Владимир Бушин - Гении и прохиндеи Страница 27

Мавдам Тендитник о великих гражданах России Да, не знал, конечно, В.Распутин о таких письмах, я их не печатал. А с другой стороны, он должен был испытывать от "спора славян" тем большее удовлетворение и обрести покой, что на его защиту в лице профессора литературы Иркутского университета Надежды Тендитник поднялись земляки. Что может быть дороже поддержки земляков!.. На страницах газеты "Родная земля"(№18), членом общественного совета которой состоит и сам писатель, профессор выступила с большой статьей, загадочно озаглавленной "Область невидимой брани". Славянка Тендитник обожает Распутина, пожалуй, больше, чем когда-то Горбачев. Она именует его "великим мастером", "выдающимся стилистом", а по поводу слов Михаила Лобанова, что, мол, рановато канонизировать Распутина и величать "совестью России", профессор гневно топнула ножкой, видимо, уже не очень молодой: "Какое кощунство!". Обо мне эта славянка пишет: "Дискутировать с В. Бушиным - занятие бесполезное." И добавила, от волнения даже пропуская слова: "Пересыпанная бранью и перевертыванием сути творчества и биографии известного миру писателя просто не оставляет места для дискуссии". Мадам не оставила в этой фразе даже места для подлежащего, а для дискуссии место всё-таки находит и дальше: "Бушин давно и свирепо обрушивается на всё, что не укладывается в прокрустово ложе ортодоксального марксизма. Клеймил он "Новый мир" Твардовского за публикацию новых книг о войне". Меня это отчасти тронуло, ибо профессор вспомнила мою нашумевшую тогда чуть ли не пятидесятилетней давности статью "Реклама и факты" в газете "Литература и жизнь". Но в то же время огорчала непочтительность к правде: статья "клеймила" вовсе не какие-то "книги о войне" и вообще не прозу журнала, а отдел критики, возглавлявшийся Владимиром Лакшиным, и таких его авторов, как Бенедикт Сарнов, Андрей Турков, Инна Соловьева, т.е. в основном будущих демократов. Первый из этих авторов сейчас прославился антисоветской клеветнической книгой "Перестаньте удивляться", второй возвышенными похвалами Александру Яковлеву и т.д. Ну, а насчет ортодоксального марксизма это точно. И.Соловьеву я критиковал , в частности, за выражение "много морских узлов в час". Я решительно заявил, что такое выражение не укладывается в прокрустово ложе и с яростью марксистского ортодокса разгромил его. Не так давно звонил Инне Натановне. Жива-здорова, много работает... А мадам неудержимо продолжает и впрямь бесполезно дискутировать. То есть вместо того, чтобы привести хоть один живой пример возмутившей её "брани" или показать конкретно, как именно "перевернута суть биографии" писателя, она продолжает то, что, как говорится, умным дано известно, а дуракам неинтересно: "Не один год занимается Бушин разоблачениями Солженицына. Чего, например, стоит его статья "Александр Солженицын -жертва невыученных уроков"("Народная правда", Ленинград, 1992)". Ну да, да, была такая статейка, в ней речь шла о комическом верхоглядстве и некачественной грамотности живого классика. Вот опять же и опровергла бы ученая дама хотя бы два-три фактика в ней. Нетушки... "С Бушиным дискутировать бесполезно"...

И она уже совсем о другом: "Когда Солженицына исключали в Рязани из Союза писателей, за него сражался великий гражданин России Эрнст Сафонов..." Это не совсем так, мадам. Эрнст Иванович жил в Москве, был главным редактором "Литературной России". А если в Рязани сражался Сафонов, то это был его брат - Валентин Иванович. Профессора должны не путать великих граждан России.

Синдром скорпиона

Мадам продолжает: "За Солженицына сражался Твардовский". Верно, тоже сражался, и не один, а вместе с "Новым миром": первую же рукопись гения прочитали вне очереди, заключили договор, напечатали при первой возможности с предисловием главного редактора, от критики защищали и аж на Ленинскую премию двинули. Все это не отрицал и сам гений: "Лично я ничего, кроме хорошего, от "Нового мира" не видел". Правда, это в личном письме В. Лакшину. А вот как отплатил за добро на людях, к примеру, в своем бодливом "Теленке". Сотрудникам журнала даёт такие оценочки: "полдюжина новомирских редакционных лбов"..."гибрид угодливости и трусости"... "мало у них доглядчивости, вкуса, энергии делать веские художественные замечания... "баранство"... Эти суммарные характеристики дополняются персональными. Один - "сухой, нудноватый джентльмен, оглядчивый и трусливый"; другой "мутно-угодливый"; третий - " с настороженными ушами и вынюхивающим носом"; четвертый - "яростный кабан" и т.д. Да ведь всё с конкретными именами, с известными фамилиями... А потом опять нечто суммарное: "вислоухие"... И разве только о сотрудниках! Вот однажды встретил случайно в редакции прославленного маршала и, ни словом с ним даже не обмолвившись, - ярлык: "туповатый средний колхозный бригадир". Казалось бы, "деревенщиков"- то наших одно это должно отвратить. Ведь подумать только: "бригадир" как ругательство...

Если он так крестил и случайных встречных и своих истинных благодетелей, помогавших ему в самую решающую пору его жизни, то я не удивлюсь, если скоро выйдет книга этого литературного скорпиона, где, допустим, о Шафаревиче он скажет: "сухой нудноватый джентльмен"; о Распутине - "с настороженными ушами и вынюхивающим носом"; о Бондаренке "мутно-угодливый"; о Тендитник - "яростная кабаниха" и т.д.

Вскормил кукушку воробей

Но может, авторитетом для Солженицына был главный редактор "Нового мира"? Ведь большой поэт! Может, хоть его уважал, почитал, был ему благодарен? Ничего подобного! Он видел в Твардовском человека и писателя, который "важнейшей частью своего опыта" считал не знание жизни, не понимание литературы, а "хорошее знание иерархии, ходов заседательских, телефонных и закулисных"; видел в нем редактора с "вельможными навыками", установившего в журнале распорядок жизни "по культовому принципу". Будучи во всем крохобором, гений придавал огромное значение даже тому, что когда он приходил в редакцию, Твардовский порой просил подать в кабинет чай с печеньем и сушки, и это была, по наблюдению беспощадного реалиста, "высшая форма новомирского гостеприимства". Надо заметить, живой классик вообще чрезвычайно доглядчив относительно того, что подают на стол. Довелось ему, например, присутствовать на секретариате Союза писателей, и он дотошно зафиксировал всё, что было на столе: "фруктовые и минеральные воды, крепкий час с дорогим рассыпчатым печеньем, сигареты и шоколадные трюфли", итого -пищевые продукты шести наименований. Но и это не по душе иезуиту! На "новомирцев" он негодовал за скаредность, а на Союз писателей - за расхищение национального достояния. О Твардовском говорит еще и так: "Он заблудившийся бессильный человек"... "туповатая его опека"... "бедняга, ему искренне казалось, что он важное новое слово говорит"...И так без конца: "Бедный Александр Твардовский!"... "Бедный Александр Трифонович!"... "Бедный Трифоныч!"... Однако, несмотря на всю свою слабость и горемычность, говорит классик, Твардовский вовсе был человеком безвредным: "Он помогал меня душить"... "Он меня багром помогал утолкать под воду"...И снова как в навязчивом бреду: "Он помогал меня душить {"...Подумайте, Распутин, если он так о Твардовском, о своем крестном отце, то что может остановить его завтра сказать о вас: "Он хряснул меня багром по голове и утащил 25 тысяч долларов". Как старший товарищ предупреждаю: будьте к этому готовы... Со своим душителем гений не церемонился - лгал ему, обманывал, притворялся, разыгрывал перед ним гнусные фарисейские сцены, - и все это божий угодник не считал ни малейшим грехом и обо всем бесстыдно рассказал...Однажды Твардовский написал Федину, возглавлявшему тогда Союз писателей, письмо о нем. С курьером, с распиской оно было доставлено адресату. Вдруг Би-Би-Си передает выдержки из письма. Твардовский ошарашен. Солженицын был единственным читателем письма, и он же говорит Твардовскому: "Вот - как? Вы же мне дали читать тут в кабинете, без выноса". Твардовский, по благородству души не допуская и тени подозрения, сам же приводит довод полного оправдания собеседника: "Не могли же вы переписать все семнадцать страниц!" Тот подтверждает, что, конечно, не мог, а про себя, мысленно хихикая и потирая руки, говорит: "Верно, я только четыре страницы тогда переписал, экстракт." Этого для Би-Би-Си было достаточно. А другой раз сфотографировал еще неопубликованную вещь Твардовского и послал её в антисоветское издательство "Посев", где она к изумлению и негодованию автора и появилась...

Вскормил кукушку воробей,

Безродного птенца.

А он возьми да и убей

Приемного отца.

Михаил Шолохов о литературной кукушке

После всего этого можно по достоинству оценить явление Солженицына со скорбной рожей на похороны своего душителя. В.Лакшин потом вспоминал: "Он умело организовал свое появление. Смерть Твардовского, как теперь видно, была для него прежде всего средством обьъявиться на публике и покрасоваться под светом "юпитеров". Запомнилось критику, как Солженицын тщательно "готовился к своему театральному прощанию с покойным, который уже ничего не мог возразить." А ведь как возрожал! Например, о пьесе "Олень и шалашовка": "Я бы ( в случае её опубликования) написал против нее статью. Даже бы и запретил". О "Раковом корпусе": "Даже если бы печатание зависело целиком от одного меня, - я бы не напечатал. Там - неприятие советской власти...У вас нет подлинной заботы о народе! Такое впечатление, что вы не хотите, чтобы в колхозах было лучше...У вас нет ничего святого...Ваша озлобленность уже вредит вашему мастерству". Вскоре после выхода "Теленка" дочь Твардовского выступила с открытым письмом к его автору на страницах итальянской коммунистической газеты "Унита". Она писала: "Призывающий людей "жить не по лжи", вы с предельным цинизмом рассказываете, как сделали обман правилом в общении не только с теми, кого считали врагами, но и с теми, кто протягивал вам руку помощь, подерживая в трудное для вас время, доверяя вам. Теперь я вижу вас целиком и полность." Но едва ли она видела то, что именно Солженицын дал толчок всей той лжи, бесстыдству, торжествующей наглости, жульническому успеху прохвостов, что ныне захлестнули страну, прикрываясь разного рода вариантами его девиза о том, как надо жить. До чего ж точно сказал о нем Шолохов: "болезненное бесстыдство". Не случайно столп демократии Немцов взывает на всю страну по телевидению: "Читайте Солженицына!" Это голос верного и благодарного ученика...