Газета Завтра Газета - Газета Завтра 495 (20 2003) Страница 22

В.Б. По сути, вы были единственный баснописец того советского времени?

С.М. И остался… И вот доходят до фамилии Михалков, ждут, что скажет Сталин. А Сталин неожиданно говорит: "Михалков — прекрасный детский писатель". Всё. И я не получаю премию за басни... Он это сделал правильно. Это я потом понял. Если бы он поддержал жанр басни, тогда бы все кинулись писать. Это был мудрый шаг. Другой случай. Там же, на этом комитете. Он говорит: "А вот книга есть такая — Агеева. Почему бы не дать премию этой хорошей книге?" И дали ему. Чабан спасает отару в горах ценой своей жизни во время снежного бурана. Он смотрел в корень. Поддерживал тенденцию... И этим он тоже был велик.

В.Б. Если сейчас издать лучшие книги лауреатов Сталинской премии, получилась бы хорошая библиотека, серия шедевров.

С.М. С учетом того времени…

В.Б. В этой серии были бы и Сергей Михалков, и Александр Твардовский, и Виктор Некрасов, и Вера Панова, и Эммануил Казакевич, и Николай Эрдман, и Юрий Трифонов, и Леонид Леонов. Естественно, Шолохов.

С.М. Выдвигали Василия Ажаева, "Далеко от Москвы". Фадеев говорит: мол, он сидел. А Сталин сказал, но он же отсидел... Он же на свободе, а книга хорошая.

Так было и со Степаном Злобиным, и с Анатолием Рыбаковым. Великая всё же личность — Сталин. Так думали и многие великие конструкторы, полководцы, ученые. Конечно, злой гений был рядом.

В.Б. Очевидно, у каждого великого политика злой гений где-то рядом за плечом сидит. Всё зависит от того, в каком времени политик живет. Жил бы Сталин сегодня у нас, он вёл бы себя по-другому. А кого еще из великих политиков ХХ века вы бы назвали?

С.М. Я бы назвал Де Голля и Черчилля. Хотя Черчилль нас не любил, но он уважал нас. Он уважал Сталина. Черчилль был великий человек.

В.Б. Какое место в истории России вы бы отвели двадцатому веку?

С.М. Это был тяжелый век. Со всеми победами и со всеми неудачами. И для русского народа это тоже был очень тяжелый век. Октябрьская революция, коллективизация, вторая мировая война и так далее, вплоть до перестройки. Но всё было неизбежно. История так складывалась.

В.Б. Вот вы, дворянин, аристократ, и сейчас считаете, что Октябрьская революция была неизбежна?

С.М. Я думаю, что самодержавие неизбежно ушло бы в то время. Интеллигенция была возмущена влиянием Григория Распутина. Февраль был предопределен. Офицерство было возмущено мягкотелостью Николая Второго. А дальше пошло, покатило. Но, конечно, дальнейший расстрел всей семьи — это акт великого позора. Расстрелять семью православного царя?

В.Б. Но был потом и подъем народа, был всеобщий энтузиазм? Или это сказки? Все делалось по принуждению?

С.М. У меня отец Владимир Александрович был внуком статского советника, одного из старейших русских библиофилов. Так у этого статского советника была библиотека личная 50 тысяч томов. Он эту библиотеку завещал после смерти Академии наук. Не успел передать, умер. Мой отец, его внук, уже в 1911 году передал библиотеку. Недавно был там пожар, но наши книги все сохранились. Мой отец не имел никакой собственности. Собственность принадлежала отцу его — моему деду, а сам отец был под опекой государства, так как был душевнобольной после смерти жены от родов, может, потом собственность и передали бы моему отцу. Но до этого не дошло. И после революции отец писал: никакой собственности не имею. И заявил своим домочадцам: я против новой власти бороться не собираюсь. А мне было тогда 4 года. Если Россия выбрала себе другой путь, я ей буду помогать, решил отец. И стал помогать. Посвятил себя птицеводству, написал первую книжку, которую я сам продавал по деревням, "Что надо знать крестьянину-птицеводу?". А вторая книжка была "Почему в Америке куры хорошо несутся?". И когда был призыв партии поднимать хозяйство в провинции, он поехал в Пятигорск. И я учился в пятигорской школе…

В.Б. Не пора ли новый призыв партии власти бросать: ехать спасать русскую провинцию? И кто сейчас поедет? Какие специалисты?

С.М. Не знаю. Вот отец был первым организатором инкубаторской станции на Кавказе. Преподавал на птицеводческих курсах, много работал и умер в 1932 году. Перед этим его пригласили на кафедру преподавать в Воронежский сельскохозяйственный институт. Он поехал, принял предложение, но в пути заболел крупозным воспалением легких и умер в Георгиевске. Не было еще антибиотиков, нельзя было спасти. Осталась мать и три сына. Я — старший. Уже работал в Москве.

Я приехал, мы продали всё имущество за 500 рублей. И я забрал всю семью в Москву. Рассовал братьев по родственникам и знакомым. И судьба мне благоволила. Я работал тогда в редакции "Известий". Я подробно написал в книге "От и до" всю историю своего стихотворения "Светлана", которое на самом деле не имело никакого отношения к дочери Сталина. Но Сталину оно понравилось, меня вызвали в ЦК, вскоре дали Сталинскую премию вместе с Маршаком, Шолоховым, Фадеевым. Потом вторую премию за фильм "Фронтовые подруги". Третью за спектакль "Я хочу домой". Потом война, фронтовой корреспондент и так далее. Много раз уже рассказывалось.

В.Б. Что вы больше всего цените в своем творчестве?

С.М. То, что я еще не написал.

В.Б. Всё равно, наверное, "Дядю Степу" любят больше всех.

С.М. Наверное. Из детских пьес ценю "Сомбреро".

В.Б. Я ведь когда-то играл в этом спектакле в петрозаводском драмкружке. Хорошо помню.

С.М. Она прошла 1600 раз в одном только театре. Еще пьеса "Раки" сначала была поставлена в театре Вахтангова, а потом прошла по всей России 5000 раз.

В.Б. У вас, Сергей Владимирович, все давно уже числится в миллионах — количество изданий ваших книг, спектакли, басни, сам Гимн. У вас крепкая основа была. Крепкий род Михалковых. Как вы относитесь к чувству рода?

С.М. К чувству рода я отношусь так: все мои предки служили Отечеству. Почти все были военными. Один был воеводой в Чебоксарах. Другой в Тотьме на Севере. И так далее. Один из моих предков получил награду от князя Пожарского за московское сидение. Я, когда выступал на своем 80-летии, обращаясь к президиуму сказал: мой предок за московское сидение награду от князя Пожарского получил, а я от Союза писателей — тоже за московское сидение… Так что я к роду своему отношусь с большим уважением. На опасное дело когда-то надо было послать Ивану Грозному своего доверенного. Он сказал: пошлите Михалкова, убьют, не жалко… Все всегда служили. Один из них был 47 лет в армии.

В.Б. А вы уже в Союзе писателей служите полвека. Тоже служивый, да еще какой.

Вот и сын Никита служит, он тоже по характеру своему — служивый. Ему одного кино мало. Ваше высшее качество: служение рода — Родине. Это качество очень ценное, необходимое и ныне.

С.М. Я служил всё время.

ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ

20 мая 2003 0

21(496)

Date: 20-05-2003

ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ

Вышел из печати и поступил к подписчикам и в продажу "День литературы" № 5, майский выпуск. Читайте в нем беседу с патриархом советской литературы, девяностолетним, но по-прежнему неутомимым Сергеем Владимировичем МИХАЛКОВЫМ. О творчестве еще одного классика нашей литературы — Михаила Николаевича АЛЕКСЕЕВА — пишет Галина ПЛАТОВА. Из Нью-Йорка прислал только что написанные воспоминания еще один крепкий, не поддающийся времени писатель Григорий Петрович КЛИМОВ. Новые пророчества публикует бывший уголовный авторитет Пудель, ныне Верховный казачий атаман Владимир ПОДАТЕВ. На полосе поэзии представлены более десяти ведущих русских поэтов — от Глеба ГОРБОВСКОГО до Татьяны БРЫКСИНОЙ из Волгограда. Кроме этого, циклами новых стихов представлены Татьяна СМЕРТИНА и Ольга ЖУРАВЛЕВА. Рядом — новый рассказ Олеся БЕНЮХА "Дезертир". В разделе критики публикуются обзор Владимиром ВИННИКОВЫМ поэтических книг, вышедших в известной серии "Золотой жираф" в издательстве "Молодая гвардия", заметка Аршака Тер-МаркарьЯна об Анатолии ПЕРЕДРЕЕВЕ, рецензия Николая КУЗИНА на книгу стихов Николая БЕСЕДИНА, публицистические заметки Олега ГОЛОВИНА и Владимира БОНДАРЕНКО о провале процесса над Эдуардом ЛИМОНОВЫМ. Продолжается дискуссия о кононизации Федора Михайловича ДОСТОЕВСКОГО. Публикуется рассказ финалиста премии "Национальный бестселлер" Вячеслава ДЕГТЕВА и статья о его прозе Владимира БОНДАРЕНКО. Мы желаем победы своему автору. О судьбах еврейства размышляет критик Лев АННИНСКИЙ. Как всегда, в заключение номера — пародия Евгения НЕФЁДОВА, на этот раз на стихи Владимира СИЛКИНА.