Рышард Савва - Клуб любителей фантастики, 1973 Страница 25

Я подумал: «Он читает у нас не только в сознании, но где-то глубже, о „колесе“ у нас и речи не было».

Он проводил нас до порога.

— Еще будем вместе, — сказал он, — необходимо быть вместе. — Видимо, ему действительно не хватало слов, и он повторил что-то по-марсиански. Нам показалось, что мы его поняли.

Антон ответил:

— С вашими способностями вы очень скоро в совершенстве овладеете языком. И передадите нам поручение Вечно идущих.

— Сегодня продолжим обмен информацией, — он построил фразу неожиданно гладко, — когда спадет нервное напряжение.

— Пожалуйста, будем рады, — ответил Антон. — Только, к сожалению, мы не можем вас пригласить к себе на корабль.

— Можно, — сказал он, — можно. Увидимся.

— Здесь действительно все можно, — сказал Вашата, — все-таки уговорите его остаться. Назначьте время, допустим, завтра в десять утра или когда ему будет угодно.

— Завтра тоже. И сегодня тоже, — ответил наш несговорчивый хозяин.

Поскрипывая, за нами закрылась дверь. Мы очутились на улице, в кромешной тьме. Ветер стих. Странно было видеть на чужом небе знакомые, земные созвездия.

На дверях опять появилось желтое светящееся пятно и поплыло, указывая путь к «черепашке».

— Он к тому же еще и парень не без юмора, — сказал Макс. — Ведь прекрасно знает, что в наш корабль ему не проникнуть, хотя неплохо бы принять его, расспросить в домашней обстановке.

— Дело серьезное, — сказал Вашата, — ссориться с ним нельзя. Если он все-таки появится возле «Земли», надо деликатно растолковать ему, что мы бесконечно рады, но пока не готовы его принять.

— Действительно, ребята, — опять раздался голос Макса в наушниках, — неужели никто из вас не догадался сказать ему, что он может занести нежелательную флору и фауну? А теперь он явится с ответным визитом, а мы — извините, хозяева не принимают. Ничего себе — гостеприимство!

— Он поймет, — сказал Вашата. — Должен понять. Гоните «черепашку»! А если пожалует Артаксеркс, Макс вступит с ним в дипломатические переговоры.

Так робот-марсианин получил имя. Действительно, своей пышной бородой и своеобразным лицом он напоминал древневосточного владыку. Дальше этого наша фантазия не пошла. Скоро мы стали звать его просто Артом.

Визит Артаксеркса

Мы находились в столовой, когда Макс прокручивал дневные видеозаписи довольно плохого качества, зато фоническая часть была выше всяких похвал. Разгорался спор. Макс, например, считал, что наше путешествие в оранжевых креслах всего лишь кинотрюк, основанный на каком-то непонятном излучении.

— Что-то вроде биоволн. Вы считаете, я несу ересь? Нет, постой, Христо, и ты, Антон, дайте мне изложить мою гипотезу. Все дело в том, что… — Он умолк, уставившись в угол столовой, на его лице застыла растерянная улыбка. И было от чего: там стоял… Арт.

«Как он попал сюда? Как он открыл броневую дверь, прошел через шлюз?» — было моей первой мыслью.

Антон глубоко вздохнул и протер глаза.

— Добрый вечер! — приветствовал Вашата. — Мы думали о вас, хотя и не рассчитывали увидеть вас на корабле. Пожалуйста, садитесь, — он встал, уступая свое место у столь, — прошу познакомиться. Меня звать Христо Вашата, нашего друга, с которым вы еще не знакомы, — Макс Зингер.

— Я здесь, чтобы слушать. Запоминать. Надо много понятий. Важная Миссия, — сказал Артаксеркс и, мгновение помедлив, добавил: — Обратная связь.

— Так это не он! — первым догадался Антон, — это его копия. — Он протянул руку — она прошла сквозь иллюзорного Артаксеркса.

— Копия, — подтвердил гость. — Больше говорите. Думайте. Мне необходимо знать все понятия.

Макс выключил обзорные локаторы, и наш гость исчез.

— Действительно — обратная связь, — сказал Вашата и снова включил радиоканал. Марсианин появился, но на этот раз в другом конце столовой, возле плиты.

— Мы выясняем технику вашего появления, — сказал Вашата, — извините. Для нас такой вид общения несколько необычен.

Артаксеркс ответил:

— Нельзя прерывать обратную связь. Нарушение контактов.

Придя в себя, Макс кинулся за съемочной камерой и, вернувшись, навел ее на изображение марсианина.

Вашата сказал:

— Какие же мы олухи! Ведь у нас есть специальные словари, которые десять лет разрабатывались космологами в расчете на встречу с представителями высшего разума.

И мы стали по очереди напичкивать гостя словарной премудростью. Тот торопил нас:

— Быстрей! Скорей! Еще скорей!

Когда первый словарь был прочитан, Арт сказал:

— Макс! Неси еще. Все неси. У тебя есть еще три словаря.

— Да, но один специальный, технический.

— Неси живо! Все!

Вскоре трое из нас, подгоняемые Арто, читали словари. Но даже такой темп показался ему слишком медленным, он придвинулся к столу и заставил Макса быстро перелистывать страницы, мгновенно считывая весь разворот листа, все запоминая, анализируя, сопоставляя в гигантском своем уме.

Когда вплоть до последнего слова все было прочитано, Арт сказал:

— Запас исчерпан. Словарей больше нет. Есть понятия в хранилище вашей памяти. По мере надобности буду извлекать. Теперь имею возможность сообщить звучание моего имени. Назвав себя, вы ждали того же от меня. Но тогда у меня не было шести фонем, обозначающих мое имя. Меня назвали мои создатели так… — последовала длинная певучая фраза. — Что значит Рожденный в день великой красной бури, в мгновенье умирающей надежды.

— Красивое, хотя и печальное имя, — сказал Вашата, — по нашим понятиям, длинноватое.

— Согласен. В нем звучит то, что вы называете — пессимизм. Имя, данное мне вами, короче, напоминает вам имена, близкие на Звезде надежды. Я буду носить ваше имя до поры возрождения. Вы утомлены. До завтра. Прощайте!

И хотя мы запротестовали, изображение Артаксеркса растаяло.

— Что вы на это скажете? — воскликнул Макс.

Вашата предусмотрительно выключил локаторы.

— Так лучше, — сказал он. — Все же, ребята, мы должны не только не говорить, но даже и не думать ничего лишнего. Он должен посвятить нас во что-то необыкновенное, раскрыть какую-то тайну, может быть, жизненно важную для Земли.

— Ты прав, Христо, как всегда прав. — Макс понизил голос до шепота и оглядел столовую. — Я до сих пор под впечатлением, нет, не от посещения Арта — от путешествия в оранжевых креслах. Отбросим в сторону технику эффекта соприсутствия… А не приходило ли вам в голову: психика марсиан та же или почти та же, что и у нас.

— Логично, — сказал Антон, — что-то подобное казалось и нам, когда мы летели над цветущими полями Марса.

— Ребята, достаточно на сегодня! — Христо нахмурил густые брови. — Ив, на вахту, остальные — спать.

Во время моей вахты, когда я по инструкции включил сторожевые локаторы, появился Арт, и я, подгоняемый его молчаливой сосредоточенностью, быстро перелистал ему «марсианские хроники» Брэдбери, спросив, нравится ли ему книга.

— Напоминает ранние записи Вечно идущих.

— Но все-таки нравится или нет? — настаивал я.

На это он ответил, что у него нет чувства — «нравится», «не нравится». Все, что он воспринимает, служит ему только для выполнения его Миссии. И уклонился от ответа: что за Миссия.

На вахте меня сменил Макс.

Утром он восторженно доложил:

— На прощанье Арт пригласил нас к себе в двенадцать пополудни по марсианскому времени. Он сказал, что девятьсот лет находился в анабиозе при температуре, близкой к абсолютному нулю. Как только мы прилетели сюда, автоматы подняли температуру до минус ста шестидесяти. Роботы исправили наружные антенны и стали вести за нами наблюдения. Они ждали нас в своем холодильнике.

Вашата спросил:

— Ты не узнал, что у него за миссия?

— Говорит, что мы увидим сами. Ему приказано показывать, а не рассказывать.

— Что показывать? И кто приказал?

— Последние из Вечно идущих. Так он, по крайней мере, заявил. Я спросил: «Может, Вечно живущих?» Он ответил: «Жить — идти вперед».

— Пойдете опять вы с Ивом, — сказал Вашата. — Мы с Максом не имеем права пускаться в такие рискованные предприятия.

Туарег в операционной

Тяжелая дверь снова ушла в стену. Арт встретил нас так же церемонно с целой свитой роботов. Я насчитал их около трех десятков. Оказалось, за несколько часов Арт передал если не всю, то, по крайней мере, большую часть информации своим помощникам. Краснобородый робот сказал, дотронувшись трехпалой рукой до моего плеча:

— У вас прекрасная защита. Белковые гуманоиды не смогли бы существовать, лишенные такого покрытия.

Мы входили в одну из комнат-лабораторий, посередине которой находился идеально отшлифованный брус густого черного цвета, длиной около двадцати метров, высотой более метра и шириной в метр.