Юрий Поляков - Сто дней до приказа Страница 25

— Это все не то, не то, не то… — причитая, маленький режиссер бросается вон и за ним устремляется вся его киносвита.

Они мчатся по каким-то коридорам и, наконец, оказываются перед комнатой, на двери которой написано:

Все входят в кабинет, заклеенный киноафишами и фотографиями, режиссер нервно закуривает кальян и кричит:

— Я не могу снимать такой фильм, когда за окном вот это!

Он отдергивает штору, и в окне возникает силуэт знаменитой скульптурной группы «Рабочий и колхозница», что неподалеку от ВДНХ…

— Но ведь у нас нет денег на экспедицию в Нью-Йорк… — грустно замечает кто-то из свиты.

Гримерная. В кресле перед зеркалом сидит «Рыбачка Соня», а эффектная рыжеволосая женщина тампоном убирает с ее лица нарисованный синяк.

— Ну, почему же сразу — дура? — обиженно уточняет женщина с синяком.

— Дура! — убежденно повторяет рыжеволосая.

— Почему?

— А потому что жизнь проходит!

— Жизнь, Манечка, в любом случае проходит…

— Ясен хрен! Но когда тебе начнут уступать место в трамвае, вспомнить будет нечего!

— А что ты мне предлагаешь вспоминать?

— Есть выставочный вариант. — Маня достает и листает записную книжку. — Два брата. Оба спортсмены. Один брюнет, другой блондин. Талия — 72, плечи — 116. Сексуальность — 94 процента! Выберешь любого. Я их на сегодня выписала.

— Нет, я не поеду.

— Так ты никогда свою личную жизнь не устроишь!

— А мне личная жизнь и не нужна.

— А что же тебе нужно? Может быть, любовь?

— Я бы не отказалась…

Во время этого разговора «Соня» переоделась и превратилась в милую, элегантную женщину, которая выглядит явно моложе своих лет.

— Ну и дура же, ты, Светка! — устало говорит Маня.

— Я знаю, Маня… — отвечает та и выходит.

На двери мы замечаем цветной плакат:

Дискотека «Буратино». Вечер. Возле служебного входа вереница экзальтированных фанаток. Виднеется большая афиша:

Светлана… впрочем, теперь уже можно называть ее честно и прямо — наша героиня — привычно направляется к служебному входу дискотеки. Дорогу ей заступает здоровенная фанатка:

— Очередь за автографами начинается вон там!

Но остальные фанатки оттаскивают эту неофитку в сторону и с вежливыми улыбками пропускают нашу героиню к служебному входу.

— Добрый вечер, Светлана Георгиевна! Вы сегодня прекрасно выглядите!

— Вы что — с дуба рухнули? — удивляется неискушенная фанатка.

— Да это же его мать! — отвечают ей старожилки.

Переполненный, до предела экзальтированный зал. На сцене живописная поп-группа, а у микрофона стройный кудрявый юноша — знаменитый Светлан Булатов.

Зал, несмотря на поздний час, жаждет песен и скандирует:

— Еще… Еще… Еще!!!

— Ну, хорошо… — улыбается Булатов. — Только это в самом деле будет последняя песня! «Мама, а кто мой отец?»

Зал ревет от предвкушения. Светлан Булатов поет песню о мальчике, выросшем в неполной семье, и постоянно обращается к матери с вопросом-рефреном: «Мама, а кто мой отец?» Наша героиня внимательно слушает, и мы понимаем, что эта песня — своеобразное продолжение ее отношений с сыном, нежных и сложных.

Светлана привычно ждет сына у служебной раздевалки. И вот он появляется — счастливый, в сопровождении еще одного юноши — почти двойника, да еще одетого точно так же, как и сам Светлан Булатов. Светлан целует мать в щеку и передает ей огромный букет роз, а потом, обернувшись к двойнику, строго говорит:

— Если еще раз ты кому-нибудь пообещаешь жениться, я тебя…

— Уж и пошутить нельзя! — легкомысленно отвечает двойник и бросается к выходу, где знаменитого певца ожидает толпа фэнок. Двойник с удовольствием принимает их дикий восторг на себя, ловко раздает автографы и вдруг примечает очень хорошенькую девушку, которая с недоверием смотрит на него.

— А вы разве не хотите получить автограф Светлана Булатова?

— Хочу… — тихо отвечает она.

АВТОР. Женщины склонны приносить себя в жертву. Одна отдается без остатка революции, другая — науке, третья — мужу, составляющему с диваном и телевизором единое целое. Наша героиня посвятила себя сыну, которому дала не только свою фамилию, но и имя. Наверное, если б наука позволила, она и гены, полученные сыном от того, кто даже не достоин называться отцом, изъяла бы и заменила своими собственными.

Кухня городской квартиры. Наша героиня в фартуке ставит на стол любовно приготовленный ужин. Все вокруг в цветах и фотографиях знаменитого сына, а вот и он — выходит из ванной, влажный и взъерошенный. Светлана бросается ему навстречу и помогает вытирать полотенцем голову.

— А кофе? — капризно спрашивает Светлан, принюхиваясь.

— Достаточно чая. Кофе на ночь тебе нельзя!

— Ну и как тебе моя новая песня? — садясь за стол, спрашивает певец и композитор.

— А я и не знала, что у тебя новая песня, — обиженно отзывается наша героиня. — Обычно ты сначала мне показываешь…

— Светик!

— Что?

— Знаешь… Я давно собирался тебе сказать… Понимаешь… Если ты… Если у тебя… Ну, в общем, если у тебя есть человек и вам негде… встречаться… Мне есть куда поехать после концерта…

— И ты тоже?

— А кто еще? Тетя Маня? Ты ее слушай, у нее большой опыт!

Утро. В квартире Булатовых включен магнитофон. Вместе с матерью Светлан занимается аэробикой.

— Светик, — поучает наша героиня, не прерывая движения. — Пластика, пластика и еще раз пластика! Вспомни, кому достался «Золотой удод» в прошлом году!

— Помню, — отвечает Светлан, обливаясь потом.

— А помнишь, как этот итальянец двигался?

— Помню.

Раздается звонок. Наша героиня танцует к двери и открывает ее: на пороге — помятый двойник, на лице явные следы женской неуступчивости.

— Это что-то новенькое! — смеется наша героиня.

— Что случилось? — удивляется Светлан.

— Какая-то дикая попалась! — объясняет двойник. — Сказала, что человек, который поет такие песни, не может так относиться к девушкам… Ну, и…

— Хорошая девушка! — смеется наша героиня.

— Да уж… — соглашается двойник, потирая щеку. — В общем, я на несколько дней исчезну… А то пойдут слухи, что на тебя напали… Представляешь, что начнется?

— Представляю.

Уже знакомый нам кабинет постановщика фильма «Русские гангстеры на Брайтон-Бич». Развалясь, в кресле сидит человек горной наружности, вокруг него бегает О. О. Мухрай-средний, он радостен и взволнован.

— Неужели все, что вы говорите, правда?

— Клянусь мамой! — кивает горный.

Входит наша героиня. Режиссер бросается к ней.

— Светочка! Мы будем снимать наш фильм в Америке. По-настоящему, на Брайтон-Бич!

— Но у нас же нет денег!

— Я нашел спонсора! Вот этот благородный человек дает нам деньги! И даже берет на себя всю организацию — билеты, багаж, гостиница…

— Хачик Спонсорян, — представляется незнакомец.

— Светлана Булатова.

Спонсор с интересом осматривает изящную каскадершу.

— А что он за это хочет? — Булатова на ухо спрашивает Мухрая.

— Ничего. Просто он очень любит кино.

— Не может быть!

— Клянусь мамой! — кивает Хачик.

— Я ему не верю! — качает головой Булатова.

— А я верю, верю, верю… Собирай чемоданы, через неделю летим!

— Я не могу…

— Не можешь? В Америку?!

— Не могу… У сына скоро международный конкурс. «Золотой удод». Без меня он…

— Какой к черту удода? Где я за неделю найду новую Рыбачку Соню?!

— Найдете, в Америку все хотят! — С этими словами наша героиня выходит из кабинета.

— Материнская любовь, доведенная до невменяемости! — констатирует Мухрай-средний. — А могла бы стать большой актрисой!

— Странная девушка, клянусь мамой, — соглашается Хачик.

Наша героиня снова стоит возле служебной раздевалки «Буратино» и, как обычно, ждет знаменитого сына. Вот он спускается, счастливый, с охапкой роз, но на этот раз без двойника. Светлан, как повелось, целует мать в щеку и отдает ей букет цветов. За дверями беснуются фэнки.

— Ты знаешь, я их боюсь! — признается он матери.

— Я с тобой!

Они выходят наружу, их сразу же окружают возбужденные девицы, суют бумажки для автографа, а одна, совсем ненормальная, просит расписаться прямо на голой груди. И в этот момент знаменитый певец встречается взглядом с той, вчерашней девушкой.