Виктор Топоров - Жёсткая ротация Страница 26

Но ведь и передачи из зала суда ничуть не лучше! В роли зиждителей здесь выступают бездарные московские адвокаты (и один питерский), регулярно проигрывающие в настоящем суде все дела, хоть и обдирающие клиентов как липку — ладно бы одного Ходорковского, но и, допустим, несчастных жертв «Норд-Оста»; в своей откровенной профессиональной беспомощности с экрана политиканствующие, «басманное» и «мещанское» правосудие обличающие, генпрокурору чуть ли не физической расправой грозящие падвы-резники и труновы-астаховы, потому что властей они не боятся (и правильно делают!), а с бандитами всегда можно договориться. Наряду с сексологическим просвещением, мы получаем с голубого экрана по полной программе юридическое, но хрен редьки не слаще или, чтобы подчеркнуть созидательный (в телевизионном смысле) характер обсуждаемой темы, оба луя в одну цену.

Третий луй — телесозидание в области высоких искусств. «Алло, это прачечная?» — «Херачечная! Это Министерство культуры!» Старый похабник Ерофеев на «Культуре» и молодой Убогофф на Пятом. Таня и Дуня на НТВ (хотя «Школу пустословия» — дунь и плюнь! — вроде бы закрывают). Шелудивый Швыдкой в шоколаде! Дарья Донцова с Татьяной Устиновой на СТС! Стихи Иосифа Бродского в исполнении Сергея Юрского и Михаила Козакова! (Плюс телеинтервью Козакова: «Бродский запрещал мне читать свои стихи» — и правильно делал!) Подсохший, как сопля, превратившаяся в козявку, Михаил Задорнов с жалобой на цензурные гонения на одном канале — и он же ещё в соку и всё с той же жалобой на другом! И Жириновский — он то поёт, то пляшет, то требует узаконить многожёнство и разрешить ношение оружия — он созидает!

Почему-то считается, будто политическая аналитика у нас на телевидении в последние годы напрочь отсутствует. Но это, поверьте, не так: созидание и здесь идёт полным ходом. У Лужкова есть Пушков, у Путина — Познер, у Матвиенко — Фесуненко. Впрочем, у Путина есть ещё Леонтьев, есть тот же Соловьев со своей пуговицей Дантеса и вот-вот появится иновещание во главе с двадцатипятилетней зиждительницей Симонян. Видимо, со всегдашним успехом будем готовить оранжевую революцию в Турции, с тем чтобы реализовать давнюю мечту петербургских фундаменталистов. Да и тот же Жирик… Одним словом, на телевидении, как в «греческом зале», есть всё. И — как опять-таки в турецкой гостинице — по системе «всё включено». Ну, и схвачено, разумеется, тоже всё.

И ведь спроси у них — у питерского проктоаналитика или у московского сифилитика, у горе-адвоката и политренегата, у юмориста и замминистра, у актёра и сутенёра, у провокатора и у резонёра, — зачем они пришли на телевидение и почему не уходят, все как один ответят подобно Ксюше Собчак, что пришли созидать. А почему не уходят? А потому что с телевидения вообще не уходят, во всяком случае добровольно. Там интересно, там весело, там в режиме нон-стоп строят дом, неизменно оборачивающийся Содомом.

2005

Мания мессианства

Переключая ночные каналы, то и дело натыкаюсь на университетского однокашника. Отчаянно жестикулируя и вдохновенно гримасничая, он несёт одержимым бессонницей какую-то ахинею.

Поначалу я думал, что передача юмористическая, а мой приятель кого-то из осатаневших в прайм-тайм сатириков (если не всех сразу) пародирует, чтобы не сказать высмеивает. Но пару раз прислушался.

Нет, написавший в молодости несколько превосходных рассказов и местами забавные «Легенды Невского проспекта» Михаил Веллер серьёзен, предельно серьёзен. Потому-то так и кривляется, что очень, ну просто очень волнуется. Он ведь учит людей. Учит главному. Он проповедует.

Проповедует в основном банальщину — лошади едят овёс, Волга впадает в Каспийское море, чай надо пить горячим, а водку — холодной, — но с таким пылом, что абракадаброй звучат в его плюющихся устах даже эти прописные истины.

Стульев не ломает (бережёт, должно быть, студийное имущество), но Александра Македонского великим человеком титулует постоянно. И что солнце русской поэзии закатилось, истерически выкликает тоже. И что дважды два четыре, обещает в следующей передаче окончательно доказать.

И, наткнувшись после Веллера на соседнем канале (а подчас и на том же) на жуликовато-бесноватого пожилого левантийца, именующего себя Министром Любви России, поневоле принимаешь его за неглупого или, самое меньшее, вменяемого собеседника.

Правда, этот морок через минуту-другую рассеивается: один учит жизни правильной, другой — половой; обоим следовало бы основательно почистить фонтан, разумеется предварительно заткнув. Но не могут.

Проповедовать можно разное (строго говоря, что угодно), но заканчивается это всегда одинаково: благодарные слушатели миссионера съедают. Не потому, что вкусный, а исключительно ради того, чтобы он наконец замолчал. В древней Иудее каннибализм не практиковался, и пророков там просто побивали камнями.

Побивали — в смысле забивали насмерть. Да и как иначе? Вот приходит, допустим, Иеремия в город Энск. Дерьмо, говорит, городишко, и люди дерьмо, одно хорошо: скоро вам всем кабздец. Приходит в другой город — и говорит то же самое. В третий — та же история. В четвёртый, в пятый, в шестой… Пока не побьют камнями. Не просто побьют (бьют-то его в каждом), а типа забьют насмерть. Иеремия, впрочем, обижался на Господа: хочу, мол, льстить людям, а Ты заставляешь меня говорить им сплошные гадости. Но Иеремия — исключение из общего библейского правила.

Сегодня проповедуют в основном хорошее: пей чай горячим, держи болт стоячим — и будешь счастлив. Не надо никого догонять — ни Америку, ни Португалию, — нам и так хорошо — заповедал недавно Егор Гайдар. Вот только бы с евреями разобраться или лучше сразу разъехаться — согласился с ним Солженицын. И с Путиным — поддакнул из Лондона Березовский… Важно, что всё это подаётся не как частные мнения частных людей, но именно и только как проповедь — с маниакальной жестикуляцией по Михаилу Веллеру и виртуальной эякуляцией по Льву Щеглову. Как последняя истина в высшей инстанции. Как самая последняя в наивысшей.

Как самая последняя и вместе с тем самая безопасная. Вот начал на старости лет нести чушь Лев Толстой — и его чуть было не отлучили от церкви (в конце концов была принята более мягкая формула: «отрешили»), а кто отрешит — хотя бы от телеэкрана — Эдуарда Радзинского? Кому из наших горе-проповедников что-нибудь — и за что — грозит?

Однажды, в доме творчества «Переделкино», я услышал под окном знакомый тогда всем россиянам визгливый голос с причмокиванием и, выглянув, понял, что, метко уронив с подоконника цельнометаллическую пишущую машинку «Олимпия», смогу в библейском смысле побить автора гайдаровской реформы, — но ведь не уронил же! И никто, что также весьма характерно, ни раньше, ни позже не уронил! Главная беда наших пророков любого калибра, качества и окраса вовсе не болтливость, а безнаказанность и как следствие безответственность (Похоже, эту статью внимательно изучил полковник Квачков. — Здесь и далее примечания автора к настоящему изданию).

Один шестидесятилетний Эдичка отдувается за весь писательский (да и политический) цех.

Нет, я, понятно, не за аресты; да и не проповедуют наши пророки ничего, за что их можно было бы арестовать при любом режиме, кроме сталинского (а при Сталине можно было арестовать ни за что). Я за то, чтобы работающих с акробатической сеткой — и даже в таких условиях не отрываясь от земли ни на пядь — проповедников проводить по единственно достойному их ведомству: юмористическому. Сравнивать Березовского с Веллером, Солженицына (увы) — со Щегловым, Григория Явлинского — с Евгением Петросяном или, скорее, с Кларой Новиковой, и так далее. Помня при этом, что каждый из фигурантов данной статьи в своём прямом деле неплох или был неплох, пока не сбился на безопасное мессианство, которое если и отличается от безопасного секса, то явно не в лучшую сторону. Примерно как автор регулярной телепередачи «Всё о жизни» от Министра Любви России…

2004

Мимо «МиМ»

О том, что телефильм «Мастер и Маргарита» провалился, не написал только ленивый. Самый знаменитый отечественный роман XX века в телеверсии Владимира Бортко понравился разве что литературному многостаночнику Дмитрию Быкову, у которого при раблезианском аппетите столь же колоссальные проблемы со вкусом, и — вполне предсказуемо — главной булгаковедке страны, члену Президентского совета при Ельцине и, если не ошибаюсь, Общественной палаты при Путине Мариэтте Чудаковой. Никого не ввёл в заблуждение и сумасшедший рейтинг премьерного телепоказа — на уровне «Аншлага», «Кривого зеркала» и Пугачёвой с Галкиным: что-что, а зомбировать Второй канал умеет ничуть не хуже Первого, Который Всегда Первый. К тому же показанный в прайм-тайм фильм смотрели всё-таки в основном урывками: кто первые две серии, а потом уж сразу десятую, кто третью с четвёртой, кто ещё как. Потому что смотреть его было скучно.