Сергей Родин - Поводыри украинского сепаратизма. Конспирология «самостийничества» Страница 28

26 июня Иоанн Павел 11 встретился с молодежью Львова. У униатской церкви Рождества Богородицы собрались представители католической молодежи. Программа встречи была выдержана в духе развлекательного шоу с участием «звезд» украинской эстрады, сводных хоров и оркестров. Под этот бравурный бедлам и «просвещал» понтифик свою паству. Он читал свою речь под проливным дождем. Кроме того, спел песню, благословил две пары новобрачных и двух новорожденных. Также благословил строительство будущего украинского греко-католического университета во Львове. 80-летний папа выглядел крайне утомленным и во время служения мессы несколько раз не выдерживал и садился. На следующий день Иоанн Павел II отправился восвояси. В сущности, его визит стал своего рода репетицией «парада победы» — победы католицизма над Православием. Но сам ход визита показал — рано еще римским еретикам праздновать свое торжество над истинной Церковью. Временные поражения — это еще не капитуляция. Не впервой русским людям отражать нашествие латинян…

Впрочем, уния — не единственное орудие «украинцев» в борьбе с Православием. На данном, переходном этапе — даже не главное. Слишком очевиден ее наносной, навязанный характер, да и географически ее влияние ограничено одним-единственным регионом — Галицией. Поэтому для более эффективного разрушения Православной Церкви «украинцы» в XX веке изобрели еще одно средство — «самостийную» украинскую «автокефальную церковь». Являясь по внешности православной, она призвана разрушать истинную Церковь не путем внешнего насилия, а изнутри, последовательным превращением ее из Богоданного сакрального организма в обычную политическую структуру сепаратистов. Такой структурой стала «Украинская Автокефальная Православная Церковь» (УАПЦ), уже с момента появления в революционном 1917 году, сосредоточившая все свои усилия исключительно на обслуживании политических потребностей «самостийников». Церковные догматы, каноны, святоотеческое Предание, т. е. всё то, на чем зиждется земная жизнь Церкви, уже в тот начальный период для украинских «автокефалов» не имели абсолютно никакого значения. Все определялось политическими вожделениями «украй нства».

О необходимости создания своей «самостийной церкви» сепаратисты заявили сразу же после образования в Киеве Центральной Рады (4 марта 1917). Затем по инициативе 3-го украинского военного съезда был учрежден комитет по созыву «Всеукраинского православного собора».

Центральную роль в этом комитете играл протоиерей Русской Православной Церкви Василий Липковский. Родился он в 1864 г. на Киевщине, окончил Киевскую духовную академию. Его биографы подчеркивают, что уже в раннем детстве он под влиянием старших сестер зачитывался «Кобзарем» Тараса Шевченко, который и стал для него главным духовным авторитетом. В 1905-м Липковский принял горячее участие в революционных выступлениях группы киевского городского духовенства, впоследствии активно сотрудничал с газетами либерального и революционного направления, т. е. с откровенными атеистами. С воцарением в Киеве Центральной Рады Липковский с группой своих единомышленников активно занялся строительством «украинской церкви». Его ближайшими помощниками стали протоиереи Нестор Шараевский и Петр Тарнавский, в той же степени одержимые революционным прожектерством и «самостийнической» идеологией. Очевидец тогдашних событий в Малороссии А. Царинный следующим образом характеризовал устремления этой группы священников: «На протяжении веков нельзя припомнить себе церковного движения столь бедного смыслом, столь духовно убогого, столь пустого и бессодержательного, как затея группы разнузданных украинских попов. Нигде не видно в нем никакого подъема горячего религиозного чувства, никаких мощных порывов от земли вверх, «горе», к небесам, к Богу, никакого пламенения любовью к Господу нашему Иисусу Христу. Все сводится к безграмотному “перекладу” богослужебного книжного обихода с торжественного церковнославянского языка святых первоучителей словенских Кирилла и Мефодия на простонародную мужицкую базарную “мову” да к разным поблажкам неверующему и распущенному духовенству. Зачем-де носить длинные волосы, одеваться в неуклюжие рясы, ограничиваться одним браком на всю жизнь… постригаться в монахи для получения епископского сана? Острижемся, оденемся в пиджаки; кому надоели жены — разведемся и поищем новых, более приятных подруг… при живых женах будем занимать епископские и даже митрополичьи кафедры. Пастве вместо молитв и духовных стяжаний предоставим забавляться игрой в парламентаризм, начиная от сельской приходской “рады” и до Всеукраинского церковного собора»[123]…

Подобные устремления части малороссийского духовенства нашли активную поддержку в стане революционных богоборцев. Правда, поддержка «украинского правительства» в деле построения «самостийной церкви» оказалась мизерной ввиду того, что само это «правительство» постоянно находилось в бегах.

Всё, на что оно сподобилось: издать 1 января 1919 г. постановление об отделении «украинской церкви» от Русской, а затем в очередной раз бежало из Киева. Однако «украинской церкви» это нисколько не повредило, ибо сменившие петлюровцев большевики приняли в ее судьбе самое горячее участие. Уже весной 1919-го при полном благоволении и содействии Советской власти Липковский сотоварищи провозгласили себя «Всеукраинской православной радой». Председателем ее был «избран» некий Михаил Наумович Мороз, член киевского губисполкома (!), впоследствии отрекшийся и от веры, и от Бога. Именно по его просьбе большевицкая власть предоставила в распоряжение липковской «раде» отнятые у православных киевские храмы: Николаевский собор на Печерске, древнюю Андреевскую церковь и кафедральный Софийский собор, чтобы они могли совершать в них свои богослужения на «мове». При занятии Киева Деникиным самозваная «рада» немедля разбежалась, захваченные ею храмы вернулись к православным, однако с возвращением большевиков вновь были отданы украинским «автокефалам». Новая власть явно благоволила «украинской церкви», не только отдав ей православные храмы, но и без всяких проволочек зарегистрировав ее устав, то есть официально признав в качестве «церкви». Примечательно, что это было сделано как раз в тот момент, когда тогдашний Киевский епископ Назарий за раскольничью деятельность запретил в священнослужении Липковского, Шараевского и Тарнавского. Но они не обратили на это никакого внимания. Более того, поощряемые Советской властью, открыто провозгласившей своей главной задачей борьбу с Богом, развернули активную деятельность по созыву «Всеукраинского церковного собора», который и состоялся в октябре 1921 года.

Особо следует подчеркнуть тот факт, что становление «украинской церкви» происходило на фоне беспрецедентного по своей жестокости и размаху террора против Православной Церкви. Десятки тысяч ее священников, епископов, монахов и мирян были убиты и замучены большевиками в период 1917–1921 гг. В самом Киеве уже 25 января 1918 года, на третий день после вступления в город большевиков, у стен Киево-Печерской Лавры без предъявления каких-либо обвинений был расстрелян митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский). В феврале того же года расстреляны крестные ходы в Харькове, Воронеже, Туле. 29 июня в реке утоплен епископ Тобольский и Сибирский Гермоген, а с ним и делегация верующих, просивших о его освобождении. 27 августа зверски замучен архиепископ Черниговский и Нежинский Василий. 24 декабря епископов Феофана Соликамского и Андроника Пермского заморозили в проруби. Епископа Исидора Самарского посадили на кол, епископа Никодима Белгородского забили железным прутом, епископа Ревельского Платона, обливая водой на морозе, превратили в ледяной столб. В январе 1919-го был повешен на царских вратах церкви архиепископ Воронежский Тихон, а вместе с ним замучено 160 священников. В Богодухове Харьковской губернии монахинь бросили в яму и похоронили живьем, в Херсонской губернии трех священников распяли.

Вот на каком историческом фоне рождалась и укрепляла свое влияние «украинская церковь». Напряжение антиправославного террора в Малороссии было ничуть не меньше, чем в остальных регионах России. Только в одной Харьковской епархии с декабря 1918 по июнь 1919 погибло 70 священников. И вот среди этого кровавого погрома, учиненного большевиками, — вполне поощрительное отношение той же Советской власти к зарождению новой «украинской церкви». Сделанное для «украинцев» исключение объяснялось просто — стремлением богоборцев любой ценой уничтожить истинную Православную Церковь. Одно лишь внешнее насилие здесь не годилось, требовались мероприятия по подрыву Церкви изнутри, якобы руками самих верующих. В декабре 1920-го Ф. Дзержинский пишет основателю Всеукраинской ЧК М. Лацису: «Церковь разваливается, этому надо помочь… Церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Лавировать может только ВЧК для единственной цели — разложения попов»[124]. Для этого и поощрялось всеми мерами создание внутри Православной Церкви антицеркви под видом автокефальных и обновленческих «течений», организацией которых и занималась непосредственно ВЧК — ГПУ. Создание в октябре 1921-го на «Всеукраинском церковном соборе» «Украинской Автокефальной Православной Церкви» (УАПЦ) было из разряда именно такого рода чекистских «мероприятий». «Украинцы» сыграли в нем всего лишь роль слепого орудия.