Газета День Литературы - Газета День Литературы # 135 (2007 11) Страница 24

Ни на смерть.

На сапоги тоже нет.

Ты же знаешь, Марк,

нашу с тобой жизнь:

Еле дотягивали до получки.

Разговариваю с тобой.

Ворох новостей.

Жалуюсь на сына.

Он всё со своей Машей.

Марк, я опять влюбилась

На старости лет

Тут в одного.

Ты привык.

Ты рассеянно слушаешь меня,

Лёжа

Словно на диване,

Незряче глядя

На свой небесный футбол.

Невпопад переспрашивая:

"Как его зовут? Саша?"

Горячась:

"За это надо давать

красную карточку

Или назначать пенальти!"

И я вдруг ясно понимаю, что

Ты такой же,

Ничуть не изменился.

И нам хорошо,

Как раньше,

Просто молчать

Друг с другом

Здесь на еврейском кладбище,

Когда живым сюда нельзя.

Суббота.

Год назад

Тебе нравится твое состояние –

Нелюбви.

Одинокое утро.

Мост над немецкой рекой (Шпреей?),

По которому ты бредёшь,

Не спеша пеше.

Смотришь с улыбкой вниз

На байдарку,

С торчащим в ней торсом мужчины,

Отчаянно фехтующего веслом,

Словно шпагой, –

Его уносит.

Тебе кажется это символическим.

Ты смеёшься.

В гостинице на рецепшене ты берёшь

Зелёное яблоко,

Идёшь в номер,

Пьёшь

(Ты не одна –

У тебя ранние гости –

Ян – вечный студент

И Володя Кантор – профессор) –

Привезённую с собой водку.

Закусывать нечем, –

Откусываете по очереди от гостиничного плода

(Символ на символе, и как по-русски!).

Вы трепетесь, Бог знает о чём.

Тебе весело.

Наконец, они уходят.

Ты садишься перед окном (оно во всю стену),

И долго смотришь на незнакомую страну,

Как в кино (на высших сценарных курсах

Ты научилась смотреть кино сутками):

На аккуратный немецкий ливень,

Спортсменов,

С равномерной скоростью

Убегающих то ли от дождя, то ли от инфаркта

По извилистым дорожкам парка;

На мокрые подстриженные деревья,

Похожие на головы разумных существ,

Философски задумавшихся

И потому промокших до нитки, –

Ты пробуешь по слогам читать их мысли,

Увлечённослово за словом...

Вдруг падаешь, сражённая смыслом,

Словно

Пулей снайпера, пущенной в твое окно

В сорок пятом.

Ты лежишь посреди чужой страны,

С пробитым сердцем, корчась от боли,

И рыдаешь, как простая русская баба в поле

Русском,

Колосящемся,

Голосишь

По нему...

Успокаиваешься.

Смотришь опять в окно.

Понимаешь:

Что точно такой же пейзаж

Увидишь

После своей смерти.

Николай Зиновьев БОЖЬЯ ЛАДОНЬ

***

Я не пахарь и не воин

У своей родной страны.

Я – поэт, мой ум раздвоен,

Словно жало у змеи.

Я поэт. Счастливой доли

Быть не может у меня.

Как нет запаха у соли,

Как нет вкуса у огня.

***

Из избы выношу я весь сор,

Но не с тем, чтоб толпа осмеяла,

А чтоб радуя сердце и взор,

Чистотою изба засияла.

***

В степи, покрытой пылью бренной,

Сидел и плакал человек.

А мимо шел Творец Вселенной.

Остановившись, он изрек:

"Я друг униженных и бедных,

Я всех убогих берегу,

Я знаю много слов заветных.

Я есмь твой Бог. Я все могу.

Меня печалит вид твой грустный,

Какой бедою ты тесним?"

И человек сказал: "Я – русский",

И Бог заплакал вместе с ним.

***

Крепись, мой разум помрачённый!

Что ты увидеть можешь горше,

Чем у планеты развращённой

Вместо оси – шест стриптизёрши?

ПОЭТ

Всё мир я спасаю, всё духом скорблю.

Как сбросить мне эту обузу?

Я каждую ночь своим сердцем кормлю

Свою сумасшедшую музу.

О, как я порой ненавижу её!

За что наказанье мне это?

Но Бог и спасенье мне дал от неё –

Огромное сердце Поэта.

***

Я наследник любви и печали

Моих предков в аду и в раю.

То не гуси в ночи прокричали –

Предки душу узнали мою.

Леденеет ночная округа,

И хрустит под ногами листва.

Я не вырвусь из этого круга,

Круга вечной любви и родства.

И не полнись, душа моя, страхом.

И ты, сердце, не бойся: "А вдруг?"

Никогда не рассыплется прахом

Этот вечностью замкнутый круг.

ЛЮБЛЮ

Я этим словом не бросался,

Я для тебя его берёг.

Я долго ждал и вот дождался:

На мой ступила ты порог.

"Какая длинная дорога, –

Сказала. – Я чуть-чуть посплю".

Ты стала первой после Бога,

Кому я смог сказать: "Люблю".

***

Дорогой мой современник,

Что так сгорбился убого?

Либо очень мало денег,

Либо денег слишком много.

Этих крайностей опасных

Избежать – тяжёлый труд.

Грустно в лагере несчастных,

А счастливых стан не тут...

СТАРУХА

Кожа рук темней ковриги.

В нитку стёртое кольцо.

Как страница старой книги,

Пожелтевшее лицо.

– Есть ли дети, внуки?

– Что вы? –

Потемнела морщью лба.

– Я из девок да во вдовы.

Вот и вся моя судьба.

ВО МГЛЕ ВЕКОВ

Приснился сон мне на рассвете,

Он снится мне уже не раз,

Что я лечу во мрак столетий,

А там светлее, чем у нас.

Хотя и там хватает лиха,

Но не о том веду я речь:

Там ещё можно свергнуть иго,

Святую Русь нашу сберечь...

ЭХО ЧЕРНОБЫЛЯ

А на ставне моей солнца блик,

И повсюду игра светотени...

Потерявший рассудок мужик

Лупит тростью по кистям сирени.

Струйки пота бегут по спине,

Проступая пятном сквозь рубаху.

По весне!

По судьбе!

По стране!

Бьёт мужик своей тростью с размаху.

Вот устало присел на крыльце,

Трёт ладони одна о другую,