Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет Страница 26

Как сказал в отчаянии депутат Владимир Рыжков, Думе указали ее место. Кто указал? Вот вопрос! И кто посмел указать? Презрение к одному из главных институтов демократии унижает не Думу, а страну!

А ведь за этим опять стоит игра политтехнологов. Еще одна трагедия несамостоятельной власти. На смену Борисам Березовским пришли Глебы Павловские, и им обезумевшая от обладания властью власть смотрит в рот.

Фарс с вотумом недоверия так, как его представили большинство СМИ, по сути, был обычной парламентской процедурой. В фарс ее превратила проправительственная фракция «Единство», и этим открыла дорогу унижению парламента. Желание руководителя фракции скорее покончить с обсуждением этого вопроса, к чему Борис Грызлов дважды призывал коллег, лишь подтверждает, что испытание унижением — процедура мучительная. Но в этой связи «высветилась» одна очень важная сторона нашего политического бытия.

Высшая власть в любой стране предрасположена к появлению теневых фигур. Череда серых кардиналов нескончаема, и никакой режим, никакая политическая система не в состоянии эту предрасположенность высшей власти к «тени» изменить. В России этот прием проявляется в достаточно уродливой форме. Именно по этой причине из повседневной политики убирались ее сверхнеобходимые составляющие: общественное мнение, мораль, гражданские права, сострадание, бескорыстие. А принцип служения Отечеству удалялся, как инородное тело. Наступление эпохи индивидуализма при отрицании любых принципов коллективизма ложно, как, впрочем, и обратное увлечение — примат догмы коллективизма над индивидуализмом. Коллективизм значим только тогда, когда он вбирает индивидуальное наполнение. В этом смысле коллективизм должен усиливать индивидуальную составляющую, защищать ее, а не подавлять, как это благополучно делал «социализм обычный», «социализм развитой» или «социализм с человеческим лицом Михаила Горбачева».

ЛЕКАРСТВО ОТ РАЗЛАДА

Путин предлагает обществу сначала убедиться в неэффективности правительства, возглавляемого Михаилом Касьяновым. И тогда требование об отставке вызревает само собой. Но делать это тотчас, как замыслили мало просвещенные в интригах депутаты, не нужно. Во-первых, у президента нет кандидатуры на замену, а это должен быть его человек. Во-вторых, эта поспешность испортит его отношения с Семьей, которая пока достаточно влиятельна.

Путин принял эти правила игры. Он дал Ельцину несколько обязательств, гарантии его личной неприкосновенности, как и неприкосновенности его Семьи, а также, пусть относительной, преемственности прежнего курса на развитие рыночных реформ. Видимо, «пакетное соглашение» предусматривало и согласие на какой-то период оставить в сформированном комплекте правительство, не менять прежнюю «ельцинскую» команду. Тем более что сам Путин не отрицал, что в команде работает ряд неплохих профессионалов. Далее уже шли нюансы: кто наиболее важен и необходим как долгожитель в окружении нового Президента.

Были ли названы фамилии в доверительных беседах? На этот вопрос Путин ответил 28 марта, спустя два дня после первого года своего пребывания на посту президента.

Итак, министр обороны Игорь Сергеев оставил свой пост и переместился на великую должность политического угасания — советник президента. Ключевой пост в государстве после «старого служаки» Сергеева занял Сергей Иванов, исключительно путинская номенклатура, сотоварищ президента по питерским будням, судя по биографии, почти двадцать лет родной страны не видавший.

Владимир Рушайло оставил должность министра внутренних дел и был переведен на пост Секретаря Совета безопасности. Главным милиционером страны сделался глава фракции «Единство» в парламенте Борис Грызлов. Отставка министра атомной энергетики Евгения Адамова как-то подспудно назревала и осторожно предсказывалась, хотя сам Адамов вел себя с агрессивной уверенностью. Его место занял директор института им. Курчатова Александр Румянцев.

Сменился еще один силовик, глава налоговой полиции. Им стал бывший заместитель секретаря Совета безопасности Михаил Фрадков. Эскизный анализ перемен, возможно, уместился бы в четырех словах: «Мне нужны преданные люди». Типичная комбинация для начала.

Во главе МВД, ведомства коррумпированного еще с тех, брежневских времен, когда им руководил лучший друг генсека Николай Щелоков, поставлен человек, чуждый милицейской среде. Формально — политик, по биографии, «офицер действующего резерва КГБ — ФСБ».

Почему именно Грызлов появился во главе одного из ключевых силовых ведомств? С какой задачей? Какой целью? Сейчас очень модно ссылаться на неофициальные источники. Это мог бы сделать и я. На моих глазах происходили смены руководителей МВД: Виктор Ерин, Виктор Баранников, Анатолий Кули-ков, Сергей Степашин, Владимир Рушайло. Исключая Рушайло, с которым был знаком «по касательной», всех остальных я знал и встречался с ними не единожды.

В милиции, в сыске, больше, чем где-либо, нужны профессионалы, опережающие в своем навыке возрастающий профессионализм преступного мира. Милиция — это среда кастовая, в меньшей мере, чем ФСБ или разведка, но все-таки. Вспоминаю практику прошлых лет, когда руководство КГБ, милиции формировалось из номенклатуры ВЛКСМ. Я и сам был в числе тех, кому делались предложения пойти служить в родное КГБ или МВД. Неоднократно отказывался и, как потом понял, попал в «черный список». И, тем не менее, я всегда относился с большим уважением и к людям с Литейного, и Суворовского проспектов в Ленинграде, и к людям с Лубянки, с Огарева и Петровки в Москве.

Этот штрих воспоминаний неслучаен. Общаясь впоследствии с теми, кто не отказался комсомольский значок на лацкане пиджака сменить на форму с погонами, и уже пребывал в высоких чинах, я часто слышал раздражение истинных милицейских профессионалов, когда во главу ведомства ставили очередную политическую «выскочку» — так матерые чекисты и милиционеры их именовали. Они так и говаривали: «Опять блатной пришел!»

На втором году президентства Путина в МО и в МВД пришли люди другой группы крови. И никуда не денешься от сдержанного ропота подчиненных, который привычно определять словами: «встретили настороженно». Путин не побоялся скрытого противостояния своим людям внутри силовых ведомств. Почему?!

Во-первых, Сергей Иванов на посту Секретаря Совета безопасности инициировал и доработал детали военной реформы. Во-вторых, он — человек не армейский, но военный. В-третьих, было нельзя допустить кадровую «экспансию» начальника штаба Анатолия Квашнина, который уже видел себя на посту министра обороны. В-четвертых, армейская реформа — это изменение структурного рисунка армии, а, значит, неминуемы сокращения. И этот секвестр удобнее проводить человеку, не повязанному внутриармейскими коллизиями, т. е. человеку со стороны. Да у Сергея Иванова нет армейского послужного списка, но есть то, что значительно тяжелее листка по учету кадров и личного дела. Достаточно высокий чин в системе 1-го управления КГБ, ФСБ, а затем СВР, он имеет доступ к самой обширной информации. И любому армейскому чину с генеральскими погонами может сказать или дать понять: «А я о вас все знаю!»

А последние годы в армейских генеральских кругах достаточно неблагополучно. Рыночные отношения проникли туда, куда путь был заказан. И для того, чтобы финансирование реформ в системе обороны страны шло не «на пальцах», в паре с Сергеем Ивановым в МО РФ назначили сугубо штатскую Любовь Куделину. Она из заместителей министра финансов стала заместителем министра обороны.

У Грызлова другая история. Сегодня о немыслимой коррупции в МВД не говорит только немой. Рушайло был одной из тех фигур, о несменяемости которой до определенного времени просила Семья. И в кулуарах властных коридоров, а потом и в СМИ фамилию Рушайло скоренько переделали в Нарушайло. Задача Грызлова — обновить руководства ведомства и, конечно же, сделать скрупулезный анализ его деятельности со всеми вытекающими обстоятельствами, после чего «тень Путина», как нередко называют Бориса Вячеславовича, скорее всего, будет передвинут на другой пост. Грызлов, по замыслу Путина, должен развязать некоторые конфликтные узлы между МВД и регионами, и провести зачистку в руководящих рядах ведомства.

И ГРЯНУЛ БОЙ

3 апреля 2001 года. Белый зал Кремля, 12 часов дня. Президент России выступил с ежегодным посланием к Федеральному собранию. В любой президентской республике это — ключевое событие. Его ждут. В послании ищут ответы на главный вопрос прошлых лет: «Кто вы, мистер Путин?»

Президент возможно не в полном объеме, но раскрылся основательно. С посланием, если не все, то почти все было в порядке. Сбой или просчет был допущен совсем на другом участке фронта. Именно в то же самое время, когда президент произносил завершающие слова своей речи, закончилось собрание учредителей НТВ, на котором был избран новый Совет директоров, после чего власть на одном из самых популярных телевизионных каналов, до этого принадлежавшего медиамагнату Владимиру Гусинскому, перешла в другие руки. Контрольный пакет оказался в руках ОАО «Газпром». Совет возглавили предприниматель, основатель финансовой группы «Ренессанс Капитал», гражданин США и РФ Борис Йордан и бывший вице-премьер РФ, генеральный директор холдинга «Газпром-медиа» Альфред Кох, фигура, способная составить конкуренцию по непопулярности А. Чубайсу. В качестве главного редактора Николай Сенкевич, сын известного путешественника и журналиста. Эра Евгения Киселева, по сути, закончилась.