Газета День Литературы - Газета День Литературы # 136 (2007 12) Страница 27

Поэзия, не побоюсь этого слова, – всегда религиозна сама по себе. И все русские поэты – её послушники, её монахи. Не случайно же в Израиле приехавший из России еврей уже до конца жизни остаётся русским. Иначе и не зовут. А тем более человек, пишущий русские стихи о России и на русском языке. Это наша замечательная культурная Пятая колонна в самом хорошем смысле слова. Об этом пишут кто с юмором, кто всерьёз, все наши трогательные лондонские империалисты.

Королём поэзии стал покоривший всех

молодой поэт из Узбекистана Бах Ахмедов. Наверное, не так просто узбеку, пишущему на русском языке, жить в сегодняшнем Узбекистане, помогает то, что Бах еще и ученый-математик, кандидат наук. И всё равно когда-то ему, видимо, придётся решаться на перемену судьбы.

Иероглиф судьбы чёрной тушью на тонкой бумаге.

И прозрачный пейзаж, где гора, и тропинка петляет.

И глядишь, и как будто бы слышишь журчание влаги.

И как будто бы видишь, как старый монах у ручья отдыхает…

Не знаю, куда занесёт Баха его иероглиф судьбы, в Москву, в Лондон, или будет стойко представлять русскую поэзию в Узбекистане?

Значит, буду снова в этот вечер

Я спокоен, тих и одинок.

И вокруг меня простые вещи

Оживит своим дыханьем Бог.

Спор за присуждение второго и третьего места разгорелся между мной и Натальей Ивановой, членами жюри этого года. Я с трудом отстоял на третьем месте своего москвича Андрея Ховрина, уже два года живущего в Швейцарии, Наталья боролась за автора "Знамени" Марию Игнатьеву из Испании. Интересен был и мой петрозаводский земляк Андрей Карпин, ныне живущий в Финляндии, к сожалению, выступивший на самом турнире не совсем удачно. А сложность любого поэтического фестиваля или турнира ещё и в том, что мало иметь хорошие стихи, их ещё надо хорошо прочитать. Не по-актерски, этого не любят, но душу стиха донести слушателям крайне необходимо. Турнир самих печатных текстов, может быть, дал бы несколько иной результат.

В Андрее Ховрине меня поразила обнажённая русскость стиха. Правда, я не понимал, зачем надо жить в Швейцарии Андрею, поэту с такими московскими стихами:

И каждый день, как грешник, по утрам

Я нашему молюсь Замоскворечью.

Брожу по переулкам и дворам

И жду, что небо улыбнётся нам,

И ты – из прошлого шагнешь навстречу.

Все эти Полянки, Якиманки, Остоженки, Волхонки – полноправные герои его стихов, они же должны к себе сакральной силой его же поэзии вытребовать поэта обратно. Ему бы с Сашей Бобровым московские поэтические фестивали проводить и петь песни под гитару. Впрочем, может, так и будет когда-нибудь, не от хорошей же жизни он уехал, надеюсь, на время. Надеюсь, не он один вернется из моих семинаристов и слушателей.

О такой же непроходимой разлуке с Россией, впрочем, пишет и "знаменская" барселонка Мария Игнатьева. Пусть и пишет она в Испании учебники по русской литературе, преподаёт поэзию Пушкина и Лермонтова, да и испанцы не самый чужой для нас народ, но из одного стихотворения в другое переходит все то же:

Скоро полжизни пройдет за границей.

Господи, как удалось сохраниться,

Корни пустить в пустоте?..

Или:

Вероятно, душа большевичка,

И её не прогонишь взашей.

В ней живучи любовь и привычка

К непроцеженной гуще вещей…

Ей мерещится в смертном покое

Древнерусского поля квадрат…

Думаю, и Карпин, и Игнатьева вполне могли бы украсить даже "Наш современник". Так что и споры у нас с Ивановой шли какие-то русофильские.

Родной, почти русской стала площадь Ковент Гарден, первая лондонская площадь, когда-то принадлежащая Вестминстерскому аббатству, а всю эту неделю – русским поэтам, не мешали нам и многочисленные пабы, в которых мы дружно отмечали награды всех наших королей и королев поэзии.

Последний вечер мы катались по Темзе на снятом для нас теплоходе, соединяя речную прогулку с конкурсами поэтической пародии и экспромта. Пили виски исключительно за Россию. И я смотрел на всех участников фестиваля как на русских поэтических имперских десантников.

Андрей Карпин ИЛЛЮЗИИ

***

Осенний день.

Вечерняя молитва.

И ночь в слезах,

Как в капельках дождя...

Язык остёр, а слово,

Словно бритва,

Не пощадит солдата и вождя.

Тем более

Больнее женщин ранит...

Да, не подумал.

Да, не то сказал...

А за стеклом

На палевом экране

Качается и плачет краснотал.

ИЛЛЮЗИИ

Иллюзии покинули меня.

Так женщины уходят, остывая,

К убогим шалашам – подмене рая, –

Ещё в душе чуть-чуть тепло храня.

Иллюзии покинули мой дом

Гостями, что уходят на рассвете.

Они мне были дороги, как дети

И как друзья за праздничным столом.

Иллюзий нет!

Был шумный фейерверк,

На счастье била молодость посуду.

Но вот пришёл хозяйничать рассудок,

Все домыслы как лишнее отверг.

Иллюзиями слишком долго жил.

Я с грустью проводил их до порога,

Сказал лишь только:

Скатертью дорога!

Но ключ на видном месте положил.

***

Снега нега недолгая

Убаюкает коротко.

Небо, более волглое,

Отгорожено воротом.

Шапка мокрая сдвинута

На глаза захмелевшие...

Всё родное покинуто.

Все мы здесь, но нездешние.

***

Капель случайная, ноябрьская,

В краях, уже давно заснеженных,

На выдохе – восстанье рабское,

И оттого небезнадежное.

К утру утроятся усилия

Воды с небес, тепла – и скорчится

Зима от полного бессилия.

Ей взвыть метелью так захочется...

Всю ночь капель стучалась путницей

В окно...

Вода сочилась талая.

Но не случилось быть распутице –

Была попытка запоздалою.

***

Первый зимний день сегодня в Турку.

Впору он испанцу или турку:

Солнце, тёплый день, небес лазурь.

Дома донимают лень и дурь.

Хочется на воздух, в лес, на море.

Хочется поехать в Пермь иль в Пори,

В Парму, в Пярну или же в Тбилиси –

Всё от вашей родины зависит.

Настроенье – как весной на взлёте.

В дни такие сети вы плетёте

Для поимки родственных вам душ

И несёте всяческую чушь.

Ну, совсем весна!

А день – декабрьский.

В календарь заглядывая рабски,

Мы зажаты происками дат...

Только ветер волен и крылат...

О ЧЕСТИ

Если честно, что знаем мы нынче о правилах чести?

Так, пустые слова повторяем мы часто и всуе.

Да, мы честью клянёмся, поврозь, а, бывает, и вместе –

и тогда уже точно ничем никогда не рискуем.

Сколько раз и кому я давал уже честное слово