Первой религиозной системой, которая «канонизировала» эгрегориальное «добро-зло», как взаимоотношения Бога с людьми и Бога со «злом-добром», был зороастризм. Но именно основой зороастризма и явился восточный дуализм с его доктриной посмертного воздаяния (мировоззренческая основа древних индоиранцев).

Одновременно с «канонизацией» такого дуалистического «характера» якобы Бога, порочный духовно-мирской круг надолго замкнулся: люди эгрегориально замкнулись на «Бога»-эгрегор (эгрегоры) с соответствующим последнему «характером». Культурно-религиозная и «каноническая» поддержка «характера» выдуманного «Бога» обеспечила на столетия и тысячелетия поддержку крупнейшей эгрегориальной иллюзии-мистерии, передавшейся другим религиозным системам.

Для большей полноты ощущений и представлений мстительного «характера» зороастрийского «Бога» приведём отрывок из Авесты. Согласно зороастрийской вере посмертный суд над душами поручен Митре,[115] по обеим сторонам которого восседают Сраоша и Рашну, держащий весы правосудия. На этих весах взвешиваются мысли, слова и дела каждой души: «добрые — на одной чаше весов, дурные — на другой. Если добрых дел и мыслей больше, то душа считается достойной рая» и наоборот. «Характер» Митры — высшего судьи Ахура-Мазды — можно увидеть в одном из яштов Авесты (10 глава «Михр-яшт»):[116][117]

1. Сказал Ахура-Мазда Спитаме-Заратуштре: «Когда я создавал Митру многопастбищного, тогда наделил [я] его такими качествами, чтобы был он достоин почитания и восхваления [в такой же мере], как я сам, Ахура-Мазда.

2. О Спитама, губит всю страну человек, нарушающий договор,[118] нанося [этим] такой же удар по всему причастному Арте, как и сто кайадов.[119] Не нарушай договора, о Спитама, ни того, что заключаешь с [представителем] друджевского [мира],[120] ни того, что [заключаешь] с единоверцем, причастным Арте; обоюдный ведь договор: и друджевский и артовский».

4. За блеск его и Хварно я буду чтить Митру многопастбищного, вознося молитвы и [совершая] жертвенные возлияния. Митру многопастбищного мы чтим, который [дарует] мирное, хорошее житьё арийским странам.

<…>

7. Митру, многопастбищного, <…> бдящего, мы чтим,

8. которому молятся правители стран, идя на бой против кровожадного вражеского войска, когда смыкаются [его, врага] боевые порядки [на территории] между двумя странами, [находящимися] в состоянии войны,

<…>

11. которому молятся воины, [склонившись] к загривкам лошадей, силу испрашивая для упряжек, здоровья — для себя, бдительности против противников, возможности ответного удара по врагам, разгрома противника недружественного, враждебного одним ударом <…>

12. Митру, многопастбищного, <…> бдящего мы чтим,

13. который первым из божественных духов над Харой приближается впереди бессмертного [Солнца], сам на быстрой лошади; который первым покоряет прекрасные, окрашенные в золото вершины и оттуда, наимогущественный, обозревает всю [землю], заселённую арийцами,

14. доблестные властители которой совершают многие военные походы, высокие горы которой, с обширными пастбищами, богатые водой, способствуют [разведению] скота, глубокие озёра которой стоят с необозримой водной гладью, судоходные реки которой <…> спешат, низвергаясь, в сторону Ишкаты Парутской, Моуру в Харойве, Гавы Согдийской и Хорезма.

15. На Арэзахи и Савахи, на Фрададафшу и Видадафшу, на Ворубарэшти и Воруджарэшти и на такую часть света, как Хванирата блестящую, заселённую скотом, и с местами, здоровыми для обитания скота, — [на всё это] Митра взирает.

<…>

17. Митру, многопастбищного <…> бдящего, мы чтим, которому никто не смеет лгать:[121] ни глава семьи, [верховодящий] в семье, ни глава рода, [верховодящий] в роде, ни глава племени, [верховодящий] в племени, ни глава страны, [верховодящий] в стране <…>

18. Лжёт ли ему глава семьи, [верховодящий] в семье, глава ли рода, [верховодящий] в роде, глава ли племени, [верховодящий] в племени, глава ли страны, [верховодящий] в стране, — сокрушает разгневанный, восстановленный против них Митра и семью, и род, и племя, и страну, и глав семьи во [всех] семьях, и глав рода [всех] родов, и глав племени [всех] племён, и глав страны [всех] стран [всех] племён.[122]

<…>

28. Митру, многопастбищного <…> бдящего, мы чтим, который устанавливает колонны дома с высокими опорами, укрепляет косяки, столбы [ворот]. Тому дому, где [его] ублаготворили, дарует он стада скота и людей; и сокрушает другой, где его восстановили против себя.

<…>

64. Митру, многопастбищного <…> бдящего, мы чтим,

65. быстрого из быстрых, верного из верных, могучего из могучих <…> дарующего изобилие, дарующего жир, дарующего стада, дарующего власть, дарующего сыновей, дарующего жизнь, дарующего хорошее существование, дарующего причастность к Арте.

<…>

116. Двадцатикратен договор между двумя друзьями, поддерживающими друг друга;[123] тридцатикратен между двумя членами одной общины; сорокакратен между двумя партнёрами; пятидесятикратен между мужем и женой; шестидесятикратен между двумя послушниками; семидесятикратен между учеником и наставниками; восьмидесятикратен между зятем и тестем; девяностократен между двумя братьями,

117. стократен между отцом и сыном, тысячекратен между двумя странами, десятитысячекратен договор маздаяснийской Религии[124]

<…>

119. Митру, многопастбищного <…> бдящего, мы чтим.[125]«О Спитама, чти Митру. Расскажи [о нём] ученикам. Тебя, [о Митра, ] станут чтить маздаяснийцы месте со скотом мелким и крупным, вместе с птицами пернатыми, что летают на крыльях»».