Роджер Киран - Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР Страница 24

Горбачев лично знакомится с Яковлевым в мае 1983 года, когда посещает Канаду в качестве секретаря ЦК и члена Политбюро.

За неделю визита у них, очевидно, было немало возможностей для разговоров наедине, в результате чего, как говорится, «они нашли друг друга». В июне Яковлева вызывают в Москву и назначают на внешне не слишком важный пост директора Института мировой экономики и международных отношений. Однако осведомленным людям известно, что эта организация традиционно играет весьма значительную роль в деле формирования стратегии и политики СССР в ряде важных областей (вовсе неслучайно, например, что академик Евгений Примаков, который сменил Яковлева на том же посту, после этого стал руководителем советской разведки, а несколько позже — и премьер-министром России).

А как отмечает тоже довольно осведомленный в подобных делах Михаил Геллер в своем «Седьмом секретаре», лишь будущие историки когда-нибудь, может быть, выяснят «послал ли Андропов Горбачева к Яковлеву или Горбачев убедил Андропова в ценных качествах посла в Канаде».

Дальнейшая карьера Яковлева сложилась блистательно в самом прямом смысле слова. В 1984 году он был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. В 1985 году Горбачев назначает его руководителем Отдела агитации и пропаганды ЦК, а в следующем году его уже избирают секретарем ЦК КПСС по вопросам идеологии. Причем, как единогласно свидетельствуют исследователи политический биографии Яковлева, его слово было слышно не только в отношении областей, которые он непосредственно курировал, но и во всех вопросах, касающихся внешней политики.

В свою бытность самого высокопоставленного партийного руководителя в области идеологии, агитации и пропаганды, Яковлев развернул исключительную активность как по кадровой замене действующих ключевых фигур в этой сфере, так и в вопросах коренного изменения основного содержания и методов работы в ней. Руководящие посты в союзах творческих работников были заняты активными сторонниками Горбачева. Следуя примеру своего «патрона» и покровителя в политической иерархии, Яковлев также призывал к «либерализации» в области культуры. Что это означало на практике, стало ясным, например, когда на Всероссийской республиканской встрече писателей в декабре 1985 года «всегда готовый» служить любому режиму поэт Евгений Евтушенко (по прямому внушению Яковлева) бросил призыв убрать все ограничения в отношении публикации ранее запрещенных произведений.

Аналогичным способом на съезде Союза деятелей кино в апреле 1986 года Яковлев, на сей раз лично, предложил лично знакомого, к тому же своего идейного союзника Элена Климова на пост председателя Союза. Он был избран. Примерно так же Яковлев успел назначить Кирилла Лаврова председателем Союза работников театра.

Кажется, единственное, что ему не удалось тогда — «протолкнуть» назначение «своего человека» на пост руководителя Союза писателей России. Там все-таки избрали другого.

Столь же активной и в том же самом направлении была и деятельность Яковлева в отношении Главлита — другого важного звена осуществления контроля за деятельностью в области культуры и средств массовой информации на государственном уровне. Однако где-то к концу 1985-го и началу 1986 года этот орган вдруг без каких-либо дискуссий и объяснений просто отказался от выполнения своих функций «надзора» за печатными изданиями и перевел свои полномочия на ответственных редакторов соответствующих издательств. Нет никаких данных об обсуждениях данного вопроса в Политбюро.

Совершенное таким образом чрезвычайно важное изменение на самом деле давало исключительно большие права непосредственным руководителям отдельных издательств и органов печати. Вряд ли было случайным совпадением и то, что сразу после того Яковлев организовал настоящую массовую кампанию назначения преданных ему людей на руководящие посты в области культуры, посты директоров издательств, ответственных редакторов важных газет и журналов и т. д. Как правило, они являлись убежденными противниками социализма, руководящей роли и даже самого существования Коммунистической партии и считали, что так же безотлагательно следует предпринять соответствующие «радикальные» меры и в этом направлении. Такими были, в частности, новоназначенные ответственные редакторы пользующегося исключительной популярностью ежемесячного литературного Журнала «Новый мир», еженедельного массового журнала «Огонек», газет «Московские новости», «Советская культура», «Вопросы литературы».

Наряду с этим, на пост заведующего отделом культуры ЦК КПСС был назначен Юрий Воронов, министром культуры — Василий Захаров. Юрия Афанасьева (позже перешедшего в «лагерь Ельцина) сделали заведующим Московским государственным историческим архивом. Все они сыграли чрезвычайно важную роль в разразившейся вскоре после того исключительно широкой и крайне яростной пропагандистской кампании. Ее целью стало не только «полное отмежевание» от всего, связанного с именем и деятельностью Сталина, но и проведение такого рода «реформ», которые оставили бы «за бортом» политической жизни Коммунистическую партию, ее идеологию и роль в обществе.

Горбачев и Яковлев лично определяли основное содержание и цели этой кампании и непосредственно руководили практическим осуществлением политики так называемой «гласности». Роль в этой политике новоназначенных ими руководителей в сфере культуры, средств массовой информации, а также разделяющих их взгляды кругов и групп интеллигенции сводилась к тому, чтобы, с одной стороны, подвергать унизительной и компрометирующей критике деятельность партии и правительства, а с другой — всячески препятствовать любой попытке ответа, возражения или сопротивления с их стороны. Обвинения в «сталинизме», как правило, были среди самых любимых и чаще всего применяемых пропагандистских приемов в этом направлении. В своей книге «В Союзе советских писателей» авторы Джон и Кэрол Шеппард делятся на сей счет впечатлениями о том, что еще во второй половине 1989 года Яковлев лично распорядился выпустить большим тиражом мемуары Анастаса Микояна, содержащие критику в адрес Сталина и его роли во Второй мировой войне.

Официальным моментом поворота к «новой политике гласности» считается речь Горбачева в Краснодаре в сентябре 1986 года. Она и послужила открытым сигналом «сверху» для активизации всех сил и видов деятельности антисоциалистической направленности. В этом, в общем-то, небольшом городке, находящемся сравнительно недалеко от его родного Ставрополя, Горбачев, по всей видимости, чувствовал себя «почти что дома» и поэтому довольно спокойно и безопасно. Речь транслировалась телевидением по всей стране, что, без сомнения, указывало на ее программный характер и значение.

«Основными противниками и препятствиями на пути реформ» в ней были объявлены «бюрократия в министерствах и консерваторы в партии».

В этой связи тогдашний генеральный секретарь ЦК КПСС весьма недвусмысленно подчеркнул, что «партия служит народу, людям, и ее руководящая роль не является некой раз и навсегда предоставленной ей привилегией. Я напоминаю это тем, которые это позабыли».

В той речи Горбачев впервые обращается к понятию «демократизация» и призывает к ее осуществлению на деле.

В своей совместной книге «Время перемен. Изменения в России взглядом человека изнутри» (1989 г.) Рой Медведев и Джульетто Кьеза отмечают, что краснодарская речь Горбачева была воспринята как подлинная сенсация. По их мнению, она широко открыла двери для всякого рода критики в адрес партии. Первостепенное внимание обращалось на отрицание Сталина и «сталинизма». В действительности, как это полностью стало ясным несколько позже, как на Западе, так и в СССР во время Горбачева, отрицательное отношение к Сталину первоначально было нужным в качестве необходимого прикрытия последующего отрицания и Ленина, а также и всего учения социализма и его общественной практики.

В этой связи в 1986 году началось издание всех ранее запрещенных произведений, содержащих критику в адрес Сталина и времен его правления. Созданный в 1984 году фильм режиссера Тенгиза Абуладзе «Покаяние», посвященный репрессиям 30-х годов, был показан в Москве сначала перед ограниченной зрительской аудиторией. По мнению Роя Медведева, сам факт показа этого понравившегося лично Горбачеву фильма являлся, скорее, явлением политическим, чем чисто культурным, неким своеобразным «поворотным пунктом».

В московском Театре им. Ленинского комсомола состоялась премьера пьесы драматурга Михаила Шатрова «Диктатура совести», также известная своей антисталинской направленностью. Несмотря на возражения Егора Лигачева, Горбачев также лично одобрил публикацию произведения Анатолия Рыбакова «Дети Арбата».