Русская доля - Сергей Львович Григоров Страница 22

бравшиеся за пятьсот дней построить земной рай. Физики и искусствоведы, вознамерившиеся осчастливить все человечество. На замену им пришли люди вообще с непонятным образованием и пещерным уровнем мышления – радио- и телеведущие, писатели и публицисты с чужим гражданством. Почти все они не этнические русские, но не в этом суть. Главное в том, что среди качеств, присущих этим людям, с убийственной очевидностью проступает одно: у них иное, не русское мироощущение, им чужд наш национальный характер.

Труд и отдых

После вышесказанного становится понятно, что русское мироощущение не нацелено на беспредельное приобретение материальных благ. Оно дает установку трудиться столько, чтобы жить «достойно», и не более. Достойно – значит не считать каждую копеечку, удовлетворять естественные материальные и духовные потребности, быть «не хуже других». И все. Выше этой планки труд как таковой теряет прямой смысл. Остается еще труд как испытание, как добровольно возложенное на себя страдание, тягота, но это уже из другой области и к обсуждаемым здесь вопросам отношения не имеет.

Суровый климат, малоплодородные почвы, огромные расстояния – еще почти что вчера, совсем в недалеком прошлом обеспечение достойной жизни требовало в страду интенсивного и тяжелого труда по четырнадцать-шестнадцать часов в сутки. Такого труда, когда временами рвутся жилы и не хватает дыхания. Когда все помыслы крутятся вокруг производственного процесса, и нет ни времени, ни сил оглянуться вокруг, подумать о жизни и планах на будущее. Когда невозможно сбросить накопившийся эмоциональный заряд. Как долго человек может такое выдержать? Недели две-три, ну четыре, не больше. Русские выдерживали пару месяцев, что говорит об огромном трудолюбии нашего народа.

Рассекали тяжелые будни праздники. Каждый из которых справлялся по особому ритуалу, имел свои обряды, набиравшие силу и неповторимый колорит долгие столетия.

На православной Руси в году было двенадцать великих праздников, каждый из которых продолжался не менее трех дней. Были и целые праздничные недели. Ранее, в дохристианские времена, праздников было еще больше. Хватало времени, чтобы получить эмоциональную встряску и разгрузку, снять усталость и душевную напряженность. Праздники потому и были праздниками, что предназначались не для рутинной работы, а для восстановления физических и накапливания духовных сил.

С развитием крупной промышленности у большинства людей изменился характер труда: результаты его все больше стали отчуждаться от непосредственной работы. Пропадал высший смысл трудовой деятельности.

Плоды крестьянского труда всегда зримы и очевидны, а некая монотонность уравновешивается необходимостью творчества буквально по каждому поводу: как лучше организовать сенокос на неровном лугу, когда в этом году начать сев, как приспособить в хозяйстве то или это, и так далее. Ученый и человек свободной профессии могут найти смысл своей деятельности в «высших эмпиреях». Рабочему у конвейера уже труднее почувствовать пользу, приносимую лично им обществу. А токарь, день за днем вытачивающий одну и ту же деталь для неведомого ему механизма, этой возможности практически лишен. Эмоции накапливаются, и требуется уже несравнимо больше усилий и времени, чем в глубокой старине, чтобы сбросить их.

Однако при становлении капиталистических отношений количество праздников уменьшилось, а во времена строительства социализма наступила подлинная катастрофа. Прежние праздники были отменены. Новых ввели мало. Были они непривычными, да и порядок проведения их не был определен.

Для снятия эмоционального напряжения все чаще приходилось обращаться к наиболее простому и универсальному средству – водке. Спаивание народа началось в двадцатых годах двадцатого века.

Национализм и интернационализм

Довольно настойчиво нам внушается, что русские интернационалисты.

Да, мы относимся к другим народам как к равным, не подвержены заразе бешеной ксенофобии, фашизма, воинствующего антисемитизма и прочих агрессивных фобий и измов.

Однако при всем при этом мы самые ярые националисты!

Если это не так, то чем тогда объяснить бесконечные разговоры об особом пути России, о нашей мессианской миссии на Земле? Вспомните крылатое: «Москва – Третий Рим, а четвертому не быть!» Согласитесь, что мы всегда немного свысока смотрим на все народы и племена. Что глубоко в душе сидит у нас: молодцы, вы такие хорошие… но наше, русское, все равно правильнее!

Если мы интернационалисты, то почему ранее на Руси считалось обязательным очищение, а то и окуривание помещения после посещения его чужестранцами? Почему наши князья и цари демонстративно мыли руки после прикосновения к чему-нибудь иностранному? А ведь случались конфузы при дипломатических приемах.

Мы охотно учимся у других, любим перенимать чужой опыт. Нам удалось мирно объединить в одном государстве множество различных по образу жизни народов. Почему? Самый точный и простой ответ: наше внутреннее ощущение превосходства настолько естественно, что мы не считаем нужным доказывать его кому бы то ни было. Никогда и никого мы не замышляли переделывать «под себя»: зачем? рано или поздно все, как только поумнеют, сами захотят стать русскими. По этой же причине мы и не являемся интернационалистами, низводящими всех и всякого под один знаменатель. Мы – сверхнационалисты, миродержатели. Мы за то, чтоб комфортно было проживать бок о бок всем народам.

Мы не пользуемся плодами чужого труда… потому что обманом или силой присваивать не свое – унижать себя. Кроме того, в глубине души мы твердо уверены в том, что все наше, русское, хоть на немного, но лучше. Вспомните, например, популярную в народе сказку о Тульском Левше. И согласитесь, что как бы мы ни ахали по поводу демонстрируемых нам чудес, как бы ни восхищались чужими достижениями, все равно внутри нас сидит искреннее убеждение в том, что по большому счету мы, русские, умеем работать лучше. Что мы чище, ближе к Богу.

Испокон веков русскими называют себя представители разных антропологических типов – мы считаем это вполне естественным. Второе поколение иммигрантов, люди с нерусскими именами и фамилиями, с какой бы то ни было записью в соответствующей строке в паспорте – величает себя русскими, и мы согласно поддакиваем. Почему? Потому что для нас «русский» – это не столько национальность, сколь почетное звание. Все равно что офицерское достоинство для выпускников сержантской школы.

В середине двадцатого века стараниями умников пятой колонны было придумано словосочетание «Империя Кремля». Скажите, где еще на планете существовала империя, в которой метрополия жила бы хуже колоний?! Русские кормили и одевали, строили дороги и заводы всем этим окраинным грузинам, прибалтам и прочим присосавшимся к нам народцам и племенам. И при этом считали такой порядок вполне уместным. Почему? Потому что отдавая что-то, ты утверждаешь свое превосходство.

Брезгливость к иностранщине и пренебрежение всем чужим на Руси государственные власти с превеликим трудом начали искоренять начиная с царствования Петра Первого. Ныне что-то из былого ушло, но что-то и