Сергей Родин - Поводыри украинского сепаратизма. Конспирология «самостийничества» Страница 24

Среди социальных институтов, наиболее зримо выражающих духовные и мировоззренческие императивы, которыми вот уже сто лет вдохновляются «самостийники», «украинской церкви» принадлежит особое место. Пик ее деятельности пришелся на последние два десятилетия, хотя появление и развитие этой откровенно богоборческой, сатанинской организации имеет свою, достаточно удаленную во времени, предысторию. Ее истоки были заложены еще несколько веков назад, когда ни о каком «украинстве» и речи не было. Ибо духовным источником возникновения малороссийского сепаратизма и всего, что ему сопутствует, наряду с атеизмом, стала церковная уния. Отпадение в 1596 году известного числа русских людей от Православия неизбежно должно было повлечь за собой и их этническое перерождение.

Прямая связь униатства с утратой русскими своей национальной идентичности была осознана уже давно. Так, будущий митрополит Литовский и Виленский Иосиф (Семашко) сразу же после польского восстания 1830 г. отмечал: «Уния никогда не имела собственной самостоятельности — это била лишь мера для перерождения русских православных в римляно-поляков»[106]. А Полоцкий епископ Смарагд (Крыжановский), немало потрудившийся для возвращения Белой Руси в Православие, следующим образом оценивал результаты отпадения в унию: «Все, кои присоединяются из унии (к Православию), сейчас по присоединении называются здесь уже русскими, одной веры с Царем, а не присоединившиеся к благочестию называются поляками и униатами! Вот какие плоды унии и нашего Православия!»[107]. Таким образом, в исторической реальности церковная уния обрела совсем не вероисповедное значение, а стала важнейшим фактором денационализации Русского населения Речи Посполитой. Да в этом, собственно, и заключалась ее основная цель. Тот же епископ Смарагд описал следующий показательный случай (1833): «Недавно в одном местечке собрались на ярмонку мужики, присоединившиеся к Православию и оставшиеся в унии. Сии последние начали называть первых перевертнями, а первые, называя себя русскими, начали бранить униатов, называя их поляками безмозглыми. Дело дошло до драки; пошли сто на сто с дрекольями, так что полиция едва могла утишить смятение»[108]. Как видим, связь униатства с этническим самосознанием верно понималась и на уровне народной массы.

Впрочем, «поляками» униаты так и не стали, а стали они по прошествии некоторого времени «украинцами», и жалкий церковный гибрид — униатство — закономерно обрело статус «церкви» этого вновь возникшего политического сообщества. Именно вековая заноза униатства в теле Малороссии и создала на исходе XX столетия необходимый плацдарм для решающей атаки на Православную Церковь, страшных и жестоких гонений на ее верных чад. Размах антиправославного террора на современной «Украине» по своим масштабам, конечно, несравним с той кровавой и разнузданной антицерковной кампанией, которую проводили большевики сразу же после захвата власти над Россией, но направленность и используемые методы те же. И в авангарде этой религиозной воины сегодня, как и века назад, идут «греко-католики», или, проще говоря, униаты.

Как известно, в 1946 году в Галиции была ликвидирована «Украинская Греко-Католическая Церковь» (УГКЦ). Слишком уж очевидной была роль этой «церкви» в деле становления украинского коллаборационизма, слишком откровенно она прислуживала оккупантам. Ее глава митрополит Андрей Шептицкий на протяжении всей войны с Германией направлял и наставлял свою паству именно на этот путь. Еще весной 1941-го Шептицкий благословил назначение Ивана Гриньоха капелланом диверсионного батальона абвера «Нахтигаль». К нему же за благословением явились «нахтигалевцы» после своего вступления во Львов. И, получив его, устроили в городе кровавую резню, жертвами которой стали несколько тысяч человек. На этом зловещем фоне и призывал митрополит свою паству не за страх, а за совесть служить Рейху: «Искренне просим Всевышнего о победе немецкого оружия… Благословляю вас, сыны мои, на священную борьбу… Начинайте с Богом/»[109]. 23 сентября 1941-го глава униатов лично поздравил Гитлера со взятием Киева: «Ваше превосходительство!

Как глава УГКЦ, я передаю Вашей Экселенции мои сердечные поздравления по поводу овладения столицей Украины Киевом… Я буду молить Бога о благословении победы, которая станет гарантией длительного мира для Вашей Экселенции, Немецкой армии и Немецкого Народа»[110]. Особо следует отметить активное участие униатов в формировании дивизии СС «Галичина». После ее создания весной 1943-го по распоряжению Андрея Шептицкого во всех униатских церквах служили торжественные молебны. Он же делегировал в дивизию на должности каппеланов трех своих приближенных священников во главе с митратом Василем Лабой.

Немцы должным образом оценили службу главы униатской «церкви». Ему вернули конфискованные советской властью земельные поместья, а с апреля 1943-го на его счета «на специальные нужды» оккупанты стали ежемесячно перечислять по 360–370 тысяч марок. «Отчитываться об использовании этой суммы перед моей службой не нужно» — указывал в своем письме митрополиту генерал-губернатор Галиции. «Деликатность» немцев вполне объяснима — они не сомневались в «правильном» расходовании этих средств. Еще в феврале 1943-го на совещании сотрудников абвера генерал Лахузен отмечал: «Реальную помощь в борьбе с партизанами на Украине нам оказывает агентура из высшего духовенства и украинских националистов. Приятно отметить, в частности, роль митрополита Андрея Шептицкого, который всегда был и остается нашим активным приверженцем. Шептицкий настолько хорошо относится к нашей службе, что с первых дней войны, вопреки каноническим правилам, выделил несколько комнат своей резиденции для одного из сотрудников нашего отдела Ганса Коха… Это яркий пример использования широких возможностей церкви в интересах абвера»[111]… Вот такая она — «истинная украинская церковь»: ее широкие возможности добровольно предоставляются в распоряжение военной разведки оккупационной армии, а высшее духовенство выступает в качестве агентуры этой разведки. Такими в реальности были украинские «духовные пастыри» во главе с митрополитом Шептицким. Вероятно, за подобного рода «заслуги» во время визита папы Римского в Малороссию (июнь 2001) Шептицкий и был торжественно причислен к лику католических «святых». Именно эта «церковь» на рубеже 90-х годов XX столетия и стала возрождаться в Галиции.

Уже в 1989 году в крае появились первые униатские приходы, а 1 декабря 1989-го на встрече Михаила Горбачева с папой Иоанном Павлом II в Ватикане был решен вопрос о легализации «Украинской Греко-Католической Церкви». Так наряду с православными епископиями в Галиции возникли и греко-католические. Для решения всех спорных вопросов была создана четырехсторонняя комиссия, в которую вошли представители Московской Патриархии, Ватикана, Киевского Экзархата Русской Церкви и УГКЦ. Комиссия выработала компромиссное соглашение, согласно которому общины добровольно выбирали церковную юрисдикцию. Важнейший пункт соглашения гласил: если большая часть общины выбирает какую-то из Церквей, за ней остается храм. Но и меньшинство не должно оказаться на улице: ему выделялось место под строительство храма, а владельцы храма должны были оказать помощь в возведении новостройки. Однако униаты покинули комиссию. У них были совсем иные намерения. А уж после того как на выборах 1990 года к власти в Галиции пришли «щирые украинцы», началась настоящая вакханалия. И хотя Римский понтифик обещал, что все будет происходить по заветам христианской любви и согласия, сразу же начался насильственный захват православных храмов. Под это насилие была подведена и соответствующая идеологическая база.

На Киевский Экзархат Русской Православной Церкви обрушились обвинения в тягчайших преступлениях против «украинского народа». Главное из них — отсутствие «патриотизма». Украинского, конечно. Того самого, что предлагал и ныне готов предложить Малороссию любому внешнему оккупанту, готовому заплатить украинским «патриотам» или хотя бы взять их на свое содержание. Кто конкретно это будет — Америка, «объединенная Европа», «международное сообщество», — для них не имеет значения. Выбор той или иной «ориентации» определяется исключительно ценой, за которую готовы продаться украинские «патриоты» в конкретных исторических обстоятельствах. Так как Православная Церковь не запятнала себя участием в подобных «торгах», нет оснований и считать ее истинно «украинской». Собственно «украинскими церквами» объявлены лишь униаты да всякого рода раскольничьи группировки, отпавшие от Православия.