Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6531 ( № 43 2015) Страница 25

Людмила Ивановна не смогла прийти (вместе с президентом была в тот день на Прохоровском поле) на похороны Егора Исаева, которого любила и уважала. И через своего помощника Александра Пудина попросила, чтобы церемонию прощания в Переделкино провёл я, даже список выступающих набросала. С Егором Александровичем, фронтовиком и поэтом, простились по-человечески. Были гренадерского вида солдаты из Президентского полка, воинский салют, всё как положено – Швецова об этом позаботилась заранее.

Объектив фотокамеры запечатлел её с разными людьми – от, к сожалению, подзабытого композитора Кабалевского до Владимира Зельдина, который в свои сто лет выходит на сцену, от Евгения Матвеева до Василия Ланового...

Её поразившая сотни тысяч людей смерть – мы и представить этого не могли ровно год назад – стала первой в скорбном ряду государственников, людей, которые оставались людьми во власти. И власть эту очеловечивали. Потом не стало Евгения Примакова, Геннадия Селёзнева.

Но Людмилы Ивановны Швецовой не хватает особенно.

Историю пишем мы

Историю пишем мы

Литература / Обозрение / Писатель и общество

Пешкова Виктория

Александр Лапин с победителями конкурса

Фото: Борис ПОНОМАРЁВ

Теги: литературный процесс

Автор романа-эпопеи «Русский крест» Александр Лапин предложил своим читателям продлить судьбы персонажей за границы литературного текста. Совместно с издательством «Вече», публиковавшим роман, был организован конкурс, девизом которого стало название заключительной книги серии – «Время жить!», планирующейся к изданию в начале будущего года. Итоги конкурса наглядно продемонстрировали: книги «о времени и о себе» волнуют отечественного читателя гораздо сильнее, чем самые крутые детективы и самые изощрённые фэнтези.

Когда книга берёт за живое, поневоле начинаешь фантазировать: а как могли бы сложиться судьбы героев дальше, после того как автор поставил в рукописи финальную точку? Персонажи-современники делают такую литературную игру особенно увлекательной. А если и писатель готов её поддержать, перед соблазном стать его «соавтором» устоять практически невозможно.

Писатель, телеведущий, издатель, общественный деятель Александр Лапин начинал свою творческую деятельность как журналист. Вот почему героев для своих повестей и романов он зачастую синтезирует из современников – реальных людей с невыдуманными судьбами. Так было и с серией романов под общим названием «Русский крест». Изначальный замысел эпопеи охватывал последнее тридцатилетие ХХ века – четверо мальчишек из обычной деревни, затерявшейся где-то среди казахских степей, вошли в жизнь в начале 70-х. Писатель собирался завершить повествование рубежом столетий – финал более чем оправданный. Но за те два с небольшим года, что выходили друг за другом книги пятитомника – «Утерянный рай», «Непуганое поколение», «Благие пожелания», «Вихри перемен» и «Волчьи песни», – госпожа История в очередной раз перепрограммировала свой навигатор, и Россия медленно, но верно стала поворачивать на курс, более прочих соответствующий её историческому предназначению. И это была уже не та страна, что топталась на пороге нулевых. И её граждане смотрели на неё уже другими глазами. Сама жизнь начала диктовать автору продолжение его саги.

Так возникла идея конкурса – продлить одну из сюжетных линий романа, представив, как могла сложиться жизнь главных его героев уже в этом столетии. Пять номинаций по числу главных персонажей, пять победителей. Эмиль Гайсин – филолог и активный сетевой автор, попытался продолжить судьбу главного героя – журналиста Александра Дубравина, человека волевого и целеустремлённого, который вполне мог бы в нулевых основать своё издание. Александра Саввичева выбрала линию сложных взаимоотношений человека и природы. Охотоведа Владимира Озерова она привела к научной карьере в области экспериментальной зоологии. Дмитрий Афонасьев ближе всего воспринял судьбу одного из самых неоднозначных персонажей – Анатолия Казакова, офицера госбезпасности, которого жизнь бросает из одной горячей точки в другую. Жанна Юносова из Костаная разрабатывала линию своего соотечественника – Амантая Турекулова, сделавшего при помощи родственных связей неплохую политическую карьеру в независимом Казахстане. Надежда Башлыкова обратилась к судьбе единственной женщины в когорте главных героев эпопеи – Людмилы Крыловой.

Все они достаточно молоды, родились буквально на закате советской эпохи и знают её только по рассказам родных, да ещё, разумеется, по телесериалам и телепублицистике разной степени достоверности. У всех интерес к эпопее возник как естественное желание узнать о том времени из источника, которому можно было бы доверять так же, как они доверяют своим близким, а стремление предложить свою версию дальнейшей жизни персонажей было продиктовано тем простым обстоятельством, что они – ровесники их родителей, они все из поколения, попавшего в жернова перемен ровно на середине жизни.

На встрече с писателем победители конкурса были единодушны: да, сегодня чаще всего человек берёт в руки либо кровавый детектив, либо лихо закрученную фантастическую историю или сентиментальный любовный роман, и всё ради того, чтобы хоть ненадолго забыть о проблемах, которые ежедневно подбрасывает ему жизнь. Но закрыв такую книженцию, в голове ничего не остаётся – действие «обезболивающей таблетки» кончилось, и надо принимать следующую. «Русский крест» из головы не выкинешь, даже если захочешь, – он из тех книг, что помогают человеку жить с открытым забралом, говорить со своим временем на одном языке.

Александр Лапин убеждён, что откровенный разговор о времени, в котором тебе выпало жить, надо вести по горячим следам, пока живы в памяти не только глобальные события, но и частные, на первый взгляд незначительные детали – те самые тонкие штрихи, которыми и создаётся неповторимая атмосфера эпохи:

– Наша память коварна: кажется, вот ты помнишь всё так, словно это было вчера, а проходит всего пара лет, и что-то важное уже начинает растворяться в дымке забвения. Точно передать дух времени можно только по горячим следам. Я в прошлом журналист – багаж «деталей» у меня в руках, нужно только отобрать то, что лично для тебя важнее всего. И если время за твоим окном меняется так стремительно, как это происходит с нами в последние годы, то тем более нельзя ничего откладывать на потом. Шестая, не запланированная изначально книга – это попытка осмыслить уже совсем недавние события. Спрятаться от действительности нельзя нигде – ни в деревне, ни в лесной глухомани, ни за стенами монастыря. История не раз убеждала человечество, что современники зачастую не понимают величия своей эпохи. Именно это со многими из нас сейчас и происходит. Но хотя не мы выбираем время, в котором разворачиваются рукописи наших жизней, писать их всё равно нам.

Шукшинские заветы

Шукшинские заветы

Литература / Литературная карта России / Алтай

Сомов Константин

Фото: Игорь ПАНИН

Теги: литературный процесс

Сверяясь с Шукшиным

В конце июля нынешнего года в Алтайском крае в очередной раз прошёл фестиваль «Шукшинские дни». Был он, вероятно, чуть менее масштабным, чем предыдущий, в 2014-м, когда весь край и съехавшиеся на Алтай гости отмечали 85-летие со дня рождения Василия Макаровича, но ничуть не менее основательным и душевным. Зародившиеся без малого 40 лет назад Шукшинские чтения стали доброй традицией, заглавным событием в культурной жизни Алтая. В них принимают участие известные писатели, артисты, художники, музыканты, профессиональные и самодеятельные коллективы, работники музеев, родственники Шукшина, его многочисленные друзья и односельчане.

Первые чтения состоялись 25 июля 1976 года. С тех пор они проводятся ежегодно. В 1999 году, в год 70-летия В.М. Шукшина, было объявлено о присвоении Шукшинским дням статуса Всероссийских. С этого года в рамках дней стартовал Шукшинский зрительский кинофестиваль на Алтае. Шукшинские дни на Алтае, которые открываются в Барнауле, проходят в Бийске и завершаются большим праздником в Сростках.

Пророчества «знатоков» о том, что эта «мода» быстро пройдёт, оказались пустыми словами. Просто потому, что это не мода, а любовь. Ушедший не так давно из жизни Валентин Распутин назвал Пикет Поклонною горою.

«Нам очень не хватает Шукшиных, тех, кому люди верили бы как себе, чьи слова выражали бы их самые сокровенные думы и чаяния, кого без преувеличения можно было бы назвать совестью народной, – говорил на Пикете Валентин Григорьевич. – У Шукшина всё это было. Порукой тому – вся его жизнь и творчество (они у него нераздельны). Поэтому, наверное, и тянутся к нему люди, потому и едут на Пикет поклониться своему печальнику».