Газета Завтра Газета - Газета Завтра 860 (19 2010) Страница 22

     Напротив, для "тогдастов" характерна длительная эволюция взглядов с одним или несколькими изломами — судьбоносных потрясениями такой силы, что нам часто точно известно когда и где они произошли. Оттого писателям-тогдастам свойственно возвращаться к некому моменту в прошлом — рубежу, служащему водоразделом их жизни. Типичные "тогдасты" — Федор Достоевский (Семеновский плац) и Лев Толстой (Арзамасский ужас).

      Творчество Мамлеева практически невозможно периодизировать. Основные его темы и художественные приемы присутствуют уже в самых ранних его вещах и в дальнейшем остаются неизменными — происходит лишь их совершенствование, углубление и адаптация к другим жанрам (например, к драматургии)".

     Отвечая критикам "бедности и несовершенства" мамлеевского языка, Бойко констатирует новизну авторского взгляда ("такой Москвы и такого Подмосковья мы до Мамлеева в литературе не видели") и уникальность мамлеевского героя.

     "Неудивительно, что Мамлеев — один из немногих новейших писателей, чье имя при жизни стало нарицательным…Произведения Мамлеева повлияли на целый ряд писателей, без знакомства с творчеством которых, по нашему мнению, невозможно составить адекватное представление о литературной ситуации. Среди них: Андрей Бычков, Алина Витухновская, Михаил Елизаров, Анатолий Королёв, Виктор Пелевин, Сергей Сибирцев, Владимир Сорокин".

     Но если с Мамлеевым получается "разобраться" объёмно и чётко, то конструкция метафизического реализма провисает — в отсутствии чётких границ и даже исходных положений. Сборники "Мистерии бесконечности" или "Равноденствие" ситуации не проясняют — значительная часть материала — ученическое эпигонство.

     Выводы, к которым приходит Бойко, неожиданны: "По нашему мнению, не существует "метафизического реализма" ни как самостоятельного литературного направления, ни как "литературной школы Юрия Мамлеева". Тексты, созданные в рамках метафизического реализма, с формальной точки зрения (то есть с точки зрения построения этих текстов, используемых приёмов) не образуют никакой специфической области. "Метафизический реализм" — это один из способов прочтения, интерпретации, декодирования текста. Это новая "оптика", с помощью которой может быть прочитан, интерпретирован, декодирован абсолютно любой текст. Следовательно, на всякий текст можно взглянуть тремя различными способами. В зависимости от избранного ракурса один и тот же текст поворачивается одной из трёх граней. Назовем эти грани "соцпроза" (описание низшего мира, тела), "психопроза" (описание среднего мира, души), "метапроза" (описания высшего мира, духа)…Роман Гончарова "Обломов" может быть проинтерпретирован как обличение привилегированного класса России XIX века (социальный уровень), как психологическая драма (психологический уровень) и как изображение реализации в современных условиях древнего принципа "недеяния" (даосская практика "У-вэй")".

     Излюбленный тезис Мамлеева — исчерпанность социально-психологической оптики.

     По мнению Бойко, главная и подлинная заслуга Мамлеева именно в чётком разграничении психологического и метафизического аспектов.

     "Метафизический реализм — это то, что дополняет половинчатый реализм (или недореализм — это, в частности, критический реализм, соцреализм, психологизм, натурализм), игнорирующий метафизическое измерение человеческой личности, до реализма в подлинном смысле этого слова".

1

Сергей Шаргунов СТИХИЯ

ПАМЯТИ ДЕДА

     Когда я думаю о той войне,

     Я сразу представляю лес еловый,

     Тревожные усталые покровы,

     И тают великаны в вышине.

     Война — вечнозеленые леса.

     Я в церкви в детстве радостной рукой:

     "Война Ивана" — просто написал,

     А сверху написал: "За упокой".

     Кругом леса, и в темной их тиши

     Мерцают блики, всякий, как награда.

     Мне взрослые сказали: "Не пиши:

     Война, постой, и не Ивана надо…

     А надо воина, а надо Иоанна".

     Я все переписал! Ликующий мотив!

     О, воин Иоанн — как будто только рана,

     И кровь еще поет. И не убит, а жив.

     Мой дед Иван попал в штрафбат на фронте.

     Писал домой: "Анюта, подожди!".

     Гостинец получил: сынок его на фотке.

     И приколол к шинели на груди.

     То фото было — светлое окно,

     Но братская уже зияла яма.

     И пуля угодила в сердце прямо

     Бумагу сквозь, шинели сквозь сукно…

     Домой в беспамятство, домой в земли утробу.

     Да, из живых долой — уйти домой назад.

     Я чувствую растерянную злобу.

     Я рядом, юный дед, лежу, твой смертный брат.

     А папа мой — дитя, играл в войнушку,

     Возился на полу, и в этот миг, когда

     Отец его погиб, он вдруг на всю избушку

     Два слова закричал и тотчас зарыдал:

     "Папку убили!

     Папку убили!

     Папку убили!"

     Был мамкой бит, но сам себе не рад

     Он громко повторял, и вместе слезы лили:

     "Но я ж не виноват, не виноват,

     что папку убили, папку убили, папку убили!"

     Еловый аромат — мне памятью о предке.

     Иду я глубже в лес, как в давнюю войну.

     Колючие поглажу нежно ветки,

     Иголки пожую, и деда помяну.

      БАБУШКА

     Темень зимняя приносит робость,

     Вместе с робостью тревога приходит.

     Вот сначала потемнеют сугробы

     За забором, на большом огороде.

     Сразу станет и противно, и тихо,

     Сладкий чай, седина и платок,

     Серая, седая волчиха

     Сделала широкий глоток.

     Желтый свет старуха погасит

     Ручкою костистой и узкой.

     Засопит, и сон ей украсит

     Майский день, звенящий по-русски.

     Ей приснится не зима — зелень сада,

     Не сугроб, а муравейник чернявый.

     И убитый неучастник парада

     Шаргунов, что не вернулся со славой.

     Поздравляем автора этих стихов, друга нашей газеты, писателя Сергея Шаргунова с тридцатилетием.

Редакция «Завтра»

1

Владислав Шурыгин ДВЕ СТОРОНЫ ПАРАДНОЙ МЕДАЛИ

Состоявшийся в Москве военный парад по случаю 65-й годовщины Великой Победы стал самым грандиозным парадом за всё время существования современной России. Для него в Москву было собрано больше 11 000 военнослужащих всех родов войск, больше двух сотен единиц военной техники и 127 единиц авиатехники. Перед трибунами, печатая шаг прошли парадные батальоны в знаменитом "советском" строю — двадцать на десять, одетые в новую парадную форму, в которой также явны мотивы советского военного мундира. На парад были доставлены и пронесены перед трибунами знаменитое знамя Победы и знамёна фронтов, открывавшие парад батальоны были переодеты в историческую форму, в которой войска принимали участие в том первом, легендарном параде победы 1945 года.

     Кроме парадных батальонов Российской Армии перед трибунами прошли сводные парадные роты бывших союзных республик, чьи воины сражались в Красной Армии: Азербайджана, Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Молдавии, Таджикистана, Туркмении, Украины.

     Кроме них, впервые в истории парадов в нём приняли участие военнослужащие стран антигитлеровской коалиции: поляки, французы, англичане и американцы.