По ту сторону Псоу - Сергей Юрьевич Катканов Страница 23

в Новоафонском монастыре созданные им духовное училище и регентскую школу. Когда он вернулся в 2011 году, училище и школа уже закрылись, бизнесменам в рясах эти проекты, направленные на возрождение абхазского православия, не показались интересными, тут денег не заработаешь. Зато в монастыре появилось предприятие по производству вина. Это вместо духовного образования. О.Дорофей выгнал виноделов из монастыря, разорвал отношения с нечистоплотными коммерсантами. И вскоре был объявлен раскольником.

***

Россия признала Абхазию, но Русская Церковь не признала Абхазскую Церковь. Президент России теперь уже исходит из того, что Абхазия – не Грузия. Патриарх всея Руси по-прежнему утверждает, что Абхазия – каноническая территория Грузинской Церкви. Очень хорошо, что патриарх не копирует действия президента, это выглядело бы недостойно. И святые каноны – нечто куда более незыблемое, чем принципы международного права, ими нельзя с такой же лёгкостью пренебрегать. То есть, всё понятно. Не понятно одно – как жить.

Мы разговариваем с Омаром Трапшем, членом совета Священной Митрополии от мирян. Разговариваем очень дружелюбно, Омар рад тому, что русский православный гость проявляет интерес к абхазским церковным делам. Мой собеседник постоянно подчёркивает: «Мы не против России». При этом он очень искренен и в принципиальных вопросах отнюдь не пытается щадить моё национальное самолюбие. Омар говорит: «Русская Церковь не может дать Абхазской Церкви автокефалию. А не можете – не мешайте».

Ну что ж, жёстко, но справедливо. Мне тоже кажется, что Московская Патриархия заняла по отношению к абхазским делам очень комфортную позицию. Нашим церковным чиновникам весьма удобен абхазский канонический тупик и никакого канонического урегулирования в Абхазии им не надо. Сегодня они творят в Абхазии, что хотят и ни за что не отвечают. Если абхазские священники будут выполнять все негласные распоряжения из Москвы, да выйдет нечто скверное, из Патриархии скажут: «А мы тут при чём? Это не наша юрисдикция». Но стоит кому-либо из абхазских священников проявить непокорность, их тут же сурово наказывают. Как своих наказывают. Когда абхазский священник, некогда рукоположенный в РПЦ, что-то попросит, ему скажут: «Ты хоть и наш, но заштатный клирик». Если же надо дать ему по голове, ему говорят: «Ты хоть и заштатный, но наш клирик». Такая ситуация открывает широкие ворота для самой заурядной человеческой непорядочности, нечестности. Но кому там интересна честность? Интересна выгода. А урегулирование канонического статуса Абхазии московским церковным чиновникам не выгодно. Либо придётся вместе с ответственностью отказываться от власти, либо вместе с властью брать на себя и ответственность. А в нынешней-то мутной воде можно такой рыбы наловить.

«Когда нам что-то надо, они говорят – это не наша каноническая территория, а когда им что-то надо, они не вспоминают о том, чья это каноническая территория», – подводит итог Омар.

И вот о.Дорофей и его сторонники обратились ко всем поместным церквям с просьбой создать межправославную комиссию по урегулированию канонического статуса Абхазии. Из Москвы тут же окрик: «Как посмели». А что посмели? Искать выход из тупика? Предприняли попытку выйти из вынужденного раскола?

Клирики АПЦ – по всем канонам раскольники, и они не пытаются преодолеть этот раскол, потому что из Москвы команды не было. О.Дорофей предложил, пожалуй, единственный возможный путь к обретению законного канонического статуса, и его объявили раскольникам. Только за то, что он не хочет оставаться в расколе. Есть ли предел человеческий непорядочности?

Омар говорит: «Мы не хотели, чтобы монастырь, дом молитвы, превращался в цех по производству денег, но на наше мнение никто и внимания не обращал. А поскольку к нам такое отношение, мы решили жить самостоятельно». Вот самое простое и понятное объяснение причин создания СМА. Но как быть с тем обстоятельством, что Россия уже вложила в реставрацию монастыря огромные деньги? Омар по этому поводу говорит: «Мы очень благодарны России за помощь, но если вы помогли мне построить дом, это ещё не значит, что вы можете распоряжаться в моём доме, как захотите».

Соглашаюсь с Омаром и развиваю его мысль. Предположим, без помощи соседа я вообще не смог бы построить дом, и я сам подчеркнул: «Я твой должник». Я ни в коем случае не хочу быть неблагодарным. Но вот сосед говорит мне, что я должен уволится с работы и заняться тем, что он мне скажет, а моя жена должна одеваться по-другому, так чтобы ему нравилось, а в одной из комнат моего дома он откроет цех по производству мебели, а мои дети будут жить на чердаке. Я постараюсь как можно более вежливо охладить его распорядительный пыл, а в ответ услышу: «Ну же ты и скотина неблагодарная».

Любая благодарность имеет свои пределы. Должник – не раб, и если я вам должен, это ещё не значит, что об меня можно ноги вытирать. Конечно, если я намерен занять денег, я, пожалуй, не стану занимать у человека, которому не хочу быть обязан. Он вроде бы готов помочь мне бескорыстно и не ставит никаких условий, но это-то и есть самое страшное. Ведь это не значит, что условий нет, это значит, что они могут оказаться любыми. Вот так же и абхазы: сначала приняли помощь, а теперь не хотят отблагодарить за неё тем способом, на который надеются благодетели. Неужели абхазы ошиблись и не у тех взяли? Они надеются, что не ошиблись.

Омар рассказывает: «У нас, в Абхазии все очень уважают патриарха Кирилла12. Вы здесь плохого слова про него ни от кого не услышите. И у нас в монастыре, несмотря на последние события, на литургии по-прежнему поминают патриарха Кирилла. А иногда в монастырь приезжают русские паломники и начинают своего патриарха ругать. Нашим это очень не нравится. Мы запрещаем русским при нас ругать патриарха Кирилла».

Неужели нам до сих пор не понятно, что создатели Священной митрополии – не враги России? Они хотят быть с нами, это мы им мешаем. Даже не своей жадностью. Абхазы – прагматики, они вполне понимают, что монастырь должен приносить доходы, а церковная экономика должна быть эффективной. Главная проблема – в наглом высокомерии московских чинуш, независимо от того, что у них на груди – галстук от Версаче или золотая панагия.

К сожалению, в традициях российской государственности есть слишком много от восточной деспотии. Наша власть всегда ждёт к себе холуйского, раболепного отношения и ждать ей, как правило, приходится недолго. Забывая всякое человеческое достоинство, мы ползаем перед начальством на брюхе, а потом плюём в спину тому самому начальству – обязательный ритуал мести за обязательный ритуал унижения. А в церковной жизни это порой приобретает совсем уродские формы. Если не лебезишь и не заискиваешь перед иным