Газета Завтра - Газета Завтра 203 (42 1997) Страница 24

— Это она меня просто испугалась, — пошутил Сергей. — Как-никак — соотечественница.

Мишко открыл заднюю дверку, сложил стопкой рассыпанные книги, прикрыл их листом бумаги. Милица села рядом с водителем, и они тронулись в путь. На выезде из Печи Мишко подъехал к “саобрачайной милиции”, так он назвал гаишников, и спросил дорогу на Призрень. Гаишники, с улыбкой посматривая на Милицу, начали объяснять. Сергею понравилась доброжелательность блюстителей порядка и то, как они, прощаясь, одновременно вскинули пальцы к козырькам фуражек, отдавая честь красивой девушке и как бы показывая, что путь для нее свободен всегда.

Мишко включил магнитофон и Сергей узнал голос Цуне Гойковича, тот пел песню о красивой белой девушке, которая память унесла за собой. И он вдруг почувствовал, что песня начала его успокаивать и все те маленькие огорчения остались за спиной в Печи.

Справа, вдоль дороги, точно подпирающие небо неровным забором, стояли албанские горы. Вершины были покрыты снегом и Сергею казалось: макушки являются как бы продолжением облаков. И было в них что-то древнее, библейское.

То и дело по пути попадались маленькие поселки, которые Милица называла градами. Он уже заметил: сербы почти не строят маленьких одноэтажных домиков, как это делают в России. Они берутся за дело с размахом, из красного, крупного кирпича возводят два или три этажа. Было заметно, что стены домов тоньше российских, но, поразмыслив, решил: такой надобности нет, зимы в Сербии теплые и короткие. Видел, землю стараются использовать экономно, часто первый этаж — это гараж, мастерская и кухня одновременно, но все продуманно и одно другому не мешает. Ему уже приходилось слышать, что сербы лучшие строители в Европе. Здесь же он собственными глазами убедился в этом. Ему нравилось смотреть на сербские городки издали: высокие, прижатые друг к другу, как улья, дома, белые стены, красные черепичные крыши, которые, громоздясь, ползли к небу, создавая в душе праздничный настрой.

Он представлял, как по этой дороге когда-то проходили фаланги Александра Македонского, римские легионы, потом конница турок-османов. Сергей попытался услышать мерную поступь тысяч людей, почувствовать запах конского пота, увидеть, как из-под ног летит дорожная пыль.

Там, где они тратили на дорогу час, в прошлом уходило несколько дней.

“Сегодня все стало происходить намного быстрее, только жизнь человеческая, как и те времена, ничего не стоит”, — думал он.

Впереди показался город.

— Джаковица, — сказал Мишко.

— А как это будет по-русски? — спросил Сергей.

— Дьякон, — ответила Милица.

Сергей вспомнил, что в этом городе родился и работал Живко Николич, который от банка братьев Карич сопровождал их в первой поездке по Югославии.

ПОНАЧАЛУ НИКОЛИЧ ему не понравился. Гладко зачесанные назад волосы, широкий загорелый лоб, нависающие веки, цепкие глаза, клинышком бородка, гортанный голос вызвали у Сергея веселое чувство, что Николич, судя по всему, получивший европейское образование и наряженный в современную одежду, Чингисхан. С некоторой иронией он смотрел: перед тем, как сесть за стол, Живко театрально и размашисто крестился, во время разговора частенько, как добросовестный ефрейтор, который заучил устав гарнизонной службы, цитировал Евангелие или, совсем не к месту, вдруг начинал ругать коммунистов, Тито. Бывшего президента Югославии он костерил за административные границы, которые были установлены им произвольно в пользу хорватов, за то, что после войны Тито усадил своих товарищей по борьбе за решетку и начал вытеснять кириллицу.

— Само Слога Србина Спасава! Только взаимопомощь поможет сербам! — произносил он древние, знакомые каждому сербу слова и, устремив куда-то вдаль взгляд, читал, как выяснилось позже, собственные стихи:

Я целую икону, шепча:

Вы простите меня, все святые,

Я буду гореть как свеча

Перед ликом любимой России.

А далее Живко начинал рассказывать о своей стране, ее истории, обычаях или начинал петь сербские песни. Все с удовольствием слушали его.

— После поражения на Косовом поле часть сербов ушла в Венгрию, другая осталась под турками,- говорил он в автобусе, который возил их по Сербии.

— Из них султан набирал воинов в свою армию. И нередко сербы решали исход боя, как было это, например, при Никополе, через семь лет после косовской трагедии. Когда французские рыцари опрокинули янычар Баязета, резерв султана, состоявший из сербских кирасиров под началом сына царя Лазаря — Стефана Лазаревича — встречной контратакой вырвал победу у христиан. Самое упорное сопротивление оказали сербы в несчастливом для Баязета сражении при Анкаре — против войск Тамерлана. Другие сербы служили в армии австро-венгерской монархии и нередко, вырезая друг друга, сходились на одном поле славяне.

— Но откуда появились хорваты, словенцы? — спрашивал Сергей.

Все мы: хорваты, черногорцы, словенцы — южное племена славян, — печально вздыхал Николич. — Хорваты — это принявшие католичество славяне. Боснийцы, они любят, чтоб их называли турками, это принявшие мусульманство те же славяне. Сербы в основном православные. У нас здесь на Балканах стык трех цивилизаций. Вот и варимся в кровавом междоусобном котле уже сотни лет.

— Тогда объясни, что такое Сербская Краина?

— Во время австро-венгерской монархии венский двор, желая защитить свои владения на южных границах заслоном против турецких набегов держал сербов. Это были люди воинственные и бесстрашные, что-то вроде русских казаков. — В голосе Живко послышались горделивые нотки, видимо, в это время и он почувствовал себя казаком. — Жили он своим особым воинским укладом. Была у них автономия, их представители избирались в парламент. После Второй мировой войны Тито, начертив на карте административные границы оставил краинских сербов в составе Хорватии. Вы должны знать, что хорваты и мусульмане воевали на стороне Гитлера. А в это время сербы здесь, в горах, один на один бились с немецкими войсками.

Сергея так и подмывало спросить у Милицы: кем она приходится Живко, но он сдерживал себя.

— Посмотрите, сколько на улице детей, — заметил Сергей, — кишат, как мураши.

— Это албанцы, — отозвалась Милица. — У них много детей. Вера не позволяет мусульманской женщине делать аборты. У сербов семьи маленькие — один-два ребенка.

— Кто мешает сербам иметь большие семьи?

— Считают — надо сначала пожить для себя. Дети связывают, — заметила Милица. — В селах семьи побольше.

— А сколько у вас? — спросил Сергей.

— О-о-о. Я — свободна! — засмеялась Милица. — Вот кончится война, у меня их будет куча.

— Шиптари победити нас своими женами, — куда-то в окно, точно для себя, с иронией буркнул Мишко.

— Что он сказал? — спросил Сергей у Милицы. Она быстро глянула на Мишко, щеки у нее вспыхнули румянцем.

— Он сказал, что албанцы не ждут окончания войны, плодятся и заполняют собой все пространство. А наши женщины гордятся своей свободой и не понимают, что скоро будут у шиптар полы мыть.

— В России та же картина, — заметил Сергей. — Мало рожают, один-два ребенка. У моего отца было — семеро, а у деда — одиннадцать.

— А у Сергея есть дети? — оглянувшись, спросила Милица.

— К сожалению, не обзавелся, — развел руками Сергей и, рассмеявшись, решил подыграть ей. — Я свободен. Вот кончится война, у меня тоже будет куча детей.

“Но кто мне родит эту кучу”? — подумал он, почему-то вспомнив про Анну. Ему рассказывали: во время августовских событий 91-го она до утра лазила по столбам, клеила воззвания Ельцина, в которых он призывал разделаться с предателями и путчистами. В октябре 93-го, когда Сергей находился в “Белом доме”, она, вслед за Ахеджаковой, кричала, что нужно добить красную гадину и в знак протеста на выступлениях в кабаре срывала с себя красный бюстгальтер и швыряла его зрителям, показывая миру новую свободную Россию.

СЕРГЕЮ НРАВИЛОСЬ смотреть в зеркало заднего обзора и ловить глаза Милицы. Но сделать это незаметно не удавалось, она перехватывала его взгляд, каким-то неуловимым движением откидывала волосы на плечи, поворачивалась и, поднимая вверх брови, как бы спрашивала: есть какая-то проблема?

— Скажите, Милица, а кто вам будет доктор Живко Николич? — спросил Сергей.

— Живко? — переспросила Милица. — Нет, такого не припомню. Николич — распространенная фамилия, такие есть и у хорват.

— В свой прошлый приезд он сопровождал нашу делегацию, — пояснил Сергей. — Нас пригласил банк братьев Карич. Николич работал в этом банке.

— Братьев Карич знаю. Они из Печи. Знаменитая семья, богатая и удачливая. Как говорят, сделали себя сами. Когда-то у них был свой семейный ансамбль “Плаве звезды” — “Голубые звезды”. Солистами у них были Драгомир и Хафа Карич. Я была еще совсем маленькой, когда они выступали у нас в Сараево. Начинали с шоу-бизнеса, а потом создали компанию, которая финансирует строительство гостиниц, туризм. Филиалы есть в Канаде, Англии, Китае, на Кипре. Но бизнес — не мое призвание.