Максим Калашников - Гнев орка Страница 24

И такое оружие уже есть. И Россия давно стала его испытательным полигоном.

В первые месяцы после предательского Хасавюртовского мира, ставшего во многом продолжением не менее ужасной избирательной кампании этого же 1996 года, Ю.В. Громыко и я, Юрий Крупнов, анализируя ситуацию и причины этого «политического дефолта» России, выдвинули концепцию «консциентальной войны» (см. выпущенный нами в 1996 году специальный выпуск альманаха «Россия-2010» «Кому будет принадлежать консциентальное оружие в XXI веке?» – http://www.dataforce.net/~metu-niv/consor/title.htm).

Консциентальность происходит от латинского слова conscientia – «сознание» (а также, кстати, и «совесть»!) – и связана с сознанием. Соответственно, консциентальная война – война на поражение сознания.

В основе такого поражения лежит уничтожение человеческой способности к свободной идентификации, т. е. способности каждого из нас к самоопределению. Так, чтобы мы не могли ответить на вопрос: кем мы стремимся быть и в рамках какой культурно-исторической традиции намерены жить? Когда человек обладает самоидентификацией, он тверд в мыслях и действиях. Когда человек может сказать себе: «Я – русский, вот – моя страна, вот – мои национальные герои и русские святыни», то такой человек устойчив. Он знает свое место в обществе, он обладает сетью человеческих связей, он чувствует себя частью огромного национального организма.

Но если способность человека к самоидентификации уничтожить, то случится страшное. Тогда ему можно внушить любую идентификацию, убедив его в том, что он – не русский, а, скажем, эльф, гоблин или демократ. Человек теряет способность быть русским (китайцем, татарином, индейцем майя), превращаясь в чистый белый лист, на котором можно писать что угодно и рисовать все, что взбредет в голову тому, кто перед этим стерилизовал сознание человека-жертвы.

Идентификация строится на основании воображения – деятельности по порождению образов и сущностных символов. Именно символические ряды и само воображение подвергаются замещению или слому в первую очередь. Именно поэтому операция по уничтожению СССР – России началась с разрушения образов наших национальных героев и легенд нашей истории.

Человек не только теряет свой образ, но и перестает восстанавливать и выстраивать свой образ заново, перестает видеть себя глазами других людей, в том числе и глазами славных предков, своих гениев и святых, и, в конечном счете, теряет форму и строй сознания. Превращается в кисель.

Разумеется, в массовом плане базовую работу по поражению сознания в настоящее время выполняют средства массовой информации и коммуникации. С позиции оборонного строительства необходимо создание особого рода войск, которые могли бы предотвращать применение консциентального оружия или, при необходимости, использовать такое оружие. В период войны в Югославии в первой половине 1998 года существовал ряд проектов телеспецназа, или медиаспецназа.

Не случайно Дж. Аркилла и Д. Ронфельдт считают необходимым создание «специальных медиавойск» (the notion of creating «special media forces») и развертывания специальных геополитических сетевых систем типа ноосферной революции или ноополитики (Arquilla, John, and Ronfeldt David. The Emergence of Noopolitik: Toward an American Information Strategy // Santa Monica, Calif.: RAND, MR-1033-OSD, 1999), в рамках которых организуются необходимые медиасистемы.

Высшим достижением правильно организованной консциентальной войны – войны на поражение сознания и его способности к свободной идентификации – является создание такой ситуации, когда в самый разгар боевых действий и в условиях катастрофы у населения, включая и «профессионалов» политики и военного дела, включая «элиту», возникает абсолютно очевидное и трижды достоверное переживание наивысшего расцвета мира и бесконечной отдаленности войны…

Именно это настроение и царит в нынешней России. Нас бьют, а мы этого не замечаем.

Чтобы все это не звучало слишком академично и отвлеченно, мы решили проиллюстрировать действие консциентального оружия на ярких и, увы, отечественных примерах.

*"Хотят того создатели этих передач или не хотят, но они показывают всему свету портрет нашего человека «эпохи Путина».

В них народ представлен не человеком труда в синем костюме на фоне станка, как это было при Советах, а сорвавшимися с цепи домохозяйками, мечтающими о зоофилии.

Пальма первенства в этой ветви телевизионных развлекух принадлежала ныне уже забытому проекту Елены Ханги – передаче «Про это», которая шла на старом НТВ. Афроамериканка Ханга впервые вывела на российский экран «свой народ» – разноцветных гермафродитов, трансвеститов, сексуальных извращенцев, моральных уродов, упоенных собой педерастов, зоофилов и потребовала политкорректности закоснелого российского общества.

С ней соперничал и успешно соперничает до сих пор депутат Госдумы Валерий Комиссаров с косноязычной передачей «Моя семья», в которой кривляются обычно задумчивые домохозяйки. Поправив теплые трико, они внезапно начинают признаваться, что давно мечтают переспать с соседским кобелем или козлом, если не удастся соблазнить почтальоншу. Тонкий, причудливый мир простого советского человека, долго подавлявшего свое сексуальное разнообразие, хлынул на нас, отсталых, как из помойки.

А потом пошло-поехало, будто из рога изобилия. Хит прошлого сезона – передача «За стеклом»: ели, пили, спали, одного-двух сожрали и не заметили, в общем, увлекательнейшим образом демонстрировали «коллективный разум». «Последний герой». Опять ели друг друга, спали друг с другом и опять этот же скудный разум. И наконец, «Большая стирка» Андрея Малахова, где гадят, ругаются, сплетничают, – в общем, демонстрируют духовную жизнь. И вершина – «самое скандальное шоу» Дмитрия Нагиева – «Окна». Тут, в добавление к обычному «ели-спали», «гадили», еще и дерутся, таскают друг друга за волосы, демонстрируя «высокие отношения».

Если к этому добавить, что каждую неделю в России на рынок выходит новая желтая газета, в которой на страницах происходит то же, что и на экране, то становится ясным, что все происходящее – не случайность, а чей-то глобальный проект.

Проект заключается в том, чтобы разбросать по всем каналам по три-четыре развлекательные программы, которые опускают человека до скотского состояния и заставляют его говорить о себе как о скотине, вытаскивая на свет Божий всю гнусь, которая нормальным индивидуумом изгоняется из организма. И только люди больные не справляются с душевной гигиеной и нуждаются в сеансах психического стриптиза.

Наше общество, так трепетно относящееся к свободе слова, все никак не решится ввести на телевидении Наблюдательный совет и разумные формы цензуры, и вот к чему эти ужимки привели".*

Эти строчки принадлежат перу главного редактора газеты «Стрингер» Елене Токаревой (ситуация описана на 2002-й год).

Знаешь, читатель, мы не зря написали о консциентальном оружии Вечного рейха для поражения сознания. Российское телевидение всегда было отвратительной помойкой во главе с откровенными мерзавцами и кретинами. Сколько грязи на нас вылили с конца 1980-х годов – подумать страшно. Но с уходом Ельцина произошел какой-то качественный скачок. В нашей стране действительно начал разворачиваться глобальный проект по превращению нас в скотов. И дело не только в телевидении.

Не одни мы это видим.

Пример? Да хотя бы нынешняя школьная реформа. И здесь мы приведем статью, которая готовилась к печати в газете «Стрингер», но так и не увидела света. Мы приведем ее всю.

"Известный питерский публицист и аналитик Сергей Переслегин, следуя последним веяниям во внутрироссийской политике, решил возродить жанр политического доноса. И сам же первым написал его на имя В.В. Путина.

"Последнее время я все чаще жалею, что из российской публицистики начисто исчез жанр политического доноса. В самом деле, что делать гражданину, столкнувшемуся с признаками существования сложного и разветвленного заговора «врагов народа», которые, судя по поступающей ко мне информации, уже не готовы ограничиться одним только разрушением военных, политических и экономических механизмов государства, а покушаются на сами основы существования российского общества?

Доброе утро, последний герой!

Высоколобые совершенно зря ворчали, когда интеллектуальные викторины времен СССР вытеснила игра «Кто хочет стать миллионером?». Потому что там всего-навсего разменивали ум на деньги. Там не требовалось делать за эти деньги подлости. Во всяком случае – цинично и на глазах у всех. Сегодня на нашем экране «интеллектуальный» лидер – игра «Слабое звено». Игра, в которой участники команды избавляются друг от друга. Я никогда не повернусь спиной к тем, кому нравится «Слабое звено».

«Слабое звено» оказалось лишь первым звеном. Позднее к нам пришла передача «За стеклом». На сей раз вместо открытой травли текущего «чучела» остальными игроками используется апелляция к мнению зрителей, что подразумевает интригу, более тонкую, но не более нравственную. Цель, ведь, остается неизменной – подставить «своего». Апофеозом «новой телевизионной политики» стал «Последний герой» – передача, выдающаяся во многих отношениях: самая зрелищная, самая популярная, самая дорогая. А кроме того, самая срежиссированная и самая аморальная.