Ангус Роксборо - Железный Путин: взгляд с Запада Страница 25

Путина снова подводит его язык

Весной в своем ежегодном обращении к Федеральному собранию президент Путин говорил так, словно уже добился, чего хотел — стать уважаемым членом мирового сообщества, и буквально заявил о совместном лидерстве в войне с террором. «Сегодня Россия выступает одним из самых надежных гарантов международной стабильности, — сказал он. — Именно принципиальная позиция России позволила сформировать прочную антитеррористическую коалицию». Совместными усилиями, сказал он, «нам» удалось ликвидировать наиболее опасный центр международного терроризма в Афганистане. Затем он заговорил о «конкретных шагах по интеграции с Европой», предпринятых Россией, и о задаче формирования «единого экономического пространства» с Европейским союзом.

Прекрасные слова, но, как часто бывает с Владимиром Путиным, вскоре он их испортил. Во время поездки в Брюссель на саммит лидеров Евросоюза в ноябре 2002 г. он перешел на язык, который отнюдь не характеризовал его как государственного деятеля мирового масштаба. На пресс-конференции французский журналист задал ему прямой, но не оскорбительный вопрос о Чечне. Он спросил, почему Россия применяет противопехотные мины и снаряды, от которых погибают сотни людей, и не считает ли господин президент, что, уничтожая терроризм таким образом, он уничтожает население Чечни.

Возможно, бедный корреспондент Le Monde не подозревал, что задевает самый болезненный нерв Путина. Простой постановкой вопроса он превратился в глазах Путина в сторонника террористов. «Если вы хотите совсем уж стать исламским радикалом и готовы пойти на то, чтобы сделать себе обрезание, — набросился он на журналиста, — то я вас приглашаю в Москву. У нас многоконфессиональная страна, у нас есть специалисты и по этому вопросу. И я порекомендую ему сделать эту операцию таким образом, чтобы у вас уже больше ничего не выросло».

Это произошло буквально за неделю до саммита в Праге — своевременное напоминание старым и новым членам НАТО о том, что Путин, видимо, еще не совсем готов присоединиться к цивилизованному миру.

Союзники против иракской войны

Если бы президент Путин применил столь грубый язык по отношению к иракскому диктатору Саддаму Хусейну, возможно, он и заслужил бы кривую усмешку и несколько добрых слов от Вашингтона. Но нарастающая конфронтация с Ираком норовила вбить очередной клин в отношения между Россией и Америкой. Вашингтон в вопросах своей внешней политики это демонстрировал явно, не утруждая себя делать вид, что считается с Россией как сверхдержавой. Разумеется, американцы могли полюбезничать с Путиным, чтобы заручиться его поддержкой, но неудача в этом вопросе их бы не остановила. Администрация Буша в мнении России по Ираку была заинтересована не больше, чем администрация Клинтона — в мнении России по Югославии.

Иракский кризис углублялся на протяжении всего 2002 г. Росли подозрения, что Саддам Хусейн, пренебрегая резолюциями Совета безопасности ООН, продолжает производить и накапливать оружие массового поражения. Новая резолюция под номером 1441, выпущенная 8 ноября 2002 г. после двухмесячных дебатов, предоставляла Ираку «последнюю возможность» разоружиться; в противном случае предупреждала о «серьезных последствиях». В конце ноября инспекторы по вооружениям вернулись в Ирак. Они не нашли запрещенного оружия, но и Ирак не сумел доказать, что уничтожил запасы, зафиксированные ранее. Возникшая дипломатическая конфронтация сосредоточилась на двух темах: следует ли предоставить инспекторам дополнительное время для завершения их работы (как того хотел главный инспектор Ханс Бликс) и что делать дальше, поскольку Резолюция № 1441 не предусматривала возможность применения силы. Это поставило, если говорить обобщенно, США и Великобританию против России, Франции и Германии. Поскольку Россия и Франция являются постоянными членами Совета безопасности с правом вето, было ясно, что США и Великобритании не удастся провести вторую резолюцию, разрешающую военные действия. Американцы презрительно обозвали альянс Путина, Шредера и Ширака «осью хорьков», иронично намекая на обозначенную Бушем «ось зла» (Ирак, Иран и Северная Корея). Министр обороны США Дональд Рамсфельд еще больше настроил против США Францию и Германию, пренебрежительно назвав их «Старой Европой» — в противовес «Новой Европе», более послушным бывшим коммунистическим восточным странам, которые целиком и полностью поддержали позицию Америки.

Путин упорно противостоял американским планам вторжения в Ирак по ряду причин. У России там были крупные деловые интересы; она опасалась, что цены на нефть могут резко пойти вниз, если иракская нефть после войны хлынет на рынок; ее сердило то, что США попирали международные решения; она сопротивлялась скрытой идее смены режима; ей казалось, что инспекторам по вооружениям ООН должно быть разрешено продолжить работу по обнаружению оружия массового поражения; она старалась использовать все свои дипломатические средства, чтобы убедить Саддама Хусейна уступить или уйти в отставку. Путин полностью поддерживал войну с террором, но, в отличие от Буша, не считал Ирак государством, финансирующим терроризм.

Русские посчитали неубедительной презентацию, устроенную 5 февраля 2003 г. Государственным секретарем США Колином Пауэллом на Совете безопасности, целью которой было подтвердить наличие в Ираке оружия массового поражения. «Нам показали фотоснимки из космоса, — вспоминал Сергей Иванов. — Огромные грузовики, фуры, якобы перевозящие химические снаряды. Нам сказали, что это — убедительное свидетельство. Мы ответили: “Возможно, у вас есть такие сведения. У нас — нет”».

Впрочем, Путин поначалу не был склонен портить приятельские отношения с Джорджем Бушем публичными заявлениями. Сначала он выражал сдержанную поддержку американским усилиям по разоружению Саддама. Он говорил французским журналистам: «Единственная задача, которую преследует международное сообщество, — убедиться, что Ирак не имеет оружия массового поражения, либо найти его и заставить Ирак уничтожить это оружие. В связи с этим мы разделяем позицию наших американских партнеров, согласно которой мы должны приложить все усилия для того, чтобы Ирак пошел на полномасштабное сотрудничество с инспекторами ООН».

В ходе краткосрочной поездки в Берлин 9 февраля для встречи с канцлером Шредером Путин предостерег, что «применение в одностороннем порядке силы против Ирака может только принести страдания миллионам людей и привести к дальнейшей эскалации напряженности в регионе». Но он также предостерег против разжигания антиамериканских настроений.

На другой день он был в Париже с государственным визитом. Здесь его позиция стала намного жестче. Три лидера сделали совместное заявление, категорически осуждающее применение силы. Трехсторонняя декларация была французско-немецкой инициативой. У Шредера и Ширака сложились очень тесные отношения, которые достигли своей кульминации за месяц до этого, во время торжественного празднования в Версале 40-й годовщины исторического Елисейского договора о дружбе между двумя странами. По словам советника Ширака Мориса Гурдо-Монтеня (известного в дипломатических кругах как МГМ), «мы были близкими союзниками Германии и знали, что они так же оценивают иракскую ситуацию. Но мы не знали позицию других постоянных членов Совета безопасности. Британцы поддерживали американцев, но как поступят русские и китайцы? Для нас было крайне важно понять, что намерены делать русские». Он говорит, что до этой встречи ни Путин, ни Ширак не были уверены, что другая сторона готова наложить вето на вторую резолюцию, и никто не хотел делать это в одиночку. Германия, как непостоянный член Совета безопасности, имела голос, но не имела права вето, поэтому Шредер надеялся, что Ширак наложит вето от своего имени и возьмет в компанию Путина.

МГМ и его немецкие партнеры написали проект совместного заявления и договорились о том, что Ширак постарается уговорить Путина подписать его, когда тот прилетит в Париж из Берлина. Французы устроили роскошную встречу в аэропорту имени Шарля де Голля — военный оркестр, красная ковровая дорожка, почетный караул из представителей трех родов войск и Национальной гвардии. Ширак даже подошел к трапу самолета встретить Путина и преподнести ему букет цветов. МГМ говорит, что все это было сделано, чтобы польстить русскому: «Он хотел продемонстрировать Путину свое уважение, сделать приятное и дать почувствовать русским, что они — великая страна, полноправные партнеры в международном сообществе». Направляясь в город на военном вертолете, Ширак показал Путину текст декларации, и тот практически сразу сказал «да», попросив сделать лишь несколько мелких изменений. МГМ и дипломатический советник Путина Сергей Приходько отправились вносить изменения и согласовывать их с Берлином. В декларации, в частности, говорилось: «Альтернатива войне до сих пор существует. Использование силы может рассматриваться лишь как крайнее средство. Россия, Германия и Франция намерены убедиться, что для разоружения Ирака мирным путем сделано все возможное».