Виктор Топоров - Жёсткая ротация Страница 23

Помимо реального телевидения — в прошлом, в настоящем (о нём дальше) и в легко предсказуемом будущем — существует, разумеется, телевидение идеальное. То, каким Пятому как главному питерскому каналу надлежало стать, чтобы соответствовать культурному коду города. Впрочем, вопрос об идеальном телевидении упирается в проблему идеального Петербурга, точнее даже — в проблему идеальной судьбы для Петербурга, и в зависимости от разного видения этой судьбы подходы, естественно, заметно разнятся.

Сторонники возвращения нашему городу столичного (имперского) статуса хотели бы видеть Пятый имперским каналом: этаким Суперпервым плюс Супервторой и Супер-НТВ с Супер-«Звездой» в придачу. Державное величие, ночное неприличие и «мыльно»-викторинное безразличие посерёдке. И — чтоб лучшие силы! И, понятно, за колоссальные деньги. Сумеречный дозор, триумфально идущий на смену Ночному и Дневному, — белые ночи в Большом доме на Литейном, 4–6… Этого, разумеется, не может быть, потому что не может быть никогда: Москву, вопреки «Дневному дозору», не взорвёшь, а двух телестолиц (да и двух столиц) налогоплательщику не выдержать: Боливар превратится даже не в Росинанта, а в коня вещего Олега.

Автономисты — умонастроение, в городе довольно распространённое, — скорее всего, сами не понимают, чего хотят. Помню, как отклонил приглашение видного представителя данной формации (тогда он ещё работал на Пятом канале) принять участие в передаче, посвящённой внешней политике России. «Смешно и нелепо обсуждать внешнюю политику России на городском канале», — сказал я ему.

Просветители, чересчур буквально воспринимающие идею «культурной столицы России», хотели бы, вернув каналу всероссийскую кнопку, развернуть его в культурную и/или культурно-развлекательную сторону. Но Петербург не культурная столица, а в лучшем случае — музейная. И столица телемыла, но этот статус — со стрельбой и погонями по дворам Петроградской стороны в окрестностях «Ленфильма» — мы вот-вот утратим. Отличительная черта нашего города, на мой взгляд, — не «столичность», и не «культурность», и даже не «автономность» (хотя на неё это как раз похоже), а самодостаточность. Самодостаточность, не подразумевающая, однако же, отдельного от остальной России существования. Здесь в любой области профессиональной деятельности можно дорасти, условно говоря, до звания «чемпион Петербурга» — и вот оно-то как раз и оказывается достаточным (а значит, самодостаточным). Хорошо быть чемпионом страны, ещё лучше — чемпионом мира, но и чемпион Петербурга — это, знаете ли, фигура. Самодостаточность города подразумевает как основополагающий принцип и полную самодостаточность городского телевидения. Вот смотрю Пятый — и ничего мне больше не надо. Вот работаю на Пятом — и ничем ты меня в столицу не переманишь. Так самодостаточны в нашем городе музеи, часть театров, тот же «Ленфильм», Пулковская обсерватория, ряд оборонных предприятий. А вот телевидения такого у нас нет. Нет — и, похоже, не будет.

При мэре Собчаке Пятый был мэрским, а при губернаторе Яковлеве стал — практически теми же силами — губернаторским. Впрочем, во второй половине второго срока Яковлева (который ему не суждено было досидеть до конца) в городе сложилось двоевластие: губернатор работал, а представитель президента (сперва Черкесов, потом Матвиенко) вставлял ему палки в колёса; и Пятый, оставаясь на прогубернаторских позициях, начал проявлять сильно красящий телевидение любого ранга политический плюрализм. Оставаясь, правда, во всех отношениях (кроме недурного кинопоказа и прямых трансляций «Зенита») откровенно убогим.

Новый губернатор В. И. Матвиенко разобралась с Пятым не по-детски. Определив на роль телевизионного Вольтера личного фельдфебеля — выпускницу Института физкультуры Марину Фокину (предыдущий руководитель Пятого Ирина Тёткина как тень следует за вновь и вновь перемещаемым — в вице-премьеры, на Кавказ, в министры — отставным губернатором в роли пресс-секретаря), проведя на канале кадровую чистку по идейно-политическим соображениям, выданным, впрочем, за сугубо профессиональные, и, главное, найдя — в бюджете города и вокруг — немалые деньги на обновление, омоложение и прочие приятные хотя бы на слух вещи. После беспримерной рекламной шумихи (опять-таки за счёт налогоплательщика) обновлённое телевидение стартовало без малого два года назад.

Трудно сказать, кому принадлежит идея вернуть Пятый во всероссийский эфир. Важнее другое: идеи такого рода, будучи разок подброшены (по слову М. С. Горбачёва), живут дальше собственной жизнью — и негамлетовский вопрос «А кому это нужно?» остаётся без ответа. Путину это определённо не нужно, Матвиенко — тем более; петербуржцам (рейтинг Пятого в родном городе 4 %) всё равно; а Россия покупает кота в мешке — старого, серого, облезлого, беззубого, беспородного и мышей (кроме всё новых и новых инвестиций) по вышеозначенным причинам не ловящего… Однако слово произнесено, идея вброшена — и прямо у нас на глазах превращается (сказали бы социологи) в самосбывающийся прогноз. Бабки подкинула «Северсталь» — в добровольно-принудительном порядке выкупившая пакет акций, принадлежавший городу, — а «пилить» их на Пятом определённо умеют. Ничего другого не умеют, а вот бабки «пилить» — за милую душу.

Прежде чем поведать о контенте и кадровом составе обновлённого Пятого, расскажу в этой связи одну историю. В процессе обновления на канале решено было обзавестись наисовременной ньюсрум. Заказали её (и проплатили) якобы в Лондоне, а получили — из Киева! Нет, ничего оранжевого, ничего персонального, только бизнес. Ньюсрум, кстати, оказалась выполнена в кричаще красных тонах и была тут же переименована горожанами в Комнату ужаса.

Никакого ужаса, правда, не воспоследовало — разве что ежедневная и чуть ли не ежечасная демонстрация сериала «Челюсти» с губернатором в титульной роли.

То есть это был, конечно, ужас, но, как в анекдоте, не ужас-ужас! В кроваво-красной гамме (её, кстати, несколько пригасили) на канале восторжествовала беспросветная серость — и сразу, уже в который раз, выяснилось: это Бремя Белых нести тяжело, а Бремя Серых (как говорить правду, по Булгакову, хотя как раз правдой здесь и не пахнет) — легко и приятно. Городской канал на «троечку» с твёрдым, как штык, рейтингом в 4 % и умением лизать по самые гланды власть имущих — это, в конце концов, норма. В том понимании норма, которое вложил в это слово Владимир Сорокин, но тем не менее.

Обновлённый Пятый — телевидение выражение областное (тем нелепее идея транслировать его на Москву и регионы), озабоченное единственно тем, чтобы во всех смыслах угодить своему губернатору. Еженедельную политическую программу принялся вести выписанный с районного (!) московского телевидения аксакал Игорь Фесуненко; еженедельное обозрение новостей культуры — малограмотный и косноязычный журналист Илья Стогофф; околотворческие реликты — превратившиеся именно в реликты ещё на период «Пятого колеса» — вновь извлёк на поверхность из культурного слоя переквалифицировавшийся из школьных учителей в учителя жизни Лев Лурье; утреннее вещание, целиком и полностью посвящённое рекламе дурного кофе, парадоксальным образом наводит зрителя на классическую мысль: «Утром выпил — день свободен»; на канале завели своего рода «Будку гласности» — некий уличный микрофон, к которому под видом случайных прохожих подпускают одних и тех же прикормленных политологов местного розлива; кинопоказ так и остался неплохим; а вот матчи «Зенита», кроме домашних, начали показывать в записи — и уже после демонстрации в прямом эфире по другим каналам.

«Зенит» у нас, впрочем, по-прежнему любят. Пятый канал — нет. Правда, и всеобщее возмущение обновлённым обликом канала, спровоцированное завышенными ожиданиями в связи с беспримерной рекламной артподготовкой, постепенно сошло на нет; интеллигентные петербуржцы — обитатели культурной столицы! — довольно быстро сообразили: если тебе не нравится канал, можно просто-напросто переключиться с Пятого на любой другой…

Эта возможность вот-вот появится и у всероссийского зрителя.

2006

Война мышей и лягушек

Телесюжет недели — двойной (с интервалом в тридцать пять лет) юбилей нобелевских лауреатов по литературе — Михаила Шолохова и Иосифа Бродского. Телесюжет получился мультимедийным — с подключением радио, Сети и печатных СМИ, — но тон задали, безусловно, метровые каналы. Кроме разве что Пятого, невозмутимо гнавшего в прайм-тайм два старых сериала подряд — «Нож в облаках» и «На острие ножа», — сами названия которых, впрочем, поневоле ассоциировались с боевыми действиями, развернувшимися по преимуществу на Первом и на «Культуре». Правда, и боевые действия носили своеобразный характер; очередная литературная война мышей и лягушек разворачивалась следующим образом: мыши поносили Шолохова, тогда как лягушки славили Бродского. И победителя было предугадать нетрудно.