В Стрелецкий - Мракобесие Страница 28

* * *

Я буду не до конца искренен, если не скажу и еще об одной причине нашего вмешательства в судьбу НФС. Основной причине. Зимой 1996 г. в СБП начали стекаться данные о новой схеме крупномасштабного воровства бюджетных денег. Речь идет об аферах, связанных с облигациями внутреннего валютного займа (ОВВЗ). Конечно, ничего плохого в самих по себе облигациях внутреннего займа нет. По этому пути идут все страны; если в казне катастрофически не хватает денег, государство выпускает такие облигации, продает их частным и физическим лицам, а вырученные средства пускает на первоочередные дела. Так было, к примеру, после Великой Отечественной войны, когда советская экономика оказалась в тяжелейшем положении. Правда, облигации навязывались гражданам насильно - и попробуй не купить, моментально заделаешься "врагом народа". В эпоху демократии облигации приобрели иное звучание. По имеющейся у нас оперативной информации, ОВВЗ были специально придуманы "злым гением XX века" Вавиловым, первым зам. министра финансов, с тем чтобы увести из бюджета как можно больше денег. Дело в том, что рыночная стоимость ОВВЗ резко отличается от номинальной. Если, к примеру, принять ее номинальную цену за 100%, то рыночная едва дотягивала до 25%. Размещать в них финансовые средства было крайне невыгодно. Несоответствие номинала и котировки было запрограммировано изначально. Это давало возможность комбинатором безнаказанно воровать миллионы и миллиарды. Схема предельно проста: Министерство финансов продает банкам облигации по их рыночной цене. Затем принимает к оплате, но уже по официальной. Элементарный "паровозик". Естественно, прибыль делится между сторонами. Такие аферы были провернуты, например, с "Национальным резервным банком", "Сберегательным банком", "Онэксимом", "Менатепом" Каждому из них дали возможность купить за сотни миллионов долларов облигаций на миллиарды долларов. А после банки рассчитались с государством этими ОВВЗ по долгам своих предприятий. Фигура Вавилова занимала нас уже давно. Вавилов гениальнейший человек (не побоюсь этого слова). Такого грандиозного, высокопрофессионального и талантливого афериста современный мир просто не знает. Я сравнил бы его с профессором Мориарти; придуманные Вавиловым воровские схемы так же красивы и безупречны. С одним лишь "но" - размах у Вавилова был другой. Его стараниями государство лишилось ни одного и ни двух миллиардов долларов. При этом ухватиться за что-то было крайне трудно: Вавилов умело пользовался прорехами и просчетами в законах. Он выверял каждый свой шаг. И с юридической точки зрения, как правило, старался подстраховаться. Пример тому - история с векселями "Национального кредита". Вавилов позволил НК купить векселей "Сбербанка" на 100 миллионов долларов. В ответ НК расплатился своими векселями. К тому моменту НК практически полностью прогорел. Его векселя стоили не дороже туалетной бумаги. А векселя "Сбербанка" обеспечивало государство. Это не что иное, как грандиозная финансовая афера. Ведь стоит только НК вывести векселя "Сбербанка" за границу и продать, как тут же появятся кредиторы и потребуют у государства принять их к оплате. 100 миллионов долларов страна выложит ни за что ни про что. Плюс 26% годовых. Все эти деяния не могли оставить нас равнодушными. Тем более что следы тянулись прямиком в "Белый дом". После долгих размышлений решили, что действовать мы можем только по двум линиям. Во-первых, через предвыборный штаб Ельцина, где наши позиции были достаточно сильны и где мы могли собрать немало информации о банковских аферах (ведь все крупные банки страны участвовали в подготовке к выборам). Вдобавок банки направляли в предвыборный фонд те самые деньги, которые сумели заработать путем финансовых махинаций. Во-вторых, через НФС. Как-никак именно НФС был владельцем НК. А значит, получив доступ к документам фонда, мы в состоянии понять все остальные схемы, задокументировать их. Однако попытки проникнуть в НФС кончались для нас безуспешно. Аферы и махинации замыкались на президенте Федорове. Свои дела он держал в секрете, никому их не доверяя. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Одна ситуация удачно наложилась на другую. Федоров в любом случае исчерпал лимит доверия. Не воспользоваться моментом было бы глупо.

* * *

К весне 96-го Тарпищев окончательно смирился с мыслью, что Федорова пора менять. Президенту НФС дали последний шанс сохранить свои позиции. В апреле его пригласил на беседу Коржаков. В кремлевском кабинете Александра Васильевича присутствовал и Тарпищев. - Деньги, которые государство давало тебе на спорт, распыляются, - сказал шеф. - Ты прогоняешь их через коммерческие структуры, которые создаешь сам или которые принадлежат твоим друзьям. (Добавлю: во многих из фирм, связанных с НФС, до 90% акций, действительно принадлежало Федорову и его людям.) Эти деньги ты должен вернуть. Хотя бы как минимум 300 миллионов долларов. Кроме того, мы знаем, что 10 миллионов ты передал в предвыборный штаб безо всяких документов и "платежек". В ответ Федоров закусил удила: - Если у вас есть какие-то вопросы, обратитесь в штаб. Смоленский и Чубайс вам все объяснят. Я ничего не крал. Стало понятно, что разговаривать с этим человеком бессмысленно. Он ничего не понимает. А зачем просто так метать бисер? Дискуссию закрыли. На прощание Коржаков объявил Федорову, что отныне всеми вопросами, связанными с НФС, будет заниматься начальник отдела полковник Стрелецкий. Он дал мой номер телефона и попросил связаться как можно быстрее. Душа у Федорова не выдержала. Он решил не рисковать. В тот же день его секретарша позвонила мне и сообщила: - Борис Владимирович спрашивает, можно ли ему к вам приехать. - Пусть приезжает, - ответил я. - Жду...

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ РЭКЕТ-2

Есть такая байка. В 40-х годах в Союз писателей стали поступать жалобы на воровство и взяточничество в ведомственной книжной лавке. Для разбора ситуации была создана специальная комиссия, куда включили знатных книголюбов - Л. М. Леонова, В. Г. Лидина, И. Л. Андроникова. Приходит комиссия в лавку, где ее радушно встречает директор, добрый приятель всех этих писателей, усаживает их в удобные кресла, заводит беседу о новинках, раритетах. Всячески уводит разговор в сторону. Писатели - люди интеллигентные. Тем более библиофилы. Перейти к неприятной стороне визита никто не решается. Так продолжается час. Уже вроде бы пора прощаться, но тут Леонид Максимович Леонов как-то очень просто спрашивает директора: - Ну что? Значит, воруете? Тот начал объяснять, оправдываться. И разговор наконец-то пошел по существу... Историю эту я вспомнил сразу после беседы с Федоровым. Вел он себя точь-в-точь, как проворовавшийся директор книжной лавки. Президент НФС влетел ко мне в кабинет, словно метеор. Если бы я заранее не знал, что это Федоров, то наверняка решил, что передо мной буйнопомешанный, который сбежал из психбольницы: пена у рта, вытаращенные глаза. Федоров был страшно напуган. Когда мы договаривались о встрече, федоровская секретарша поинтересовалась: нужно ли захватить какие-то документы о работе НФС? Я ответил отрицательно. С этого-то Федоров и начал: - Зря вы не хотите ознакомиться с документами. Я бы ясно и подробно все рассказал, объяснил. - Борис Владимирович, а ничего объяснять и не надо. Мы достаточно хорошо осведомлены о деятельности НФС и о вас лично...

* * *

Я отнюдь не собирался брать Федорова "на пушку". Собранные материалы вполне позволяли неплохо с ним познакомиться. Знал я, что этот человек очень невыдержанный и говорливый. Может заморочить голову любому. В прошлом Федоров работал на заводе "Хромотрон". Потом перешел главным инженером в спорт-общество "Динамо", затем стал "челноком" - мотался за шмотками за рубеж. В 1990 г. Федоров создал первый в стране частный теннисный клуб "Петровский парк". Там-то он и познакомился с Тарпищевым. Шамиль Анвярович в то время был изгнан из Госкомспорта, Федоров же согласился разместить в своем клубе тарпищевский офис. Расположить к себе доверчивого Тарпищева не составило для него особого труда. Когда Тарпищев организовал НФС, он назначил Федорова своим заместителем...

* * *

В подтверждение своих слов я достал оперативную справку по НФС, подготовленную СБП. - Конечно, эта справка далеко не полная, но смысл ее совершенно ясен и понятен. То, что в последнее время стало твориться в НФС, вызывает у нас массу вопросов. Федоров сидел, как на иголках. К чашке кофе он даже не притронулся. - Борис Владимирович, - продолжал я, - за деятельностью НФС мы пристально наблюдаем уже в течение полугода. Известно нам многое. Не только нам, но и другим правоохранительным структурам - ФСБ, МВД, Налоговой полиции. Вы даже представить себе не можете объема нашей информации. Но по-прежнему наблюдать за всем молча мы больше не в силах. Было бы правильно, если бы сейчас вы отложили все свои эмоции и внимательно меня выслушали. Те деньги, которые вы распылили по разным структурам, вам в НФС надо вернуть. Если не сделаете это добровольно, то я обещаю, что государство навалится на НФС всей своей мощью и последствия станут для вас уже необратимыми. - Это государственный рэкет! - вскричал Федоров. - Вы не имеете права! Это частная собственность. Я засмеялся: - Бросьте. Вы же отлично знаете, что это не так. Все ваши коммерческие структуры появились исключительно благодаря государству, государственным льготам, кредитам. А значит, и деньги - казенные. - Я не позволю разговаривать с собой таким тоном! Это произвол! Я известный человек, а не какой-то мальчишка!!! На Федорова было страшно смотреть. Его глаза метали молнии, галстук съехал набок. - Я работаю в предвыборном штабе Бориса Николаевича! Мне доверено ответственное дело! - Да, мы в курсе. Но знаем мы и то, что вы передали в штаб 10 миллионов долларов безо всяких документов. Это уголовно наказуемое деяние, и эти деньги тоже надо вернуть. И чем быстрее, тем лучше. Дальнейшую часть разговора пересказывать я не хочу. Все ограничивалось немилосердным со-трясанием воздуха со стороны Федорова, заверениями, что он чист и честен, грязными выпадами и инсинуациями в адрес Тарпищева. - Вы что же, думаете, Тарпищев о государственных интересах печется? Как бы не так! Он за свой карман боится. "Какая же ты мразь, - подумал я. - Тарпищев вывел тебя в люди, а ты платишь в ответ черной неблагодарностью". Беседа длилась около часа. Под конец мне надоело заниматься переливанием из пустого в порожнее. Я сказал: - Что ж, очень жаль, Борис Владимирович, что вы меня не поняли. Сожалею. Думаю только, что сожалеть вскоре придется и вам. Уже стоя на пороге, Федоров обернулся и посмотрел на меня. Его глаза были полны ужаса. "Загнанный кролик иной раз опаснее тигра", - вспомнилась восточная поговорка.