Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6437 ( № 44 2013) Страница 26

– И вот, – рассказывает Регина, – сидим мы в дорогом ресторане, они едят с аппетитом и всё-всё-всё – ругают. Всё им не любо, всё не нравится, всё ужасно, сплошная деградация, вокруг угрюмые толпы пьяниц (в реальности вокруг была немногочисленная и весьма буржуазная публика), нет, жить в этой стране – врагу не пожелаешь.

Сначала Регина удивлялась и даже слегка про себя обижалась, но потом – поняла (психолог как-никак по диплому!): им очень НАДО, чтоб здесь было плохо. Бедно, грязно. Если вдруг не бедно, то хотя бы опасно. Если не опасно, то всё равно вот упадут цены на нефть и тогда… Не упадут цены – так ещё что-нибудь упадёт: самолёт или мост.

Наконец, тут совершенно нет демократии. Значит, они, уехав из России, сделали правильно, правильно, ПРАВИЛЬНО!!! И даже если оставшиеся в России родные и друзья юности оказались ничуть не беднее их деньгами и возможностями – всё равно они, уехавшие, по­ступили прозорливо и перспективно, они спасли детей , они их вывезли, и вот теперь у детей есть будущее. (Формулу «спасать детей» я впервые услыхала в конце 80-х в интеллигентных компаниях, собиравшихся в академических кооперативных квартирах на юго-западе; услышала и удивилась: я по недомыслию полагала, что моему малышу ничего особо не угрожает.) Когда Регина всё это поняла, она не только перестала обижаться, но и прониклась к своим родственникам соболезнующей симпатией психотерапевта.

Но Регинины родственники хоть приехали. А сокурсник мужа по Физтеху – тот пока не отважился. История его такова. Году в 90-м Валерий эмигрировал в Канаду. Был научным работником, но потом от науки отбился и организовал успеш­ный бизнес по переводу; он его и кормит, и неплохо. К тому же у него жена имела полезную для Канады специальность – лесовод, окончила лесотехнический институт. В общем, живут хорошо, очень насыщенно и ярко, о чём он постоянно уведомляет по скайпу ещё одного их сокурсника. Сейчас супруги перешли в режим просвещённых пенсионеров и прилежно отдыхают, упорно путеше­ствуют, трудолюбиво развлекаются (охота, рыбалка).

Однажды он прислал мужу письмо, где рассуждал о возможностях для нас тоже эмигрировать в Канаду. Муж ответил, что-де мы уж стары для столь радикальных перемен, и пригласил его к нам погостить. И что же выяснилось? Оказывается, он смертельно боится… кровавого КГБ. Мол-де только он вступит на политую праведной кровью мучеников режима российскую землю – его тотчас схватят и препроводят в каталажку, а оттуда – прямиком на малую историческую родину – в Сибирь (сам он из Сибири). Поэтому Валера ни разу не был в России – боится!!!

Валерий – жертва антироссийской пропаганды? Отчасти – да, но лишь отчасти, и это не главное. Главное в том, что своими мыслями он поддерживает собственную идейную целостность и психологический комфорт. Он выработал себе вполне герметическую картину мира, которую он инстинктивно оберегает от вторжения лишней и не прошенной информации.

Чувство вины

Любопытно, что русским эмигрантам чаще всего не достаточно, чтобы им было хорошо, им страсть как хочется, чтобы оставшимся было плохо . Они в этом не признаются, в том числе и себе, но это ясно видно по тому отбору фактов, который они ведут. Отключили московский телефон за неуплату – какая жестокость! В Америке бы сто раз уведомили. Матерятся в маршрутках – такая культурная деградация!

Почему так? Может, им не так уж хорошо? Да нет, вроде нормально устроенные граждане с домиками, садиками, лабораториями и зубными кабинетами… Мне кажется, на донышке души у них есть смутный осадок невнятной вины. За что? – возмутится продвинутый и креативный. Я этой стране ничем не обязан! Это она оказалась меня не достойна, это она мне не обеспечила, не создала условия, вот я и был вынужден… И вообще я не провинциальный совок, я гражданин мира: нынче здесь, завтра там.

Всё так, но тем не менее это смутное чувство вины есть. И именно оно делает их нервными и какими-то дёрганными.

В чём источник этого чувства? Герой Андрея Платонова говорил: «Без меня народ не полный». Это очень русское чувство. Эти люди уехали, и с их отъездом их народу, их стране стало хуже. А они могли сделать что-то полезное, чтобы стало лучше. Потому что страна – это прежде всего люди. Если я, ты, он, она уедем, то кто же улучшит жизнь? И смутное чувство вины – оно есть, оно живёт. И заставляет нервничать.

А может, причина не только в нём. Кто они там? Какая у них национальность, какой язык? Технически говорить и писать можно научиться, а вот думать всё равно ведь будешь на своём. Я в лучшие времена говорила не на своём языке настолько бегло, что во мне не сразу опо­знавали иностранку. Но всё равно ты не можешь выразить на чужом языке всё, что тебе хочется. Даже Лев Толстой говорил, что по-французски у него какие-то другие, более плоские мысли. Известно высказывание Достоевского, что любой парижский куафёр может придумать и пустить в оборот словцо, и оно приживётся, а вот русский француз, проживший годы в Париже и говорящий превосходно по-французски, – не может.

И не нужно обольщать себя болтовнёй о «гражданах мира», объясняющихся на эсперанто или деловом английском. Нет их, граждан мира. Человек входит в человечество не непосредственно, а через свою нацию. Он прежде русский, или немец, или француз, а уж потом – гражданин мира. Нация – это общие корни, общие воспоминания, а без корней – плохо. Недаром с этим столь возмущённо спорят. Потому и спорят, что плохо…

* * *

Вернутся ли они? Вряд ли. Ещё более маловероятно, что вернутся их дети. Выучившиеся за границей, скорее всего, там и останутся. Хотя кто знает… Люди едут не только в богатые страны, но и в те страны, где происходит что-то яркое, интересное, новое. Это создаёт силовое поле, притягательное именно для активных, творческих людей. Когда-то Советский Союз был такой страной, и сюда ехали многие – от физика Понтекорво до китайского деда одного нашего приятеля, приехавшего некогда в СССР вершить мировую революцию. Начнётся здесь какая-то позитивная, интересная, яркая «движуха» – и народ вполне может потянуться; во всяком случае, я этого не исключаю.

Но начать, конечно, должны мы, которые остались. Не дожидаясь пресловутых иностранных инвесторов.

Татьяна ВЛАДИМИРОВА

Теги: Эмиграция

Работа – не волк,

Ситуация, описанная в статье Людмилы Мазуровой ( "Дважды уволенная", «ЛГ», № 41) о перипетиях профессора педвуза, автора 150 научных работ, отлучённого от должности министерским циркуляром об омоложении кадров, весьма типична. Подлинная элита с настоящими, а не липовыми дипломами, с достойнейшей трудовой биографией и чувством ответственности у нас за бортом. Почитайте объявления работодателей о вакансиях. С начала 90-х и по сей день в основном требуются молодые, креативные, желательно без опыта работы, а ещё «с активной гражданской позицией», необходимой почему-то даже мяснику и стекольщику. «Молодым» пенсионерам могут предложить лишь неквалифицированную работу курьера или гардеробщика.

В обществе сложился стереотип пенсионера как отработанного материала, умственно неполноценного, способного только кляузничать, требовать льготы да обивать пороги поликлиник. Так что перспектив у героини статьи, подвергшейся дискриминации по возрасту, как и у её товарищей по несчастью, сумевших дожить до «третьего возраста», практически нет.

Статья в «ЛГ» совершенно правильно ставит вопрос о том, где будут работать наши граждане, которым государство планирует лет на пять-десять отодвинуть срок получения полной базовой пенсии. В этой связи заботой Минтруда, наверное, должны стать создание агентств по трудоустройству пенсионеров и разработка такой кадровой политики, которая позволит вывести на рынок труда этот колоссальный и малоиспользуемый интеллектуальный ресурс. На региональном уровне ветеранов труда, имеющих большой практический опыт в сельском хозяйстве, природоохранной деятельности, производственной, научной, правоохранительной и т.д., можно привлекать к работе соответствующих ведомств в качестве консультантов, советников, в том числе и внештатных. Специалисты будут с энтузиазмом работать и за небольшую прибавку к их пособиям, так как главное - моральное удовлетворение от востребованности в обществе.

Наконец, необходимо пересмотреть устаревшие стереотипы восприятия пенсионеров. Автор статьи неправильно назвала свою героиню представителем «третьего возра­ста». Такое понятие в России до сих пор не принято. У нас господствует понятие «старость». Посмотрите в пенсионные удостоверения. В графе причины выхода на пенсию стоит ужасная формулировка – «в связи со старостью». Это в 55 лет, когда дети выросли и жизнь только начинается?! Может, пора придумать другую формулировку, соответствующую реальностям ХХI века, когда на пенсию выходят граждане, чей внешний вид и состояние здоровья несравнимо лучше, нежели это было у их ровесников 50–70 лет назад?