Эндрю Ротштейн - Когда Англия вторглась в Советскую Россию Страница 25

В своем последующем докладе лорду Керзону о своей работе с июня 1918 по март 1919 года Линдлей добавляет, что, находясь в Архангельске, он беседовал с майором Макгратом и г-ном Харрисоном, которые тщательно готовились к восстанию в городе и прибытию Пуля. Они информировали его, что «Чаплин, офицер русского царского флота, завершил подготовку к свержению Советской власти в городе и сделал все необходимое для создания будущего просоюзнического правительства». Чаплин был «в отчаянии» от бесконечных отсрочек высадки союзников, потому что в случае восстания «он вряд ли сумеет удержать город дольше нескольких дней и противостоять силам, присланным на помощь большевикам».

Когда дипломаты отбыли, г-н консул Янг решил остаться на своем посту, а г-жа Янг отказалась покинуть мужа. Янг писал об этих последних днях перед вторжением союзников в город: «Что касается восстания, которое должно было быть, поднято в Архангельске и о котором неосторожно сболтнул г-н Френсис, местное население ни о чем подобном и не помышляло. К этому восстанию подстрекал офицер русского царского флота, присланный из Петрограда. Он должен был обеспечить его организацию, поскольку эсеровские и другие антибольшевистски настроенные группы передрались между собой за власть. План восстания разрабатывался совместно московскими заговорщиками и представителями миссий союзников. В Архангельске было много зажиточных людей, тревожившихся за свои богатства и банковские вклады. Они готовились предать большевиков медленной пытке, но только если союзники будут держать их в это время связанными по рукам и ногам. Однако „широкое антибольшевистское движение“ являлось таким же мифом, как и сказка о „лояльности“ или „антигерманизме“ белогвардейцев. Народные массы[130] России были недовольны и оставались бы недовольными любым правительством, неспособным совершить чудо, вернуть одним росчерком пера довоенные экономические условия. Но классы, прятавшиеся за спиной белогвардейцев, боялись за свою шкуру еще больше, чем за свое имущество».

Как мы увидим, этот анализ Янга фактически совпадает с анализом американского вице-консула, приведенным в донесении от 1 июня, упомянутом выше. 30 июля Янг уговорил свою жену вместе с англичанами (штатскими служащими), которых ей удастся собрать, тихонько перебраться в деревню в шести милях от Архангельска.

Под давлением дипломатов союзников, о котором красноречиво свидетельствует донесение г-на Линдлея, генерал Пуль и адмирал Кемп буквально наскребли несколько сот человек и отправились с небольшой «армадой» в Архангельск. Согласно данным г-на Линдлея, изложенным в сообщении ог 25 апреля 1919 года, цитированном выше, эта «армада» состояла из французского крейсера «Об» и британского легкого крейсера «Аттентив», плавучей базы гидропланов «Нирана», яхты адмирала Кемпа, двух захваченных союзниками русских эсминцев и транспортного судна. Янг записал: «Экспедиция была спасена от неизбежного уничтожения благодаря навигационному искусству молодого офицера на крейсере „Аттентив“ и туману, позволившему пройти через „горло“ Белого моря не замеченными сторожевыми постами, расположенными по обоим берегам». Первое сообщение об экспедиции архангельские власти получили поздно ночью 31 июля. Согласно ему, «военные корабли союзников бомбардировали Онегу и высадили десант». Только лишь после этого сообщения, как писал Янг, консулов союзников на короткий срок поместили под домашний арест в их собственных консульствах. «Перерезать железную дорогу Архангельск — Вологда у Обозерской, как это предусматривалось планом, не удалось из-за сопротивления красных. Эскадра союзников бомбардировала батарею в Мудьюге, неподалеку от входа в Северную Двину, из орудий и с воздуха. До того как батарею подавили, она успела поразить снарядом переднюю трубу крейсера „Аттентив“, как раз над капитанским мостиком. Гидроплан с „Нираны“ совершил полет над городом. Большевики были захвачены врасплох. Комиссар Кедров, присланный для укрепления руководства Архангельской губернии, находился в это время в Москве, куда отправился с личным докладом. В большевистской организации действовали белогвардейские агенты, которые захватили важные посты с намерением предать большевиков. Последние, на мгновение поддавшись панике, покинули город[131]. После того как большевики покинули Архангельск, был разыгран спектакль „приглашения“ союзников вступить в город. Приглашение было послано от каждого из соперничающих претендентов на власть: одно — от Н. Чайковского, „народного социалиста“, другое — от банды офицеров из пресловутой „дикой дивизии“, которая сразу же после ухода большевиков быстро захватила сейф военного штаба и начала делить между собой несколько миллионов рублей».

Г-н Линдлей в донесении, подтвердив поспешное отступление советских войск после облета города союзными самолетами 1 августа, добавляет следующее: «Как только большевики отступили, восстание, которое, как предполагалось вначале, должно было произойти за несколько дней до прибытия союзных войск, вспыхнуло, и в течение нескольких часов наши друзья стали хозяевами города… Ход событий со всей ясностью показал, что, если бы наши друзья восстали за несколько дней до прибытия союзников, Кедров и его наемники, по всей вероятности, сумели бы расправиться с ними до нашего вступления в город. Именно этого я и боялся, когда, проезжая через Архангельск две недели назад, настойчиво советовал тем, кто поддерживал связь с антибольшевистским движением, не начинать восстания до тех пор, пока не будет полной уверенности в том, что подкрепление от союзников прибудет через несколько часов после начала восстания… Нет сомнения в том, что среди фабричных рабочих все еще имеется значительное число большевиков»[132]. Успех вторжения был недолгим. «Через несколько дней советские войска, придя в себя после первоначальной паники, и получив подкрепления с юга, сумели остановить и задержать силы союзников, которые успели продвинуться в направлении Вологды немногим больше четверти пути». Описывая месяцем позже само вторжение, Феликс Коул докладывал 10 сентября в госдепартамент, что толпа, приветствовавшая иностранные войска, состояла целиком из представителей буржуазии и зажиточного крестьянства. «Рабочий класс явно отсутствовал… Когда офицеры союзных войск проходили по улицам по направлению к правительственному зданию, отсутствие рабочих было еще заметней»[133]. Действия новых властей вскоре показали, что недоверие к ним было вполне обоснованно. Генерал Пуль немедленно ввел военное положение и назначил французского офицера, полковника Донопа, военным комендантом города, а «народный социалист» г-н Чайковский назначил капитана Чаплина «командующим вооруженными силами верховного правительства Северного района». Среди приказов, изданных в первые недели, были приказы об отмене рабочего контроля на заводах (13 апреля), о замене советского флага на царский на военных и торговых судах (14 августа), о восстановлении военных трибуналов и смертной казни (30 августа), о возврате национализированного торгового флота прежним владельцам (2 сентября) и об отмене всех советских декретов, касающихся социального страхования (13 сентября). Действия генерала Пуля вызвали большое беспокойство в Вашингтоне. Государственный секретарь заявил британскому послу, что, если положение не изменится. Соединенные Штаты серьезно рассмотрят вопрос о дальнейшем нахождении своих вооруженных сил под командованием Пуля. В сердитом, но весьма характерном ответе от 15 сентября генерал обещал изменить свои методы управления городом по согласованию с г-ном Линдлеем, но заявил при этом: «Было бы роковой ошибкой предоставить свободу слова и дать возможность вести пропаганду большевикам… Среди рабочего класса Архангельска большевики имеют много преданных последователей». Он возражал также против предоставления «свободы действий правительству, которое боится рабочих и угрожает им». Потворство такому правительству может привести к «бунтам, поджогам и забастовкам».

Действительно, военный переворот, совершенный Чаплиным 5 сентября с молчаливого согласия генерала Пуля, привел к отстранению правительства Чайковского от власти на 24 часа. Но это вызвало общую забастовку рабочих. В городе появились вооруженные отряды крестьян. Все происшедшее подтвердило, что заявление Соединенных Штатов имеет под собой основу. Чайковский встал во главе нового правительства, в котором была широко представлена буржуазия[134].

К этому времени, однако, Янг навсегда покинул Архангельск. Позже он писал о том, что пытался обсудить с Линдлеем вопрос о бесполезности оккупации еще до того, как она произошла. Однако Линдлей не проявил к его призывам интереса. Придя к выводу о «безнадежности» своих попыток убедить Линдлея, 4 июля Янг попросил предоставить ему отпуск. 8 июля Линдлей направил телеграмму в Лондон о том, что Янг нуждается в отпуске «в связи с переутомлением». Ответа, однако, не последовало. 9 августа Линдлей вновь телеграфировал, что Янгу требуется отдых по состоянию здоровья. 19 августа его помощник Сандерс телеграфировал в Лондон, что г-н и г-жа Янг отплыли 17 августа на «Эгбе» — торговом судне, в течение нескольких месяцев стоявшем в порту неразгруженным. На пути в Англию «Эгба» столкнулась с американским судном. На «Эгбе» образовалась большая пробоина. Это произошло в 2 часа ночи в 60 милях от Оркнейских островов.