Газета День Литературы - Газета День Литературы # 72 (2002 8) Страница 28

Состояние "нашего века" не так давно определил русский философ Иван Ильин ("Путь к очевидности", 1957): " Вся современная культура, "социалистическая" и "несоциалистическая", потрясена в своих основаниях: ей грозит разложение и гибель. Это объясняется тем, что она создавалась и ныне по-прежнему строится с отстраненным и заглохшим, омертвевшим сердцем. Ее породил душевный акт неверного строения, и это вело и ныне ведет к самым тягостным, извращенным, трагическим последствиям. Современное человечество, "христианское" и противо-христианское, должно понять и убедиться, что это есть ложный и обреченный путь, что культура без сердца есть не культура, а дурная "цивилизация", создающая гибельную технику и унизительную, мучительную жизнь." Отсюда вполне отвечающий нашему времени итог: "...современный "культурный" человек стыдится своей доброты и нисколько не стыдится своей злобы и порочности." (Собр. соч., т.3, 1994, "Русская книга", с.392, 394)

В том же 1957 году, как бы откликаясь на это состояние "обреченного пути", польский поэт Анджей Бурса написал характерное для своего поколения стихотворение "Грубый силлогизм":

Даром ничего красивого не достанешь

закат солнца всегда даром

значит он некрасив

Но чтобы блевать в сортире ресторана

надо заплатить за водку

эрго

в сортире есть красота

а в закате солнца нет

А я вам скажу это вздор

я видел закат солнца

и порог сортира в ресторане

не нахожу принципиальной разницы

Этот эпатаж типичен и печален, но не только им исчерпывается современная нам литература. Многое повторяется, многому сопротивляются сами поэты, сопротивляются и читатели, число и качество которых тоже достаточно различно. Отличается ли славянский мир, который сегодня не менее "западен", чем сам Запад, от лейтмотива "цивилизации", все дальше отступающей от "сердечной культуры" в область простейшего прагматизма? Видит ли остальной мир какие-то различия в самом славянском мире, или его отношение мало изменилось со времен Гегеля, высказавшегося так еще в своей "Философии истории": "...часть славян приобщилась к западному разуму. Однако вся эта масса исключается из нашего обзора потому, что до сих пор не выступала как самостоятельный момент в ряду обнаружений разума в мире"?

Поэзия есть одно из проявлений разума и сердца в мире. Мне всегда казалось, что в славянских странах отношение к ней особое. Это и многочисленные, до сих не затухающие международные встречи поэзии, "Варшавская поэтическая осень", "Белградские октябрьские встречи", Стружские вечера поэзии в Македонии, Пушкинский праздник поэзии в Михайловском и других городах России и Украины, Шевченсковские дни на Украине и многое другое. И сейчас, когда славяне стремятся обособиться друг от друга, задача поэзии сохранять дружбу и пробуждать "чувства добрые" своей лирой. И как в отдельном поэте его творческое начало выявляет через индивидуальность как национальное, так и всеобщее, так и в каждой национальной поэзии проявляется стремление быть услышанной как в ближних, так и в дальних пределах нашего мира, говорящего членораздельным языком.

Надо начать с ближних пределов, собирая вместе через язык поэзии поляков и белорусов, сербов и хорватов, болгар и македонцев, словенцев и черногорцев, чехов и словаков, украинцев и русских. Всех вместе и каждый "язык" в отдельности. Это будет наша дань от прошлого века — веку настоящему. И так — из века в век.

Олег Головин ЛИРИК ИЛИ ПРАГМАТИК?

Как правило, если человек талантлив, то он талантлив в чем-нибудь одном: будь это журналистика или же юриспруденция. Но бывают и исключения. К числу таких, на мой взгляд, относится профессиональный юрист, политик, человек, отдавший всю свою жизнь государственному строительству, Анатолий Лукьянов. Мало кто знает, что последний председатель Верховного совета СССР еще и... прекрасный поэт. Сейчас Анатолий Иванович собирает "голоса поэтов", и уже осенью выйдет полноценная аудиоантология поэзии с разбросом голосов от Анны Ахматовой и Ивана Бунина до Эрнеста Хемингуэя и Пабло Неруды. А тем временем в издательстве "Парад" тиражом 5000 экземпляров вышла книга стихов Лукьянова "Ветры века".

…Мне хотелось глаза в глаза

Молодому поведать племени,

О судьбе отцов рассказать,

Рассказать о ветрах неистовых,

Трудных битвах добра и зла.

Я мечтаю, чтоб эта исповедь

До потомков моих дошла.

Это отрывок из стихотворения, которым открывается сборник. Здесь есть всё — от иронических записок на полях протоколов заседаний Политбюро и мрачных стихотворений, написанных в застенках "Матросской тишины", до стихов, посвященных маме.

Маме было бы девяносто,

Время так беспощадно бьет.

И, пожалуй, совсем непросто

Проследить ее каждый год.

Разве год — ожиданье мужа,

Когда с фронта ни строчки нет?

Разве год в одинокой стуже

Сохранять от коптилки свет?

Разве год, когда в День Победы

Разрыдаешься — не придет!..

Последняя строка, по-моему, особенно задевает за живое. И кто еще, как не "простые парни со Смоленщины" тогда это могли чувствовать всем своим большим наивным сердцем… Но время накладывает свой отпечаток, хотя Анатолий Лукьянов умудряется сохранить в себе некую юношескую романтику, пытаясь абстрагироваться от жуткой действительности:

Но я, познав, чем дышит наша знать,

Предпочитал бы многое не знать.

В стихах Лукьянова можно найти и разгул русского характера:

Крайности в русском характере.

С поля к обеду — на тракторе.

В прорубь — из банного марева.

С пылу — горячее варево (…)

Нет, протестантские знахари,

Стиль этот в русском характере

Вашем филистерским раем

Просто непостигаем!

И вечную проблему ориентации интеллигенции:

Бьете поклоны вы власти любой,

Интеллигенты.

Что же оставите вы за собой —

Смрад или легенды?

Что же оставите вы за собой

Людям в науку,

Вы, кто лобзает наперебой

Царскую руку?

И, разумеется, всю неизбывную боль уходящего поколения ветеранов, которых, как ни жестоко это звучит, по сути, лишили Победы:

…Не нужно нас благодарить

Притворно и натужно.

Угаснет сердце до зари,

А сердце безоружно (…)

Но, покидая мир большой,

Мы чувствуем бессилье

Не со спокойною душой,

А с болью за Россию,

Не зная, что там впереди,

Каких страданий бремя…

Нам очень трудно уходить

В лихое это время.

После таких стихов очень хочется успокоить родных ветеранов, уверить их, что вырванная ими с кровью Победа будет сиять до конца дней, но как можно быть сегодня в этом уверенным, "когда, дрожа, как в лихорадке,/ Вцепившись в вещи мертвой хваткой,/ Все в нору тащит индивид"?

Выразить тяжелую прозу жизни волшебной поэзией слова для человека, взошедшего на поэтическую стезю уже далеко не в молодом возрасте — задача явно не из легких. Однако, на мой взгляд, Анатолий Лукьянов с ней успешно справился. И несмотря на заверения Лукьянова, что "поэзия для меня — не работа, но просто отдушина" и "стихи приходят сами, когда нахлынет и заставит", всё-таки Лукьянов-лирик победил Лукьянова-прагматика на всех фронтах. И это хорошо в наше циничное время.