Джордж Фридман - Следующие 100 лет - Прогноз событий XXI века Страница 26

В основе государственного режима Китая лежат два фактора. Первый — повсеместная бюрократия, управляющая всем Китаем. Второй — мощь армии и сил безопасности, выполняющих волю государства и Коммунистической партии. Третий фактор — идеологические принципы Компартии Китая — к настоящему времени уже ушел в прошлое. Эгалитаризм, бескорыстие и служение людям стали архаичными понятиями, которые в Китае хотя все еще и проповедуют, но в которые уже никто не верит и тем более не использует.

Государство, партия и органы безопасности в той же степени поражены упадком в идеологии, что и остальная часть общества. Новые порядки принесли официальным лицам Компартии Китая непосредственную выгоду. Если бы они пытались вернуть себе полный контроль над прибрежными районами, довольно сложно себе представить, что они действовали бы чересчур агрессивно. Ведь они являются неотъемлемой частью той самой системы, которая «озолотила» эти районы. В XIX в. возникла та же проблема, когда государственные чиновники в прибрежном районе не хотели выполнять приказы Пекина. Они были за то, чтобы вести коммерческую деятельность с участием иностранцев.

Если серьезный экономический кризис действительно наступит, центральному правительству Китая придется найти идеологию, которая заменит коммунизм. Если люди будут вынуждены приносить себя в жертву, то хотя бы за что-то, во что они верят. И если китайцы уже не способны верить в коммунизм, они все еще могут верить в Китай. Китайское правительство попытается ослабить процесс распада, усилив националистические настроения и вызвав их неизменного спутника — ксенофобию. В Китае всегда относились к иностранцам с глубоким недоверием, а партии будет нужно найти «козла отпущения» для оправдания экономической разрухи. Подобно тому, как Мао Цзэдун когда-то обвинял иностранцев в слабости и нищете Китая, партия снова обвинит иностранцев в сложностях, испытываемых китайской экономикой.

В связи с тем что разногласия по экономическим вопросам приведут к нарастанию конфронтации с иностранными государствами (которые станут защищать свои экономические инвестиции в Китай), разыграть националистическую карту будет довольно легко. Идея о Китае как о великом государстве заменит собой идеологию коммунизма. Противоречия помогут поддержать позицию китайского правительства. Обвиняя иностранцев в своих неудачах и оказывая сопротивление другим странам дипломатическими средствами и при помощи все более мощной армии, китайцы добьются поддержки своего режима широкой общественностью. Вероятнее всего, это произойдет в период 2010–2020 гг.

Самым естественным представляется противостояние с Японией и США — историческими противниками Китая, с которыми у него уже сейчас существуют вялотекущие конфликты. Россия вряд ли будет рассматриваться как враждебное государство. Однако вероятность военной конфронтации с Японией или Америкой невелика. Китаю было бы крайне сложно атаковать какую-либо из этих стран. Его военно-морской флот слишком слаб, чтобы выдержать дуэль с флотом Соединенных Штатов. Поэтому идея вторжения на Тайвань может быть заманчивой в теории, но едва ли когда-либо осуществится на практике. Китай недостаточно силен на море, чтобы проложить себе дорогу через Тайваньский пролив, и, безусловно, не в состоянии защищать конвои, подвозящие припасы войскам, ведущим бои на территории Тайваня. В ближайшие 10 лет Китай вряд ли сможет вывести свои военно-морские силы на столь высокий уровень, чтобы бросить вызов флоту США. На создание военно-морского флота требуется гораздо больше времени.

Таким образом, развитие Китая может пойти по трем путям. При первом из них он продолжит развиваться астрономическими темпами неопределенное количество времени. Такого не случалось еще ни с одной страной, и Китай едва ли станет исключением. Необычайный рост последних 30 лет привел к значительной неуравновешенности и неэффективности китайской экономики, что обязательно нужно будет исправлять. В определенный момент Китаю придется пройти через болезненную повторную «настройку», через которую уже прошли остальные азиатские государства.

Второй возможный путь — возврат к централизации власти в Китае, когда противоборствующие интересы, возникшие после спада в экономике, будут под контролем сильной центральной власти, наводящей порядок и ограничивающей свободу самостоятельных действий в регионах. Этот сценарий вероятнее первого, но тот факт, что личные интересы многих людей в аппарате центрального правительства идут вразрез с идеей централизации, также ставит под сомнение его успешную реализацию. Правительство не может в обязательном порядке полагаться на то, что его собственные члены будут обеспечивать соблюдение правил. Национализм — вот единственный инструмент правительства, который помогает избежать распада.

Если Китай пойдет по третьему из возможных путей, он не выдержит последствий экономического спада и распадется на отдельные регионы, границы которых хорошо известны, а центральная власть ослабнет и выпустит нити правления из рук. С точки зрения истории это более правдоподобный сценарий для Китая. Кроме того, он принесет выгоду наиболее обеспеченным классам и иностранным инвесторам. При таком пути развития Китай окажется в положении, в котором он был до прихода к власти Мао Цзэдуна, когда между различными районами страны была конкуренция, порой даже вспыхивали конфликты, а центральная власть пыталась сохранить контроль над ситуацией. Если признать, что китайской экономике в определенный момент придется пройти повторную «настройку» и что это приведет к серьезным трениям, как и в любой другой стране, тогда третий сценарий развития представляется наиболее точно соответствующим реалиям и фактам китайской истории.

В период 2010–2020 гг. развитые страны столкнутся с сокращением численности населения, и рабочая сила будет пользоваться большим спросом. В силу глубоко укоренившихся национальных стереотипов, жители некоторых стран либо вообще не принимают такого явления, как иммиграция, либо примиряются с ним с большим трудом. Например, Япония относится к иммиграции с крайней антипатией, однако ей надо найти источник рабочей силы, которая будет ей подчиняться и которую можно будет обложить налогами для обеспечения пожилых работников. Большинство рабочих, которые могут сами решать, куда им ехать, не выберут Японию, так как там с откровенной враждебностью относятся к иностранцам, которые хотят стать гражданами Японии. Живущие в Японии корейцы не являются ее гражданами. Даже если они жили и работали в Японии всю свою жизнь, японская полиция выдает им документы, где они названы «корейцами» (без указания того, о Северной или Южной Корее идет речь), и не предоставляет им права стать гражданами Японии.

Однако давайте представим себе, что Китай — это огромная масса сравнительно дешевой рабочей силы. Если китайцы не поедут в Японию, японцы могут приехать в Китай, как уже бывало раньше. Использование китайской рабочей силы на предприятиях, созданных японцами, но расположенных в Китае, станет альтернативой иммиграции. Более того, далеко не одна Япония поступит таким образом.

Одновременно с этим Пекин попытается ужесточить контроль над страной. Обычно подобные действия центральной власти свидетельствуют о том, что она готова смириться с более низкими показателями экономического роста. Но хотя крупномасштабное присутствие японского капитала, сосредоточенного в определенных местах страны и обеспечивающего китайцев работой, может принести много экономических благ местным предпринимателям, властям и даже Пекину, политических дивидендов оно не принесет, а ударит непосредственно по политическим интересам Пекина. При этом Япония будет против того, чтобы китайское правительство использовало полученные средства в собственных целях. И это поставит крест на самой идее подобного сотрудничества.

Приблизительно к 2020 г. Япония добьется того, что союзники Китая будут бороться друг с другом за право получить японские инвестиции на выгодных ей условиях. Ради привлечения таких инвестиций прибрежные районы будут конкурировать друг с другом и одновременно сопротивляться давлению и националистической идеологии Пекина. Возможно, присутствие Японии не принесет пользы внутренним районам Китая, но точно будет выгодно компаниям и властям, находящимся в прибрежной зоне. Благодаря значительным денежным затратам японцы обзаведутся союзниками в прибрежных городах, недовольных необходимостью выделять деньги на удовлетворение потребностей жителей центральной части страны. Как следствие, появится противостоящий Пекину союз одного или нескольких прибрежных районов и Японии. Те денежные суммы, которые задействует Япония, быстро внесут раскол в руководящие органы партии и ослабят способность властей установить контроль над прибрежными городами.